Майкл Салливан - Авемпарта

Принцесса сидела, боясь заговорить с Трейс, и с ужасом ждала, когда чудовище убьет ее, а потом добавит к своим трофеям. Тело у нее было напряжено, сердце бешено колотилось. Она уставилась неподвижным взглядом на толстую чешуйчатую шкуру, подрагивавшую при каждом вздохе. Под ней проглядывало что-то, напоминавшее ребра. Ариста чувствовала себя так, словно идет по воде. В голове молотками стучала кровь. Вынужденная долгая неподвижность окончательно лишила ее сил. Ариста снова почувствовала, что проваливается в забытье, и все вокруг накрыла милосердная тьма.

Когда она снова открыла глаза, чудовища рядом не было. Ариста огляделась по сторонам, но нигде его не увидела.

— Его здесь нет, — сказала Трейс.

Они впервые заговорили с той минуты, как их схватил Гиларабрин. Девушка все так же была одета в ночную сорочку. На лице ее проступила темная цепочка синяков. Она стояла на коленях и рылась в куче вещей, как ребенок в песочнице.

— Где оно? — спросила Ариста.

— Улетело.

Где-то неподалеку, внизу, то и дело раздавался рев, но это не был рев зверя. Звук был постоянным, монотонным, гремящим.

— Где мы? — спросила Ариста.

— На вершине Авемпарты, — ответила Трейс, продолжая рыться в жуткой куче.

Она расчистила слой каменной крошки, перевернула железный котелок и, обнаружив разодранный гобелен, принялась тянуть его на себя.

— Что такое Авемпарта?

— Эта башня.

— A-а… Что ты делаешь?

— Я подумала, что здесь может быть какое-нибудь оружие… Хоть что-то, чем можно сражаться.

Ариста округлила глаза от изумления:

— Ты сказала сражаться?

— Ну да. Кинжал, например, или осколок стекла.

Ариста расхохоталась. Не будь это с ней самой, она никогда бы не поверила, что можно смеяться, сидя на куче расчлененных тел и беспомощно ожидая, когда тебя сожрут.

— Осколок стекла?! Осколок стекла?! — вскричала она пронзительным голосом. — Ты собираешься драться с этим… С этой тварью кинжалом или осколком стекла?

Трейс спокойно кивнула, отпихивая в сторону рогатую оленью голову.

Приоткрыв рот, Ариста продолжала изумленно смотреть на нее.

— А что нам терять? — спросила Трейс.

В том-то и дело. Терять действительно нечего. Ясно одно, хуже уже не будет. Даже когда Перси Брага собирался сжечь ее на костре, даже когда гном закрыл перед ней и Ройсом дверь и они болтались на веревке в готовой вот-вот рухнуть башне, ей не было так жутко, как сейчас. Что могло сравниться с перспективой быть съеденной заживо?

Ариста сознавала, что Трейс права, но все ее существо противилось этой мысли. Хотелось верить, что остается хоть какой-то шанс на спасение.

— Ты не думаешь, что чудовище выполнит обещание? — спросила она.

— Обещание?

— Ну, оно ведь сказало дьякону…

— Вы поняли, что оно сказало? — спросила девушка, наконец прервав раскопки и посмотрев на нее.

Ариста кивнула:

— Оно говорило на языке древней империи.

— Что оно сказало?

— Что вроде бы готово обменять нас на меч, но я могла неверно понять. Я изучала древнюю речь в курсе религии в Шеридане, но не слишком преуспела. Не говоря уж о том, что от страха я и вовсе плохо соображала. Я и сейчас боюсь.

Трейс задумалась. Ариста не могла не позавидовать ей.

— Нет, он не оставит нас в живых, — после долгой паузы сказала девушка. — Он убивает людей. Это все, что он делает. Он убил мою мать и брата, мою невестку и племянника. Он убил моего лучшего друга, Джесси Касвелла. Он убил Дэниела Холла. Я никому раньше не говорила, но я думала, что когда-нибудь выйду за Дэниела замуж. Одним прекрасным осенним утром я нашла его у дороги к реке. Все его тело было истерзано зубами, но лицо осталось нетронутым. Это почему-то напугало меня больше всего. На лице не было ни царапины, оно выглядело прекрасным. Казалось, он просто заснул под соснами, хотя большая часть тела была изуродована. Нет, чудовище обязательно убьет нас.

Подул ветер, Трейс задрожала от холода. Ариста сняла с себя плащ и протянула его девушке.

— Держи, — сказала она. — Тебе он больше нужен.

Трейс вопросительно взглянула на нее, озадаченно улыбаясь.

— Да возьми же! — воскликнула Ариста. Все ее чувства рвались наружу. — Я хочу хоть что-нибудь сделать, черт возьми!

Дрожащей рукой она протянула Трейс плащ. Девушка подползла ближе и, взяв его, принялась разглядывать так, словно находилась в уютной гостиной.

— Какой красивый… И теплый…

Ариста снова рассмеялась и сама удивилась своей способности в одну минуту переходить от отчаяния к веселью. Одна из них, наверное, сошла с ума, а может, и обе сразу. Ариста накинула плащ Трейс на плечи и застегнула его.

— Подумать только, я так ненавидела Бернис, что готова была убить ее…

Ариста подумала о Хилфреде и камеристке, которых она оставила… Нет, которым она приказала остаться в комнате! Ведь она обрекла их на смерть!

— Думаешь, кто-нибудь там выжил?

Трейс откатила в сторону голову статуи и нечто, похожее на разбитую мраморную столешницу.

— Мой отец жив, — спокойно сказала она, продолжая рыть дальше.

Ариста не стала спрашивать, откуда ей это известно. Сейчас она готова была поверить всему, что скажет Трейс.

Выкопав в середине груды довольно глубокую нору, Трейс пока не нашла ничего более подходящего, чем кость ноги, которую она с пугающим равнодушием отложила в сторону, видимо, собираясь использовать в качестве оружия, если не отыщется что-нибудь посущественнее. Принцесса наблюдала за ней с восхищением, смешанным с недоверием.

Трейс обнаружила красивое разбитое зеркало и попыталась отколоть от него кусочек.

— Под зеркалом что-то есть, — заметив блеск золота, сказала Ариста.

Трейс приподняла зеркало и достала из-под него богато отделанную серебром, золотом и сверкающими драгоценными камнями рукоять меча с обломанным клинком. Головка рукояти заискрилась в звездном сиянии. Трейс подержала меч в руке и пробормотала:

— Какой легкий…

— Он сломан, — заметила Ариста, — но это, наверное, все-таки лучше, чем осколок стекла.

Трейс спрятала рукоять в карман плаща и продолжила копаться в груде останков и сломанных вещей. Она нашла жало топора и вилку, но ни то ни другое, на ее взгляд, не годилось для битвы с чудовищем. И вдруг она замерла, развернув найденный моток ткани. Как ни сдерживала себя Ариста, но любопытство взяло верх над осторожностью, и она тоже заглянула в сверток: там лежала женская голова с крепко сомкнутыми веками и открытым ртом. Трейс торопливо замотала ее в материю, убрала сверток обратно в дыру и села рядом с грудой, обняв колени и опустив на них голову. Ариста заметила, что ее бьет дрожь. После этого Трейс больше ни к чему не притронулась. Обе девушки подавленно молчали.