Кристофер Банч - Корсар

— А жизнь пиратов оказалась менее романтичной, чем я считала, — сказала Косира, поднося раскаленный уголь к пиявке, присосавшейся к ноге. Пиявка упала на землю, извиваясь, и Косира наступила на нее. — В Нуурате, когда ты решил, что нам предстоит небольшая прогулка, в моем воображении возникали романтические картины костров, вокруг которых я исполняю какой-нибудь дикарский танец под рукоплескания пиратов. А потом мы с тобой уединялись в построенном тобой шалаше из листьев и предавались страстной, всепоглощающей любви.

— Не совсем справедливо по отношению к остальным, — сказал Гарет. — Кроме того, я не знаю, что такое шалаш из листьев, тем более как его строить.

— Наплевать на остальных, — воскликнула Косира. — Ведь люблю я тебя одного.

— Кстати, раз уж об этом зашла речь, что ты собираешься делать, когда мы вернемся в Тикао?

— Вот почему ты остаешься капитаном, — сказала Косира. — Благодаря твоему непостижимому оптимизму. Впрочем, я часто думала об этом. Если предположить, что мои друзья вельможи не заставят меня предстать перед королем за злодеяние, заключающееся в бегстве с таким проверенным мошенником, как ты, я бы подумала о замужестве.

Гарет открыл рот от удивления.

— Или нет, — продолжила она. — Кстати говоря, я распорядилась, чтобы третья вахта во главе колонны была моей.

— Очень рад видеть офицера, не забывающего о своих прямых обязанностях, — сказал Гарет, не понимая до конца, рад ли он смене темы разговора.

— При чем здесь обязанности, — грубо оборвала его Косира. — В это время рядом никого не будет, думаю, атака с фронта нам не грозит, и ты бы мог навестить меня. Кстати, ты заметил, что у меня влажные волосы? Я покинула лагерь на несколько минут и окунулась в ручей, из которого мы берем воду. Так что я — чистая. Не желает ли мой капитан поступить подобным же образом? Знаешь, такая жуткая вонь совсем не является обязательным признаком настоящего пирата.

Звериная тропа, по которой они шли все время, на следующее утро пересекла вполне приличную дорогу. Идти по ней было бы легче как пиратам, так, к сожалению, и линиятам. Кроме того, она уходила в глубь континента, а не к берегу, и заканчивалась меньше чем в миле к востоку у развалин каких-то каменных построек.

Гарет задумался на мгновение и решил, что любые хоть отчасти цивилизованные жители этих мест не могли не быть врагами линиятов.

Он приказал колонне повернуть на дорогу и подошел к Лабале.

— Я почувствовал еще каких-то наблюдателей, — мрачно произнес чародей. — Не линиятов.

— Друзей? Врагов?

— Не знаю. Полагаю, определим это по тому, чем нас встретят — камнями или букетами.

Люди, шедшие в голове колонны, тоже сообщили о странном чувстве, будто за ними кто-то наблюдает. Невидимый.

Первый наблюдатель был замечен или почувствован Лабалой, который почему-то посмотрел на дерево, подпрыгнул с удивленным криком и поднялся по стволу с небывалой для человека его комплекции скоростью.

Сидевший на дереве юноша открыл от удивления рот, увидев поднимающееся к нему чудовище, дрожащими руками попытался достать стрелу из колчана, не успел и попал в объятия Лабалы.

Вырваться ему, естественно, не удалось, и Лабала спустился с ним на землю. Там его привязали к стволу дерева, и к нему подошли Гарет и Косира.

Юноша глазами размером с блюдца смотрел на вооруженную женщину.

Дихр и его команда попытались заговорить с ним на всех известных языках.

Потом Лабала вынужден был произнести заклинание для себя, Дихра и Гарета.

— Кто ты? — спросил Гарет. Юноша отчаянно замотал головой.

— Я — Гарет, — сказал Раднор. — Я командую этими людьми, и мы не причиним тебе вреда.

— Зачем вам мое имя?

— Таков наш обычай.

— Имена нужны колдунам, — сказал юноша. — Они дают им власть над людьми.

Гарет замялся.

— Хорошо. Мы назовем тебя Ветром, потому что ты мог проскользнуть незаметно, как ветер, если бы тебя не заметил наш чародей.

— Неплохое имя, — произнес юноша. — Я согласен на него.

— Премного вам благодарны,—проворчал Фролн.

— Где твои соплеменники?

— Мои соплеменники? В половине дня пути в направлении, которое я не покажу. Мои хозяева — в двух днях пути по этой дороге.

— Хозяева?

— Обладающие огромной силой. Как и вы, если осмелились войти в эти проклятые джунгли, населенные демонами.

— Но ты тоже так поступил.

— Только потому, что знал о вашем приближении, и любопытство одолело меня. В поселке меня многие считают дурачком, а теперь я вынужден буду стать вашим рабом.

— У нас нет рабов.

Ветер недоуменно посмотрел на Дихра.

— А он? Темнокожие люди, как я, всегда становятся рабами светлокожих.

— Я иду с этими людьми по собственной воле, — сказал Дихр. — Когда-то я был рабом злых людей, которые носят металлические шляпы.

— Я знаю их, — возбужденно произнес Ветер. — Они приходят на наши земли, сжигают наши поселки, уводят людей в рабство. Иногда нашим хозяевам удается победить их при помощи магии, но чаще они заняты своими собственными делами или ленятся нам помочь, так как считают низшими существами. Я не должен был этого говорить. Хозяева накажут меня за то, что я назвал их ленивыми.

— Мы ничего им не скажем, — пообещал Гарет.

— Трусливый ублюдок, — сказал один из пиратов — Шенши, проигравший поединок Косире. — Боится нас, боится своих поганых хозяев, боится джунглей… впрочем, его винить не в чем. — Шенши поднял выроненный Ветром лук и достал стрелу из колчана. — Посмотрите на это.

— Нет, нет, — закричал Ветер, пытаясь дотянуться до лука.

— Не кричи так, сынок, — сказал Шенши. —Я не собираюсь ломать твою игрушку. — Он покрутил лук в руках и покачал головой. — Натяжение не больше десяти или пятнадцати фунтов. И стрела незамысловатая, как бредни моей старухи. Даже оперение из перьев разных птиц. Нет ни каменного, ни металлического наконечника. Просто острая палочка. — Он коснулся пальцем острия. — Ой, достаточно острая. Можно убить обезьяну или птицу. Маленькую птичку.

— Хватит об этом, — сказал Гарет. — Ветер, на что похожи твои хозяева? Они выглядят также, как ты?

Ветер снова замотал головой:

— Нет, я — маленький, а они — огромные.

— Кожа у них такого же цвета?

— Конечно, все настоящие люди так выглядят.

Л аба л а и Дихр улыбнулись друг другу.

— Готов признать, — сказал Дихр, — слова парня не лишены здравого смысла.

И тут все услышали предсмертный хрип. Гарет резко повернулся и увидел шатающегося, задыхающегося Шенши, который сделал два шага, упал ничком и замер.

Лабала опустился на колени и перевернул пирата. Гарет увидел искаженное лицо и выпученные глаза и отвернулся.