Максим Субботин - Хозяин земли Духов - 1 (СИ)

Мне едва удалось выскользнуть из барака, как из него уже посыпали освобожденные. Как бы не случилось непоправимого — и люди не сошли с ума от того, чего так долго желали. Несколько человек, громко смеясь и размахивая руками, падая и снова поднимаясь, носились возле бараков, пока их не повалили свои же или не остановили болты охранников.

Во рту стоял постоянный привкус горечи. Слюна казалась липкой, пропитанной миазмами разложения тех, кто умер на кольях. Один из них действительно еще был жив. Пока. Острое древко уперлось ему куда-то в область спины, отчего чуть ниже шеи несчастного вырос горб. И все же он смотрел на меня, провожал умоляющим взглядом.

Я перебил ему горло. Одним размашистым ударом. Не буду говорить, что в его взгляде проскользнула благодарность, — не видел. Возможно, он вовсе не просил о смерти, как в тот момент подумалось мне.

Последняя дверь.

Голова практически не соображала. Действовал на чистом автомате. Открыть дверь, перерубить цепи. Все происходящее вокруг напоминало ночной кошмар — безумный и жестокий. Порченые волки метались среди освобожденных людей, бросались то на одного, то на другого. Отрывали конечности, вцеплялись в горло. Откуда они взялись? Найдена ничего о них не говорила.

Вдруг над шумом сражения раздался отчаянный женский вопль. У меня все внутри похолодело. Не позволяя себе думать о худшем, бросился на крик.

Светло, слишком светло! Ворожея вот-вот должна уйти, если еще не ушла…

Впереди мелькнула туша василиска и двоедушник на его спине, изготовившийся для удара. Взмах меча, но тяжелое оружие так и не закончило начатого движения — отлетело далеко прочь. Тело же василиска вместе с наездником поднялось в воздух — и через секунду невидимая сила пушечным ядром метнула обоих в сторону стены.

Теперь я смог увидеть того, кто проделал этот фокус. Существо, под два метра ростом, с очень узкими плечами, завернутое во все ту же бесформенную хламиду, что и прочие охранники. В вытянутой перед собой руке (непомерно длинной) существо за шею удерживало Найдену. Над девушкой исчезал черный дым.

Человек! Она человек!

Не разбирая дороги, бросился к порченой твари. Это не охранник — это нечто большее. Казалось, его голова состоит из одних голых сухожилий, влажно поблескивающих в утреннем свете. Глубоко посаженные глаза смотрели с пренебрежением и недоумением, будто их владелец не мог понять — что происходит вокруг. Откуда шум и почему остановлены работы.

Рядом с ним крутилось четыре волка. Почувствовав опасность, грозящую их хозяину, бросились мне наперерез. Но даже желание разодрать на части жалкого человечка, потерявшего рассудок, не помогло им довести начатое до конца. С жалобным визгом твари разлетались в стороны. Снова вскакивали на лапы, следовали рядом, огрызались, но напасть не решались.

Я подлетел к двухметровому уроду с намерением рубануть гада мечом. Успел замахнуться, а потом тварь подняла свободную руку — вытянула в мою сторону. В следующий момент меня приложило столь основательно, что мир почернел, а звуки стихли. Очнулся уже лежа на спине, в окружении волков, скалящихся на границе света ауры. Та немного поблекла, но тварей все еще отгоняла.

Не лежать! Подняться!

Двухметровое создание склонило голову набок, затем резко повернуло кисть, которой сжимало шею Найдены, отбросило девушку прочь. Та безвольной тряпичной куклой упала на землю в нескольких метрах от меня и больше не шелохнулась. Ублюдок же ощерился — и из его рта выскочило сразу несколько тонких щупалец. Волки, что толклись возле меня, разом обернулись на хозяина, а потом рванули к телу Найдены.

Если бы она лежала дальше хотя б на метр — я бы не успел. Не помня себя, бросился за озлобленными тварями. Аура стегнула их по спинам, заставила разбежаться, так и не добравшись до жертвы.

— Ключ Духов…

Послышался голос двухметрового урода. Тонкие щупальца так и дергались в его рту. Он шагнул ко мне. Длинные руки сошлись на груди. Казалось, происходящее вокруг его нисколько не беспокоит.

— Отдай мне его.

— Забери сам! — злость и отчаяние сжигали меня изнутри.

— Воля твоя, человек.

Он протянул ко мне руки, с силой сжал длинные тонкие пальцы.

Мир снова померк, меня качнуло. В груди жалящей ядовитой вспышкой взорвалась боль, потекла по жилам. Ноги подогнулись, но мне удалось кое-как устоять, опершись о меч.

"Аура! Нельзя терять сознания!"

Порченые твари, что кружили вокруг, оживились. Их рычание сделалось отрывистым, нетерпеливым. Кто-то из волков даже попытался подобраться ближе, но отпрянул с визгом.

— Терпение, кушать еще не подано…

Во рту появился привкус крови — отлично! Куда лучше, чем та горечь, от которой выворачивает наизнанку.

"Подойди…"

Но двухметровый урод не торопился. Стоял в нескольких шагах от границы ауры и продолжал сжимать руки. Его пальцы будто наяву копались в моих внутренностях, сжимали их, рвали на части.

Неожиданно боль отпустила. Совсем рядом послышались какие-то невнятные крики. Нетерпеливое рычание волков оборвалось, сменившись злобным лаем.

Мир обретал четкость.

Нас обступали люди. Не знаю, сколько. Несколько десятков. Слов, выкрикиваемых ими, разобрать не удавалось, но не в словах дело. Люди подбирали с земли осколки камней, разлетевшихся после взрыва стены, и метали их в своего недавнего хозяина. Те не причиняли гаду никаких видимых повреждений, но явно отвлекали.

Я видел, как люди падают под редкими одиночными выстрелами, как их сносят тела порченых хищников. Падают, но не пытаются сбежать.

Волки вокруг меня не выдержали наглости двуногих слабаков, бросились в атаку.

Двухметровый урод взмахнул руками, пытаясь вернуть хищников обратно, к ауре, но те, почувствовав желанную добычу, не послушали.

Я не ждал ни единой лишней секунды. Сплюнув на землю сгусток крови, сорвался с места, насколько позволяли ослабевшие ноги. Закутанный в черное противник выбросил перед собой руки. Удар невидимого железного кулака выбил из моей груди воздух, но не опрокинул.

Тонкие пальцы двухметрового ублюдка снова сжались, но даже ватная темнота, окутавшая меня со всех сторон, не смогла предотвратить моего удара мечом. Бил неумело, снизу вверх — туда, докуда мог дотянуться, пока ноги окончательно не отказали. Сверкающая сталь вспорола лохмотья балахона, рассекла плоть. Тварь протяжно зашипела и повалилась на спину. Свет ауры коснулся ее лица — сухожилия тут же утратили влажный блеск, покрылись черным пеплом.

Предсмертный крик хозяина угольного карьера был страшен и еще долго разносился в горах, подхваченный эхом.