Кирилл Довыдовский - 3. Выбор Необычных

— И много высмотрел? — спросила она, успокоившись. По его голосу не было понятно, что он издевается, но Санея в этом не сомневалась.

— Пока никого, — невозмутимо ответил парень.

— Лем, нам вовсе не обязательно сотрудничать с кем-то из этих людей, — негромко проговорила она. — Я не меньше тебя не люблю работорговцев. Но ведь это очень хорошая возможность получить над ними влияние. Если рабство когда-нибудь будет уничтожено, в первую очередь придется преодолеть сопротивление именно этих людей.

Произнося эти слова, Санея не надеялась на какую-то мгновенную реакцию, но действительность превзошла все ее ожидания. Лем даже виду не показал, что ее услышал.

— Слушай, ты…

Начиная говорить, Санея еще не знала, что именно попытается сделать: станет призывать Лема к лучшим чувствам или ограничится шантажом, — но в итоге…

Лем вдруг вздрогнул всем телом и стремительно побледнел. Всего за пару секунд на его лице по очереди сменились невозмутимое равнодушие, удивление, причем из простого оно очень быстро перетекло в крайнюю его степень, и даже испуг. Санея, до этого момента уверенная, что Лем не боится ничего вообще, уставилась на него с открытым ртом. Только она попыталась проследить за направлением его взгляда, как Лем схватил ее за руку — очень больно, между прочим — и затащил за одну из поддерживающих потолок колонн.

— Что там? — Девушка попыталась немного высунуться из-за укрытия, но Лем ей не позволил.

— Думаю, нам пора.

— Но…

— Идем, — он вывел ее из главного зала в один из прилегающих. Несколько седовласых мужчин в дальнем углу, сидя в креслах, о чем-то негромко переговаривались. На них они внимания не обратили.

Сопротивляться Санея не пыталась. Слишком у Лема был сосредоточенный взгляд, чтобы на что-то надеяться.

— Как ребенок.

— Нужно найти Сомневиала, — сказал он, не обратив на ее слова внимания.

— Да уж конечно…

Странное поведение Лема на какое-то время заставило ее забыть о том, ради чего они здесь оказались, но вскоре она сумела взять себя в руки. Цель прежде всего, а значит, нужно как можно скорей найти хозяина дома.

К моменту, когда они отыскали — за ними послали слугу — нужную комнату, Своблуг с Коулом уже ждали их. Молчаливый слуга, заперев двери, замер у входа.

Коротко кивнув Санее, Шетиан повернулся Сомневиалу:

— Вы начали говорить.

— Да. — Кандидат смерил девушку внимательным взглядом. — Это та юная леди, которую мы ждали?

— Нет, сейчас еще парочка подойдет, — ответила Санея. — А с ними карикатурист и стая розовых фламинго. С чего вы взяли, что без вас мы не победим?

Разумеется, очень уж ошарашить подобный вопрос Сомневиала не мог — слишком опытным человеком он был, а вот удивить — почти обязательно. Вряд ли за последние несколько десятков лет он хоть раз завел разговор о деле, прежде чем потратил час на обсуждение атмосферного давления, скорости ветра и предположительного количества градусов ниже нуля, на которые охладится воздух ближе к окончанию следующей ночи, когда до рассвета будет оставаться несколько минут… Другими словами, о погоде.

Вот примерно на это и был расчет.

— Я этого и не говорил. — Если Сомневиал и был удивлен, на его лице это не отразилось. — И сказать хотел вовсе не это.

Он сделал паузу. Конечно, теперь она должна была удивленно спросить: 'А что же?' — но в Ордене на такие штуки не попадались. Впрочем, и Сомневиал слишком тянуть не стал:

— Я хотел сказать, что без моей помощи победа господина Своблуга вовсе не гарантирована.

— Избиратель у нас с вами разный, — заметил Шетиан.

— Что не значит, что я не смогу передать вам голоса.

— Но вы могли бы предложить их Наитхе, — предложила Санея.

— Я думаю, у него немного шансов победить, — ответил Сомневиал.

Возникла пауза. Вот теперь ему удалось ее удивить. Конечно, это могли быть просто слова, но Санея видела, что, произнося фразу, он верил в то, что говорил. То, что сама она думала так же, никакой роли не играло. Она владела совершенной иной информацией — той, о которой ему не могло быть известно. Он знал о чем-то еще?

— Откуда такая уверенность?

— Я объясню после того, как мы заключим договоренность, — ответил мужчина.

— Не самое заманчивое предложение, — заметил Своблуг, нахмурившись.

— Это мое условие.

Своблуг, очевидно, сомневался. Коул, судя по всему, вообще был уверен, что это трюк. Встретившись с Санеей взглядом, молодой колдун спросил Сомневиала:

— И вы считаете, что можете их диктовать? И что вы имеете в виду под заключением соглашения?

— Я просто знаю, что мне есть что предложить. — Чуть улыбнувшись, мужчина подошел к одному из обрамлявших стены шкафов. Открыв дверцу, достал бутылку с янтарной жидкостью и широкий стакан. Наполнив его наполовину, сделал глоток. — Что-то, что будет вам нужно и по окончании выборов. Ну а соглашение и сами выборы… так, начальный шаг. Сомневаюсь, что расскажу вам нечто новое, посоветовав использовать сведения о мертвых душах, открепительные талоны или голоса таромцев, находящихся за рубежом. У меня большой опыт, и могу сказать, что кампания вами была проведена блестяще, мои поздравления.

Сомневиал даже чуть улыбнулся, договорив. Санея уже не сомневалась, что он не играет. Мертвые души? Большую часть года Сомневиал жил и работал за пределами Сената, и он никак не сумел бы собрать больше имен, чем они. Люди, умершие незадолго до выборов, а потому не выписанные из списков. Те, кто попал в больницы, уехал на время выборов из города, кто просто в силу тех или иных причин не в состоянии добраться до участка. Здесь Орден априори владел преимуществом. Открепительные талоны? По одному из таких Санея сама проголосовала раз шестнадцать или семнадцать. Нет, он, конечно, имел в виду иное.

— То есть сейчас вы ничего делать не станете? — на всякий случай уточнил Коул. Кажется, он тоже стал что-то понимать.

— Почему же! Мои люди и голоса к вашим услугам. Я просто хочу сказать, что основную помощь смогу оказать уже после выборов. — Он перевел взгляд на Своблуга. — Ваши труды в Комиссе. Борьба с незаконным порабощением, попытки протолкнуть на обсуждение законы об ограничении рабства. Да и уже здесь, в Сенате. Меня очень тронуло выступление того парнишки-гладиатора. Все это так душевно. Пожалуй, в этих порывах даже ощущаются некие зачатки мировой души…

Он замолчал, не договорив.

— Надеюсь, вы понимаете, что угрожать бессмысленно? — спросил Коул после паузы.

— Всецело. А потому я не угрожаю, а предлагаю провести агитационную кампанию среди своих знакомых. Рабство — пережиток прошлого, который давно пора предать забвению. Гладиатор, к концу турнира оставшийся в живых, должен получать свободу. Любой современный прогрессивный человек это понимает.