Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — гроссфюрст

— Мне будет не хватать больше, — прошелестел он. — И вас, сэр Ричард… и всего мира…

Я спросил:

— А теперь об этой голове. Почему нельзя в болото?

— Черви сожрут только мясо, — ответил он, — а сам череп останется цел. А в нем, как я ощутил, заключена великая колдовская мощь.

Я поинтересовался:

— А если по черепу мечом?

— Все равно, — ответил он, — только приблизите опасность. Гиллеберд, я им восхищаюсь, и такое предусмотрел!.. Но я знаю, как уничтожить наверняка.

— Говори быстрее!

— Я осмотрел лабораторию убитого некроманта, — прошелестел он бесцветным голосом, похожим на шуршание высохших листьев. — Мне бы в свое время такую!.. Там есть даже кровавые камни Генлера, шкура Октондиса, кости двенадцати крыс Ильмита…

Я прервал:

— Логирд, меня уже тошнит. Что с ними сделать, сжечь или закопать?

Он прошептал:

— Такие сокровища? Я понимаю, вы сделаете, мой лорд, все по-своему, у паладинов свои правила, но я бы умолял вас совершить один ритуал… Только один!

Я отшатнулся в отвращении.

— Я? Да ни за что!..

— Нужный, — донесся тихий голос. — Вам нужный…

— Ни… за… что! — сказал я строго и раздельно.

— Нужный и королевству, — проговорил он совсем тихо, — и тому делу, которому вы служите столь искренне и ревностно…

Мне приходилось напрягать слух, слова иногда звучат совсем невнятно, а самого Логирда уже не видно, только иногда по мирозданию проходит едва заметная рябь, словно тень от прозрачной кисейной шторы на залитом солнце окне.

— Какому делу? — буркнул я с подозрением.

— Вы хотите создать могучее и просвещенное королевство, — ответил он, — это все, что я понял твердо. И чтоб в нем все жили мирно, богато и счастливо, чтоб не было вражды между людьми, эльфами и гномами… что совсем уж невероятно, но я верю, что у вас и такая невероятная дикость может получиться.

Я буркнул:

— И как мое занятие некромантией может помочь этому благородному делу?

Шелест вроде бы стал чуть громче, но чувствовалось, что Логирд выкладывает последние силы:

— Только один раз… потом все это можно уничтожить… я подскажу как, чтобы даже изощренные не могли восстановить череп Гиллеберда… и никто им не воспользуется…

— Логирд, — сказал я, — жертвы точно не нужны?

— Нужны…

Я сказал резко:

— Тогда вообще никогда не предлагай мне такое!

— У вас она есть, — прошептал он.

— Что? — спросил я с подозрением.

— Голова Гиллеберда.

— Чего-чего?

В его шелесте проступила нотка отчаяния:

— Гиллеберд очень силен… он перестраховался с помощью особо сильной и редкой магии на случай своей гибели… За этой головой сейчас уже начали охоту могущественные некроманты, сэр Ричард! Как только отыщут… И смогут восстановить дух Гиллеберда в чьем-то теле. На вас вроде бы магия не действует, но вот как на ваших соратников? Если кто-то завтра по виду останется вашим другом, а на самом деле это будет Гиллеберд?

Я вздрогнул так, что застучали не только зубы, но и кости в теле.

— Господи, что за страшный мир! Как тут жить…

В ухе шелестнуло:

— Да еще и так быстро расти по лестнице титулов…

— Не язви, — сказал я сердито. — Говоришь, нужно только раз? Для пользы Отечества? А потом можно сжечь и покаяться?

— Все так, — прошептал он. — Только последнее не обязательно…

— Ну, это для успокоения души, — огрызнулся я. — Думаешь, молитвы наши для того, чтобы Господь помогал? Ага, щас он бросится делать за каждого его грязную работу!.. Кому-то козу доить, кому-то прыщи убирать с морды, какой-то дуре сиськи побольше…

— Сиськи да, — прошелестел он звонче, — сиськи — важно. Для колдовских ритуалов всегда выбирают женщину с самой крупной грудью, потому что чем выше чувственность, тем мощнее хтоническая мощь дикой магии…

Я поморщился.

— И ты о них? Куда мир катится, даже призраки о сиськах. У тебя вон и голос стал сильнее! И весь ты как-то неприлично поживчиковел… Давай, сперва расскажи, что надо, а я подумаю, стоит ли в такое болото, когда неизвестно, отмоюсь ли…

Он начал объяснять, что если над головой Гиллеберда совершить некий ритуал, то можно будет вызывать дух убитого короля и заставить его служить себе. А дух короля — это не дух плотника или землекопа, как вы догадываетесь, ваша светлость. Это сильная личность, что знает и умеет намного больше…

Я прервал резко:

— Нет!..

— Но, ваша светлость, почему? Вы же согласились…

— Нет, — повторил я, — я думал, просто нужно отвести какую-то угрозу от королевства или людей, даже от себя, замечательного, но вот так пользоваться… нет, Логирд. У нас рабство давно отменили.

Он вскрикнул тихо-тихо:

— Здесь тоже!.. Но духи и демоны — не люди.

Я сказал твердо:

— У нас даже у собак есть свои права, так что не надо меня ввергать в нарушители, вот так. Лучше выкину…

Он снова завизжал так, что хоть и едва слышно, но я уловил отчаяние в его писке:

— Ваша светлость!.. Тогда передайте его остаток жизни мне!.. Я умираю, я исчезаю… Это ужасно, когда и без того непрочная плоть тает, как утренний туман на солнце…

Я спросил сердито:

— А после ритуала?

— Буду снова полон жизни, — объяснил он.

Я подумал, сказал с досадой:

— Логирд, ты свинья бестелесная. На чем меня ловишь, на чувстве дружбы… Это нечестно. Хорошо, говори, что надо.

Глава 8

Я вернулся в Савуази на всей скорости, но Логирд все равно был уже там, даже не запыхался. Я въехал в город, держа в вытянутой руке голову Гиллеберда. Народ в ужасе падал на колени, кто-то вскрикивал, кто-то плакал, кто-то проклинал меня, так я проехал во дворец, там едва не оглох от ликующих воплей.

Подбежал сэр Вайтхолд, я сказал с неохотой:

— Я отлучусь ненадолго… нет, останусь во дворце… потом полностью в вашем распоряжении, дорогой друг. Можете сразу затевать пир, повод в самом деле достойный — окончание войны!

— А войска в Армландии?

Я помрачнел, напоминание неприятное, но махнул рукой.

— Думаю, при таком известии либо сдадутся Барбароссе, либо отступят и начнут договариваться с нами. В любом случае войне конец. Как мне кажется и видится…

Возле башни некроманта то и дело мелькает Логирд, похожий на клок растрепанного тумана, я кивнул Вайтхолду и отправился к Логирду.

Вместе поднялись по витой лестнице, он все маячил прямо передо мной, проверяя, не повернул ли назад, лорды такие капризные, наконец поднялись наверх, комната огромная, хоть и захламленная.

— Все это можно сдвинуть вон в тот угол, — сказал он. — Сожалею, что не могу таскать мебель, но я же мыслитель, а вы, мой лорд, грубая физическая сила, вам и все эти сундуки в руки…