Сергей Шведов - Варяжский сокол

– Они присмотрят, чтобы нам никто не помешал, – пояснил Бегич.

Ражие молодцы были в броне и при мечах, но каган махнул на это рукой. За дверью расположились двадцать его мечников, способных оторвать головы дюжине таких молодцов в мгновение ока. Да и с какой стати боярину Драгутину затевать с каганом ссору накануне Большого ганского круга, столь выгодного им обоим.

– Братину по кругу, – распорядился на правах хозяина дома ган Бегич. Никто из присутствующих ему не возразил, и все охотно отпили по глотку отличного вина, привезенного из далекой Колхиды. На этом пир завершился, ибо обсуждать накопившиеся разногласия следовало на трезвую голову.

– Откуда шум? – удивился новгородец Избор, кося глазами на забранное пластинами из слюды окно.

– Либо пьяные хазары передрались, либо вспыльчивые ганы затеяли разборку, – усмехнулся Кочубей. – Итиль – большой город, бояре, и забияк у нас хватает.

– Сивар, – повернулся к молодцам Драгутин, – проверь, кто там буянит на крыльце у гана Бегича.

Сивар высунул было голову за дверь и тут же обернулся к вождям:

– Это княжич Дир. Он запоздал к началу.

– Мой младший брат, – развел руками Драгутин. – Забияки, увы, живут не только в Итиле. Пропустите его.

– Пропустите княжича Дира, – крикнул веселый Сивар. – Иначе все вино без него выпьют.

К удивлению присутствующих, княжич Дир ворвался в зал не один, да и в прихожей слышалась перебранка и звон оружия. Каган удивленно глянул на Бегича, но тот лишь пожал плечами. Если судить по лицу боярина Драгутина, то он тоже ничего не понимал.

– В чем дело, Дир? – спросил Драгутин у младшего брата.

– Чернь напала на кремник, – просипел белый как полотно княжич. – Они бунтуют по всему Итилю и грабят ганские дворцы. Еще немного, и они будут здесь.

– Надо уходить, – сказал боготур Осташ, обнажая меч. – Ган Бегич, где у тебя подземный ход?

Асский ган успел только привстать с лавки, когда пущенный умелой рукой нож пробил его ничем не защищенную грудь. На губах стоящего рядом с княжичем Диром чернявого мечника появилась кривая улыбка, а его рука, освободившаяся от ножа, опустилась на рукоять меча. Впрочем, обнажить этот меч ему не позволил Трувар, который с криком «измена!» снес ловкому убийце голову. Впрочем, об измене кричали уже и в прихожей, где шла нешуточная рубка. Боярин Забота, охранявший вход, обрушился со своими мечниками на приведенных княжичем Диром людей с тыла, сбоку на них ударили опомнившиеся хазары кагана. А в лоб изменникам уже летели мечи быстро разобравшихся в ситуации вождей.

– Дира взять живым, – страшным голосом крикнул Драгутин.

Княжич взвизгнул и прыгнул было назад, но, наткнувшись на железный кулак Сивара Рерика, рухнул как подкошенный.

– Прорывайтесь к лошадям! – приказал хазарам каган Турган, не потерявшей головы в критической ситуации. Его каролингский меч, описав замысловатую дугу, обрушился на голову ближайшего негодяя. Рев атакующих разносился уже по всему дворцу несчастного Бегича: похоже, изменники воспользовались окнами. И в пиршественном зале, и в прихожей очень скоро стало тесно от разгоряченных бойцов. К счастью, изменники не столько помогали, сколько мешали друг другу. Боярин Забота, орудуя секирой, как дровосек, прорубал проход в месиве тел. Сивар и Трувар Рерики надежно прикрыли тыл отступающих, ловко работая длинными мечами. Хазары Тургана и мечники Драгутина защищали вождей с боков и броней, и собственной плотью. На крыльцо осажденные все-таки пробились каким-то чудом. Но именно здесь их встретили градом стрел.

– Не останавливаться, – крикнул каган Турган, и эти слова оказались последними в его жизни. Стрела, пущенная чьей-то безжалостной рукой, пробила ему горло. Осташ успел подхватить падающего кагана, но тому помощь уже не требовалась. Сад был буквально забит изменниками. И хотя стрелы те метать перестали, боясь, видимо, попасть в своих, положение уцелевших вождей от этого не стало легче.

– Сивар, Трувар, – крикнул ловким братьям Осташ, безостановочно рубящий мечом, – коня князю Драгутину.

К пешим изменникам добавились конные – видимо, кто-то привел им подмогу. Драгутин при свете факелов опознал в одном из всадников старого знакомца – Ицхака Жучина. Теперь все становилось на свои места. Каган-бек Обадия не стал покорно дожидаться решения своей судьбы и силой попытался захватить власть. И, похоже, ему это удастся. Турган прозевал заговор у себя под носом и погубил не только себя, но и многих преданных ему ганов. Выходит, зря Драгутин понадеялся на мудрость кагана и его умение читать мысли близких людей. Впрочем, не Драгутину бы его упрекать за это. Но каков Дир! Вот тебе и беспутный мальчишка. Если бы не он, то князь и каган находились бы сейчас в безопасном месте, уйдя из отлаженной ловушки потайным ходом.

Новгородский князь Избор, рубившийся рядом с Драгутином, вдруг сломался в пояснице. Вражеский меч вошел в его не защищенный броней живот. Даджан увидел чуть удивленные глаза Избора и услышал последние слова, слетевшие с его красных от крови губ:

– Отцу передай…

Убийцу новгородца Драгутин страшным ударом рассек пополам и коршуном пал в седло коня, подведенного Сиваром. Следом утвердился на чужом коне и ловкий, как кошка, боготур Осташ. Рерики немедленно последовали его примеру, стянув на землю зазевавшихся хазар.

– Уходите! – прохрипел им боярин Забота, падая на одно колено. Драгутин повернул было коня на помощь старому соратнику, но прилетевшая из темноты стрела клюнула его прямо под сердце. Даджан покачнулся в седле, однако подскакавший Трувар не дал ему упасть.

– Спасайте князя! – крикнул атаман Огнеяр, пронзенный сразу тремя мечами. Старый ротарий зашатался, но все-таки успел последним в жизни взмахом клинка снести голову одному из своих противников.

Боготур Осташ и лихой ближник Тургана ган Кочубей бросили коней на толпу пеших изменников, преграждавших путь к воротам. Вид окровавленных боготура и гана был настолько страшен, что многие наемники невольно расступались, спасая свои жизни. Зато упорствующие горько пожалели о своей неуместной удали. Пятеро всадников прошли сквозь сплошную стену тел, как нож сквозь масло, и вылетели на забитую сбродом площадь перед кремником. Сам кремник, похоже, уже взят сторонниками Обадии, во всяком случае, через распахнутые ворота виделось шевелящееся в его чреве людское месиво.

– Уходите к пристани, – прохрипел Драгутин.

Ган Кочубей, лучше других знавший город, махнул рукой вправо и рыкнул в сторону подбегающих оборванцев:

– Дорогу раненому рабби Ицхаку, идиоты.

Оборванцы расступились, что позволило людям, обреченным на смерть, выскользнуть из железного кольца, сомкнувшегося было вокруг них.