Лина Тимофеева - Ожерелье Онэли

Произнося эту пылкую речь, альв стал по-настоящему страшен. Его глаза сверкали, зубы клацали, слюна брызгала изо рта после каждого слова. Он настоящий фанатик, с ужасом подумал Хельви. Значит, Сури правдиво описала сущность Ожидающих. Они преданы только императору, и такие понятия, как любовь, дружба или благодарность, не имеют для них никакого значения. Он спас альву жизнь у сванов, но Тар легко перережет горло своему спасителю, если тот посмеет бросить тень на повелителя. Однако принц не спешил демонстрировать Младшему свой страх. Нельзя показывать лающему псу, что ты его испугался. Поэтому Хельви приблизил лицо к раскрасневшейся физиономии Тара и отвечал, хоть и негромко, но подпустив в голос побольше ярости:

— Ты очень смел и решителен, Тар. Очевидно, именно эти качества помешали тебе за сорок лет отыскать выродка в доме Красного петуха? Подумать только — лучший Ожидающий ищет чудовище почти полвека, а двум заблудшим людишкам удается уничтожить его за считаные часы. Прибавь к тому еще императорские стрелы — и ты получишь слишком много совпадений, хороший мой! Неужели после этого ты думал, что я поверю в весь этот цирк?

Реакция Тара удивила Хельви. Он не кинулся душить принца, как подумал человек, наблюдая за сменой цвета лица у альва. Он менялся из красного в белый, а под конец — в какой-то зеленоватый оттенок. Но все-таки Младший был опытным воином и сумел быстро справиться с собой. Его взгляд приобрел знакомую принцу пугающую прозрачность. Тар молча вышел вон.

Хельви немедленно пожалел об этих своих словах. В конце концов, его беспочвенные подозрения не имели ни одного доказательства, только несколько смешных совпадений. Можно подумать, что он сам ищет топора на свою голову, заводя себе высокопоставленных врагов. После сегодняшней беседы едва ли Тар захочет видеть его завтра на поединке, да и Раги Второй, милостиво принявший людей, может разгневаться на заезжего принца, обвиняющего его подданных в убийстве. Жаль, что Сури не желает его видеть — Хельви почему-то верил, что получил бы от дочери императора дельный совет.

Он уснул на кровати не раздеваясь, искренне жалея себя. Под утро, замерзнув, принц залез под плащ из драконьей кожи, который так и лежал на кровати.

Утром юношу разбудил стук в дверь. Он вскочил с кровати и, протирая по дороге глаза, бросился к двери.

— Кто там? Что нужно? — хрипло спросил он.

— Принц Хельви, ты вызываешься в качестве наблюдателя на поединок чести. Оденься и следуй за нами.

Юноша ахнул и кинулся к кровати. Он торопливо натянул на себя пестрый балахон и взял в руки посох. К плащу был приторочен капюшон, напоминавший длинный колпак. Уже подходя к двери, Хельви накинул его на голову.

Он вышел в коридор, где его ждали два воина в расшитых мелкими рубинами малиновых кафтанах. Они молча поклонились наблюдателю и повели его какими-то узкими коридорами к месту поединка. Хотя Хельви еще не освоился во дворце императора, он был уверен, что его ведут совершенно незнакомым маршрутом. Они спускались по крутым лестницам. Прекрасные залы и покои, в которых разместились люди, остались наверху. Видно, поединок состоится то ли во дворе, то ли в тюремном подземелье, где сейчас сидит один из его участников, подумал Хельви.

Он не угадал. Двое сопровождающих отвели его не во двор и не в подвал, а в сад. Это было то самое чудесное место, на которое он любовался сверху, из окна. Длинные ровные грядки с цветами на аккуратно подстриженной зеленой травке, кроны деревьев, искусно обработанные ножницами садовников, небольшие фонтаны, выложенные блестящими синими камушками, — все было таким умиротворяющим, что не верилось, что на фоне этого великолепия должна пролиться чья-то кровь. Низкий зеленый бордюр, огораживавший цветочные клумбы, выписывал сложные вензеля на траве, однако увидеть весь рисунок с высоты человеческого роста было невозможно, настолько сложен он был. Несколько белоснежных статуй показались среди тенистых аллей. Тар, стоявший под одним из голубых деревьев, сосредоточенно разминался. Он был одет в легкую рубашку, штаны и короткие удобные сапоги — лучшая обувь, чтобы прыгать по росистой траве, решил принц. В обеих руках альв сжимал длинные кинжалы с полукруглыми лезвиями. Он так быстро и ловко управлялся с ними, что приятно было смотреть.

В этот момент принц неожиданно почувствовал чей-то пристальный взгляд и повернул голову. Позади него стоял знакомый молодец тоже в плаще наблюдателя и с посохом в руках.

— Привет, Рив! Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Доброе утро! — Рив усмехнулся. — Кажется, нас все время сводит судьба. Ты тоже будешь наблюдать за правилами поединка, я смотрю. А мне вот приходится ждать своего участника, что-то он задерживается.

На поляне появилась группа воинов, среди которых шел Фосе. Маленький альв был бледен, его лицо отекло, словно он проспал всю последнюю неделю без просыпа, ноги подгибались. Кажется, храбростью наследник Хате вообще не отличается, подумал Хельви, вспоминая поведение наследника Красного петуха в тронном зале в Верхате во время подлого нападения альвов. Однако теперь Фосе и в самом деле было дурно от ужаса. Он еле доковылял до того места, где в траву было воткнуто невысокое древко, на конце которого развивался его фамильный герб — небольшое золотистое полотнище с вышитым на нем красными шелковыми нитями кочетом. Однако возле флага он едва не упал на землю и был вовремя подхвачен под руки альвами. Хельви наблюдал пару секунд за тем, как стражники укладывали потерявшего сознание Фосе на траву, и решительно направился к тренировавшемуся Тару.

— Доброе утро. Готовишься к бою?

— Утро доброе. — Альв на мгновение прекратил вращать клинками. — Как видишь.

— По-моему, твой противник пребывает не в лучшей форме. Боюсь, он может умереть еще до начала схватки — от страха. Может, ты отложишь бой до лучших времен?

Тар довольно равнодушно поглядел в сторону Фосе. Вокруг лежавшего Красного петуха хлопотали трое альвов. Один из них, судя по плотной длинной мантии, был колдуном или лекарем. Наконец несчастный дуэлянт был приведен в чувство, он приподнял голову.

— Поединок состоится. — Тар обернулся к Хельви. — Этот трус был готов убить нас чужими руками в собственном доме. Он не погнушался обманом заманить нас в смертельную ловушку, выставив против троих почти полсотни воинов. Если бы Вепрь не воспользовался своим волшебным мечом, нам бы было несдобровать. Фосе не вызывает у меня жалости. Впрочем, он не вызывает добрых чувств ни у кого, даже у родной матери. Она не захотела прийти на поединок чести сына, сказалась больной. Конечно, каждый может приболеть в императорских казематах, но Кабата ведь догадывается, что ее присутствие могло бы подбодрить сына. Короче, гнусная семейка. Только в таких выродкам и рождаться.