Ярослава Кузнецова - Чудовы луга
Пейзаж не складывался. Отдельные картинки на пару мгновений всплывали в опалесцирующем тумане и погружались в него, сменяясь другими. Небо над головой замыкалось тесной млечно-зеленой сферой. Воздух, влажный даже наощупь, походил на пар.
— Жарко… — Радо стянул с плеч промокший, облепленный грязью плащ. — Баня натуральная. Термы. Я ж говорю — курорт. — Он принюхался. — Тут просто обязано пахнуть тухлыми яйцами.
Пахло немногим лучше. От грозди коричневых то ли плодов, то ли бутонов одуряющее несло забродившим солодом. От огромного цветка, похожего на ободранную тушу с раскрытым веером ребер, разило сырым мясом. Синевато-сизые ленты внутренностей вдруг ожили, зашипели и превратились в плоскую, как пустой рукав, змею.
Котя тихо взвизгнула, отскочила, замахнувшись шестом. Тальен выхватил меч.
Но змея не бросилась, и рубить он не стал. Обошли осторожно.
— О! — Воскликнул Радо, приподнимая слегой темную облиственную плеть. — Виноградные улитки! Здоровенные! Жаль, нет хесера или хотя бы лимончика. Коть, может, поищем какую-нибудь фруктину? Не все же здесь ядовитое?
Он приподнял другую плеть — под ней пряталось семейство бледных светящихся личинок.
Котя замотала головой.
— Ой, нет, добрый сэн, нельзя тут ни есть, ни пить! И спать тут нельзя! Это ж чудья страна, поел-попил — назад не пришел!
— Да ну, глупости.
— Вот вам святой знак! — Девушка истово осенила себя сантигвардой и, на всякий случай, обмахнулась большим пальцем от нечистой силы. — Ничего тут без спросу брать нельзя!
— И купаться нельзя?
— Нельзя!
Радо вздохнул, пробурчал что-то под нос. Они прошли мимо большого, по плечо рыцарю, то ли гриба, то ли цветка, похожего на замысловатую птичью клетку. В клетке роились сверкающие мошки… или искорки… или споры. Меж двух камней тянулись и колыхались туманные пряди. Тальен, опершись на слегу, перескочил ручей.
— Даже тут?
Песчаный намыв обнимал небольшую заводь, такую прозрачную, что можно было пересчитать все пестрые галечки на дне. Под высоким камнем бурлило, вспучивался пенный горб, от него разбегались пузыри и мелкие волны. Чуть дальше, теряясь в мареве, меж плоских листьев качались крупные розовые цветы, похожие на кувшинки. Над поверхностью озерца, словно волосы русалки, вились и стелились туманные нити. Сонно, едва слышно журчала вода.
— Умыться, наверно, можно… — Котя нерешительно огляделась. С изогнутых травинок, просверкивая, падали капли. На теплом камне сидела ящерка — бронзовая, разрисованная алым крапом, как дорогая игрушка. — Если не глотать…
Тальен воткнул меч в песок и решительно взялся за пряжку пояса.
— Добрый сэн!
— Коть, хорош меня уже добрым сэном прикладывать. Какой я к демонам добрый. Зови по простому, Радо.
Рыцарь глубоко вдохнул горячий влажный воздух, и даже зажмурился от удовольствия. — Когда мы отсюда выберемся, если выберемся, я все прокляну, ясное дело. Но больше месяца без горячей воды — ты и представить себе не можешь, как это ужасно…
Котя подумала, что прекрасно представляет, но промолчала.
Радо вытряхнулся из кольчуги, стащил стеганку, рубаху, швырнул все в кучу.
— Промокнет! — пискнула Котя.
— Оно и так уже все мокрое, — он повернулся, подозрительно вглядываясь в чистую, как дождевая, воду.
Котя украдкой глянула на широкую незагорелую спину, удивленно вздохнула — прямо по коже, переплетаясь и свиваясь, как змеи, ползли алые и багряные полосы, словно кто-то исхлестал рыцарскую спину смоченной в краске многохвостой плетью.
Она даже вздрогнула от неожиданности, потом пригляделась — ленты вроде как складывались в рисунок.
— Ты чего там затихла? — Радо глянул через плечо и подмигнул. — Нравится?
— Это у тебя крылья, да? — Котя от любопытства заговорила шепотом. — Драконьи?
— Ага, — Радо самодовольно ухмыльнулся. — Я старший сын в семье. Ношу их по праву.
— А они не того? — Котя понизила голос еще сильнее. — Не летают, нет?
— Увы, нет. Зато есть драконий хвост, не желаешь полюбоваться? — сказал рыцарь таким же заговорщическим шепотом и недвусмысленно взялся за завязки исподнего.
Котю отнесло за куст. Тальен расхохотался.
— Вы уж там сами… со своим хвостом! — обиженно крикнула она. — Я туточки подожду. А то подкрадется кто, вот и останетесь и без хвоста… и без головы.
— Ну Котя, не сердись! — крикнул Радо из-за копны красноватых листьев, вырезанных стрелками. Среди стрелок пушились длинные белые усы, как рыцарские султаны. — Я не со зла… уж очень ты потешная.
Котя мрачно молчала, стиснув шест покрепче. Выдумал тоже… шутник.
За кустом фыркнули, плеснули, потом раздался мощный плюх и Котю обдало веером горячих брызг. Девушка с тоской пошевелила пальцами в отсыревших сапогах, думая, что хорошо бы тоже выкупаться в теплой водичке, под покровом тумана.
Однако отцов запрет сидел в ней крепко и она только утерла взмокшее лицо. Не для людей вся эта ядовитая краса и тепло это тоже не для них. А кто не слушает — либо пропадет, либо вовсе с человеческого пути собьется, как проклятый болотный лорд… глянешь спроста — цветок на вид прекрасный, а нутро злое, ядовитое.
Котя задумалась, пригрелась, села на скользкую от пара корягу и терпеливо ждала, пока Радо накупается. Она старалась поглядывать по сторонам, но то и дело клевала носом.
В очередной раз вздернув голову, девушка спохватилась — вокруг нее замерла тишина, первобытная, непроницаемая. Казалось, шумы и шорохи никогда не нарушали ее. Слышалось только мерное цоканье капель, ритм, который завораживал и клонил в сонное небытие.
Радо… не слышно его? Заснул, что ли?
Вставать не хотелось, но беспокойное упрямство заставило пошевелиться и подняться с влажного теплого песка. На сероватой поверхности осталась неглубокая выемка. Когда это она успела сползти с деревяшки, на которой сидела и улечься, да так, что вылежала себе ямку?
Котя осторожно обогнула куст, держа посох наготове. Поглядела по сторонам — никого. Перемазанные болотной тиной одежки и пояс с ножнами так и валялись на камнях, рядом торчал воткнутый в песок меч — светлое полотнище запотело и туманилось разводами. На оплетенной кожей рукояти сверкали капли.
Радо заснул прямо в воде, положив облепленную мокрыми черными прядями голову на камень. Во сне лицо его разгладилось, расправились жесткие складки у носа, угольными мазками темнели покойно сомкнутые ресницы. Вода парила, туман свивался ветхой пеленой повитухи, обтекая широкие плечи и мерно вздымающиеся ребра. Остальное скрывала поверхность бьющей ключом заводи. Котя всмотрелась и поняла, что за левым плечом спящего рыцаря намыло светлый песчаный холмик, стекающий двумя узкими щупальцами к беспечно открытой шее и локтю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});