Евгения Гордеева - Закон притяжения

Платье, если его можно было так назвать, было, поистине, верхом высоко искусства. Всё, что находилось выше пояса, ещё могло называться платьем. У него имелись длинные рукава, закрывающие руку до середины ладони, отделанные тонкими, необычными кружевами, очень напоминавшими пушистый иней на ветках. Лиф плотно облегал фигуру от шеи до середины бёдер, и был оторочен теми же кружевами. В общем, сверху я была похожа на снежную королеву. А вот низ состоял из двух предметов: юбки, состоящей из многочисленных разрозненных клиньев, некоторые из которых так же были словно усыпаны инеем, и брюк. Так мой родитель позаботился об удобстве моего пребывания в песках. Сняла юбку – в Темсарию! Надела юбку – в Фонландию! К наряду прилагалась меховая пелерина, дабы моё Высочество не простудилось.

Когда я облачалась в верхнюю часть платья, мою правую руку неожиданно перехватила Хлоя, озадаченно глядя на запястье.

– Что это? Татуировка? – взволнованно поинтересовалась подруга.

– Угу… – сделала неудачную попытку высвободить руку, но её тут же поймала в цепкий захват Леда. У-у-у, носительница бежевых поясов, хлор вырвешься!

– Это ты в том мире сделала? – Хлоя смотрела на меня осуждающе.

– Нет… Это супружеский знак хиппов, – подняла на подругу извиняющийся взгляд. Надо было им сказать раньше, не было бы сейчас у них шока.

– Петра, это же на всю жизнь! – воскликнула Леда, разглядывая моё запястье.

– Ну да… А что тебя беспокоит?

Я, конечно, понимаю, что в жизни бывает всякое. Люди влюбляются, женятся, иногда – расходятся. О последнем, разумеется, думать в день свадьбы не хочется. Но, когда вопрос ставится ребром: жизнь с татуировкой или скорая гибель с неисписанной кожей, то не больно-то будешь задумываться. Правда, помнится, меня об этом никто не спрашивал…

– Ничего, – она смутилась и постаралась загладить свою оплошность. – Давай, я тебе букет из подснежников сделаю?

– Давай, – улыбнулась. Не обижаться же на неё за промелькнувшее сомнение.

Ванесса привела Жозефину минут через десять. Выглядела наша бывшая соперница непривычно. Украшений на ней было минимум, и были они изящными, подобранными со вкусом. Декольте на платье весьма скромным. Да и само платье было в меру пышным и довольно элегантным. Мы с подругами переглянулись, безмолвно поделившись мнениями.

– Здравствуй, Жозефина, – начала я, как виновница торжества, – ты сильно изменилась.

– Это плохо? – выпучила она глазки.

– Нет. Скажи, откуда такая роскошь? – кивнула я на корзину с цветами. – Нам очень интересно!

Она вдруг так засмущалась, что даже слёзы блеснули в её глазах. Я такой реакции от неё не ожидала и сама растерялась. Девушку хвалят, восхищаются её подарком, а она готова, как страус, голову в паркет воткнуть. Где логика?

– Это я, – промямлила Жозефина еле слышно.

– Что, ты? – осторожно уточнила Хлоя.

– Я их вырастила, – вздохнула девушка так тяжко, словно призналась не иначе как в краже со взломом.

– Вырастила?!

– Сама?!

– Правда?!

Посыпались на неё со всех сторон вопросы. Жозефина только моргать на них успевала. Потом она что-то решила для себя и разговорилась.

– Понимаете… Бароном стал мой дед… уже в глубокой старости. А до этого он был поставщиком королевских домов. Очень знаменитым!

– Поставщиком чего? – спросила Леда, понукая её продолжить рассказ, так как Жозефина замолчала.

– Цветов, разумеется, – пожала она плечами. – У нас огромные теплицы. Цветоводством моя семья занимается почти триста лет. У нас к этому дар…

– И ты молчала? Почему же ты не сказала об этом на отборе? – возмутилась Леда. – Стихи дурацкие сочиняла, вместо того, что бы какой-нибудь редкий цветок вырастить! Голубую розу или одуванчики всех цветов радуги.

– Я и сейчас… – опустила Жозефина глаза и затеребила юбку.

– О-о-о! Только не ода в честь нашего бракосочетания! – взмолилась я.

– Ода, – убила меня Сорока.

– Мы же умрём… со смеху, – предупредила поэтессу Ванесса.

– Умирайте, – улыбнулась Жозефина. – Это хорошо, когда люди смеются. А можно, я тоже в волосы подснежник приколю?

– Она ещё спрашивает?! – я удивилась её скромности. – Слушайте! Может, всем девушкам с нашего отбора такой отличительный знак раздать, а?

– Точно! – поддержала меня Хлоя. – И парням! Девочки, я пошла раздавать подснежники!

– Хлоя, – остановила я её в дверях, – папе Бернарду тоже предложи!

– Разумеется! – хохотнула подруга и убежала претворять свой замысел в жизнь.

– Знаете, что я вам скажу, – задумчиво произнесла Ванесса, – и без всяких расчётов. С завтрашнего дня многие невесты захотят украсить свою причёску подснежниками, хотя бы искусственными! Это будет последним писком моды! А живые цветы будут стоить баснословные деньги! Жозефина, ты понимаешь, куда я клоню? – Та согласно кивнула. Всё, что касалось денег, наша дурёха понимала отлично. – Тебе надо назвать этот сорт 'Алфея', или 'Принцесса Алфея'!

– Я их уже назвала.

– Как?

– 'Нежность принцессы'.

– ??? Нормально, – одобрила Ванесса, после некоторых раздумий.

В дверь постучали, и мужской голос попросил разрешения войти. Я замерла в нерешительности, так как мне показалось, что это Его Величество.

– Войдите, – осторожно отозвалась, на всякий случай, прячась за Леду. Вдруг я обозналась, и это Вольф пришёл.

– Добрый день, леди! – поприветствовал нас король Бернард.

– Не показалось…

– Алфея, ты какая-то немного бледная, – озаботился приёмный родитель моим видом. – Подрумяньте её, что ли! Я вот что тебе принёс, – протянул он мне небольшую бархатную коробочку. Я открыла и застыла в восхищении. В футляре лежал кулон в виде прозрачной капельки на тонкой витой цепочке из белого золота. – Это любимое украшение королевы Мелиссы. Я думаю, она была бы рада, если бы это принадлежало тебе.

– Мне?… – Я вынула кулон из коробочки, и приложила его к груди. Капелька засияла под лучами света. – Спасибо!

– Носи, Алфея, – он поцеловал меня в лоб. – Жду тебя через десять минут в зале торжеств. Да… – обернулся он у самой двери. – Юбку, всё-таки, надень!

– Ой! – уставилась я на нижнюю часть своего наряда. – Чуть не оконфузилась!

Да, Петенька, ты переплюнула сама себя! Фурор бы произвела знатный. Мдя… И в завтрашней прессе тебя ожидали бы разгромные статьи, нелестные эпитеты, обвинения в неуважении к традициям и много ещё всякого, не сильно приятного!

– Девочки, пора! – ворвалась в комнату Хлоя, – Там гости нервничают! – Выпалила, и также стремительно удалилась.