Оксана Панкеева - Люди и призраки

— Ты здесь откуда взялся? — сочувственно спросил Кантор, протягивая руку и бережно сгребая птенца в горсть. — Неужто цыплята тоже проходят Лабиринт, когда их съедает лиса?

Вопросы, скорее всего, предназначались самому себе, и получить на них ответ он никак не ожидал, поэтому, когда цыпленок вдруг заговорил человеческим голосом, вздрогнул, чуть не стряхнув его с ладони, и заодно съехал на пару локтей вниз.

— Диего! Это ты? — испуганно произнес говорящий птенец. — Ты не похож на себя, я тебя не узнал…

— На себя бы посмотрел! — с ужасом отозвался Кантор, который конечно же узнал этот голос и даже примерно понял, что приключилось с его обладателем. — Как ты здесь оказался?

— Я тебя искал, — жалобно пискнул цыпленок. — Все говорили, что ты умер, но я все равно искал… И все-таки нашел. Диего, где мы? Ты что, в самом деле умер и мы в царстве мертвых? Здесь так холодно…

— Совсем охренел! — ругнулся Кантор, представив себе возможные последствия этих «поисков». — Мало я тебе уши драл! Надо было еще и выпороть! Ты наставника спросил, прежде чем лезть неизвестно куда? А если все не ошибались и ты в самом деле искал мертвого, что бы было?

— Так ты жив! — обрадовался Мафей. — Но где мы? И почему так холодно? И вообще, почему я оказался рядом с тобой, вместо того чтобы видеть тебя в зеркале, как положено?

— Это ты у наставника спросишь, если выберешься, недоучка несчастный! Залезай ко мне за пазуху, погрейся, сейчас я позову кое-кого, чтобы тебя отсюда вынесли. Вот ведь придурок!

— Не надо меня звать, — донесся откуда-то сверху далекий голос, похожий на горное эхо. — Я уже иду. Подожди пару минут.

— Кто это? — испуганно пискнул цыпленок.

— Сам не знаю, — честно признался Кантор. — Но очень полезный человек. Залезай, не топчись на льду, еще в самом деле замерзнешь, хрен его знает, как Лабиринт действует на классических магов, вдруг для тебя это опасно…

— Может, мне попробовать огонь добыть? — неуверенно предположил Мафей, приподнимая свои куцые крылышки и с любопытством их рассматривая. — А это и есть Лабиринт? Он всегда такой?

— В зависимости от того, куда попадешь. А огонь ты добыть не сможешь, здесь ты теряешь свою Силу.

— Насовсем? — ужаснулся принц, испуганно трепыхнул крылышками и забился Кантору в рукав. — Я потерял Силу и теперь навсегда останусь цыпленком?

— Да нет, не паникуй. Если выберешься, все будет нормально.

— А что значит «куда попадешь»? Здесь есть разные места? А сейчас я куда попал?

Кантор вздохнул:

— Если совсем точно и совсем честно — в бред умирающего. Нравится?

Эльф осторожно высунул клювик из рукава и испуганно пропищал:

— Может, я как-то могу тебе помочь? Где ты на самом деле?

— У Жака, — проворчал Кантор. — Только вряд ли ты сможешь туда попасть, раз уж здесь, со мной.

Клювик снова спрятался, и после непродолжительной паузы из недр рукава донесся дрожащий голосок:

— Значит, я тоже умру вместе с тобой?

— А когда ты лез своим любопытным носом в свое траханое зеркало, ты об этом подумал? Вот уж вы с Пассионарио два сапога пара! Сначала влез в неприятности, а теперь тебе страшно и ты хнычешь!

— Мне не страшно, — всхлипнул цыплячий голосок в рукаве. — Мне просто холодно. Диего, а когда мы умрем, я увижу маму?

— Вот упадем с этого обрыва вниз, — проворчал Кантор, — и узнаем.

— Тогда мы умрем?

— Не раньше.

— А если не упадем?

— Тогда не умрем. На этот раз. Да ты не хнычь, не упадем мы. Ты, во всяком случае, точно. Сейчас придет один мой хороший знакомый, посадит тебя в карман и вынесет к выходу.

— Ты уверен? — раздался сверху уже знакомый чуть ироничный голос, на этот раз более близкий и уже непохожий на эхо. — Вот именно так все и будет? Я буду таскать к выходу всякую мелкую живность, а ты в это время потихоньку сползешь вниз, потому что тебя совершенно некому будет придержать?

Доктор спускался по склону, медленно переставляя ноги, но все же не скользя. Присмотревшись, Кантор заметил, что на этот раз вместо кроссовок на нем высокие ботинки с шипами на подошвах. Вонзаясь в лед при каждом шаге, эти шипы не давали Доктору поскользнуться и съехать вниз, но выдержат ли они двоих?…

— Ты не понимаешь, — торопливо перебил его Кантор. — Как только он выйдет, то позовет кого-нибудь, чтобы мне помогли… там, в реальности. А до тех пор я как-нибудь продержусь. Забери его отсюда, не приведи небо, замерзнет.

— Нет-нет, — пискнул цыпленок. — Лучше держи его.

— Молчи уж, недоразумение, — досадливо поморщился Доктор. — Как вы мне надоели! Не поверишь, — снова обратился он к Кантору, продолжая свой неторопливый спуск, — эту мелюзгу можно выловить где угодно, даже в таких местах, где ее по всем законам природы не должно быть. А в Лабиринт они лезут, будто им там медом намазано, хотя считается, что им нет сюда пути. Их раздолбаи родители сначала не смотрят за детьми, а потом обращаются к нам, дескать, ребенок где-то завис, поищите в третьей, седьмой и двенадцатой субреальностях, а то сами мы туда попасть не можем… Будь моя воля, я бы этих гавриков до сорока лет в полиарге держал…

Мафей, слушавший эту речь с разинутым клювом, опасливо прижался к Кантору и тихонько спросил:

— Это он о цыплятах?

— Это я об эльфятах, — сердито отозвался мальчишка. — Не прикидывайся дурачком. Можно подумать, ты сам не знаешь. Говорящих цыплят не бывает, а если ты встретил такого в Лабиринте, это непременно окажется какой-нибудь сопливый эльфик, которого раззява маманя потеряла между мирами, или ушастик-подросток, который возомнил себя большим и самостоятельным и…

Хотя последнее было, как ни крути, чистой правдой, Кантор все же поспешил возразить.

— Не обижай парня, — попросил он, высаживая «ушастика-подростка» на ладонь и гладя пальцем по спинке. — Он не из праздного любопытства сюда попал, а меня искал— спасти хотел. Возьми его. Хоть в карман посади, а то ведь вместе со мной упадет… Ой, мать твою…

Склон неожиданно резко задрался вверх, в мгновение ока став чуть ли не вдвое круче, и Кантор, который как раз протягивал собеседнику цыпленка на ладони и соответственно ни за что не держался, тут же ухнул вниз, выронив несчастного птенца. Правда, далеко он не улетел — Доктор, который как раз сделал предпоследний шаг, успел дотянуться и одной рукой схватить Кантора за запястье, а другой поймать на лету цыпленка. Как бы между делом сунув измельчавшего принца в карман, он оценил на глаз крутизну поверхности и покачал головой:

— Мне точно нельзя уходить. Сам ты не удержишься.

Кантор перевел дух, поднял глаза и кратко поинтересовался: