Личия Троиси - Новое королевство

— Нам нужно уходить отсюда, — чуть слышно проговорила Дубэ. От слез на ее лице остались темные разводы, а руки были липкими от крови. Но, несмотря на это, разбойница смогла взять ситуацию под свой контроль. Было видно, что это стоило ей невероятных усилий.

— Массовый побег из караульных будок обеспечит нам доступ ко всем камерам… только так мы сможем уйти, — прохрипела разбойница.

— Посмотри на нас! У нас нет сил сражаться, — возразил Леарко.

— Возможно, но в этом нет необходимости, — вступила в разговор Теана. — Я, не сходя с места, могу сделать это при помощи магии.

Дубэ смерила ее пристальным взглядом. Если Теана сказала, значит, она в состоянии это сделать.

— Валяй, — просто ответила Дубэ.

Леарко в недоумении спрашивал себя, а не приснились ли ему эти две девушки. Бесспорно, они были совсем разные, но, так или иначе, между ними сложилось особое взаимопонимание.

Теана глубоко вздохнула. Девушка выглядела бледной и уставшей; она начала нашептывать какие-то слова, как вдруг ее лицо приобрело странный землистый оттенок, а ноги стали подкашиваться от усталости. Принц снова поддержал девушку-мага, но та не переставая продолжала читать заклинание. Кандалы, в которые были закованы руки Теаны, лишили ее последних сил, и теперь она невероятным усилием воли старалась их восстановить. С закрытыми глазами и с печальным выражением лица она закончила ритуал. Все пространство камеры заполнил синхронный звук одновременно открывавшихся замков. Потом он распространился дальше по коридору, охватывая весь этаж.

Дубэ прислушалась. За закрытой дверью нараставший гул не заставил себя долго ждать. Сначала раздался дверной скрип и шарканье босых ног, а затем тяжелый грохот солдатских подкованных башмаков со шпорами и крики охранников. Вскоре радостные возгласы смешались с военными приказами.

— Пора! — решила разбойница.

И они помчались стремглав. Леарко бежал впереди с мечом в руках, а за ним Дубэ, держа на своих плечах ослабевшее тело Теаны. В тюрьме царил полный хаос. Те узники, кто еще крепко держался на ногах, были уже вооружены, более слабые тащились сзади. Число бежавших заключенных было так велико, что среди охраны появились уже первые жертвы.

Леарко смешался с толпой. Он дважды падал на землю, всякий раз с трудом поднимаясь на ноги.

— Я сам, — отвечал он Дубэ на предложение оказать ему помощь.

Вся Академия была поднята по тревоге: десятки солдат с верхних этажей спускались вниз, бросаясь наперерез восставшим.

Несмотря на то, что в такой давке принц, разбойница и девушка-маг подвергались риску быть раздавленными, эта неразбериха служила им хорошим укрытием.

Затерявшись в этой беспорядочной толчее, Леарко, Дубэ и Теане удалось незаметно проскользнуть на кухню.

— За мной! — крикнула Дубэ, устремляясь к незапертой двери.

Макрат встретил беглецов бодрящей ночной прохладой.

21

БЕГСТВО

Фора окинул взглядом бастионы дворца. Головы казненных заговорщиков чернели на фоне безукоризненной голубизны летнего неба. С тех пор как эти мертвые тела были выставлены на всеобщее обозрение, город погрузился в гробовое молчание. Напротив королевского наместника стоял Дохор с изможденным от усталости лицом. Его разбудили вскоре после того, как весть о побеге распространилась по дворцу. С этого момента король не переставая отдавал указания по восстановлению порядка.

— Прошу прощения, господин, — с дрожащим от волнения голосом обратился стоявший на коленях Фора к своему правителю. — Это — целиком моя вина.

Король, не проронив ни слова, с удовлетворением следил за этим жестом повиновения.

— Встань, — приказал он спустя некоторое время.

Увидев умоляющий взгляд Форы, король вспомнил, как увидел его в первый раз. Тогда это был рослый и упитанный детина, воспринимавшийся своими ровесниками полным дураком по причине своей нечеловеческой силы. Он был помощником повара при кухне Академии и страстно мечтал стать всадником. Но, будучи незаконнорожденным ребенком прежнего короля, он понимал, что эта мечта несбыточна. Окружающие видели только тупое выражение его лица, в то время как Дохор разглядел в нем проблеск глубокой ненависти.

Фора был мечом, ожидавшим своего хозяина, настоящим мясником, и король разбудил в нем стремление к отмщению.

Дохор взрастил его у своих ног как пса, наказывая за провинности и не скупясь на похвалы, если тот их заслуживал.

Как только Дохор пришел к власти, он назначил Фору своим наместником, позволив ему в полную силу отыграться на полях сражений, и результаты не заставили себя ждать.

Вскоре Фора стал одним из самых жестоких и кровожадных наемников, сохранив при этом беспрекословную преданность хозяину. Он никогда не отказывался от порученных заданий, и этот раз не был исключением.

— Он бежал, — сказал король.

Фора, распрямив плечи, напряженно ждал конца фразы.

— Мой сын — предатель, — продолжал король. — Мне известно, что ты сделал все от тебя зависящее, чтобы направить его на истинный путь, но, поскольку ты воспитал принца, теперь тебе предстоит уничтожить его.

Искра злобного удовлетворения промелькнула в глазах его подданного; король с особым чувством предвкушал свою месть. После встречи с принцем в тронном зале дворца он никак не мог забыть решительный и воинственный взгляд сына. В его королевстве, где правит страх, тот, кто перестает бояться, становится опасным врагом, потому что так он обретает свободу. Леарко должен заплатить за оскорбление.

— Ты должен доставить его живым, — произнес Дохор, чеканя каждое слово. — Я хочу увидеть, как наши союзники принесут его в жертву в своем храме. Еще я обещал им девушку-мага. Разбойница же пусть просто умрет. Меня не интересует, как ты это сделаешь, мне нужна только ее голова.

Фора, подождав еще немного, склонил голову.

— Я оправдаю оказанное мне доверие, — сказал он свирепо и удалился прочь.

Король задумчиво посмотрел ему вслед; тишина Макрата могла таить в себе всякое.

«Вот она, моя власть», — подумал Дохор. Одна только мысль, что в одночасье все может рухнуть под его ногами, вызывала в нем панический ужас, никогда доселе им не испытанный.

И только образ вопящего от нестерпимой боли Леарко смог утихомирить, наконец, его тревоги. Король не сомневался, что принц скулил бы как животное, умоляя о пощаде, но Дохор остался бы непреклонен. Тогда он одержал бы победу надо всеми: и над своим сыном, и над целым Всплывшим Миром. Только так король смог бы забыть искру неповиновения в глазах Леарко, вспыхнувшую в тот самый вечер, когда он перестал испытывать страх перед своим отцом.