Владимир Корн - Небесный странник

Дело, конечно, не в беспокойстве. Вдруг он сейчас скажет, что «Небесный странник» захвачен? Тогда дело приобретает несколько иной оборот.

Но нет, о «Небесном страннике» Мелвин даже не упомянул.

— Короткого разговора не получится, Сорингер, — с сожалением развел он руками. — Но я пошлю человека с предупреждением, что вы с госпожой Соланж задержитесь у нас в гостях. Возможно, даже до утра. Так что пойдемте, все вопросы потом.

Взяв Николь под руку, я пошел за Мелвином. За нами потянулись и все остальные. Причем тщедушный господин, не пожелавший представиться, шел самым последним.

В комнате, откуда и появилась вся эта компания, часть пола отсутствовала. Вместо нее зиял проем с уходящими вниз ступенями.

«Я угадал — они действительно появились из-под земли», — мелькнула у меня мысль.

— Древние умели строить, — спускаясь по ступеням, бросил через плечо по-прежнему идущий впереди Мелвин. — Подумайте, столько веков прошло, а все механизмы продолжают работать. — Причем в его голосе явно прозвучала гордость, как будто бы он сам имел к вечно работающим механизмам прямое отношение. — Правда, нужно уметь ими пользоваться, — добавил он.

Внизу оказался коридор, достаточно широкий для того, чтобы идти вдвоем рядом, не испытывая при этом никаких неудобств.

Так мы и шли. Впереди Мелвин, затем я с Николь, за нами Нерч с Фледом, и в самом конце нашей короткой процессии — Рудг с седобородым. Я держал Николь за ладонь, изредка слегка сжимая ее пальцы, мол, все будет хорошо.

Света в коридоре хватало — в стенных нишах неярким огнем горели светильники.

Светильники Древних чем-то похожи на л'хассы — такие же полупрозрачные камни с бьющимся внутри них огоньком. Между ними всего два отличия — светильники меньше л'хассов чуть ли не в два раза, а света от них много больше.

Правда, горели они не все. В одном месте нам довольно долго пришлось идти по темному коридору, где вообще не горел ни один из них, хотя и там они заполняли каждую нишу. Впрочем, идущий впереди Мелвин достал фонарь, кто-то сзади включил свой, так что света хватало и там. Свой фонарь — награду за доставку письма, — отправляясь гулять по городу Древних, я на всякий случай захватил с собой, но мне и в голову не пришло им воспользоваться. Хотя бы потому, что о нем по-прежнему никто не знал.

Само письмо, кстати, я передал уже давно. Удачно так совпало, что по прибытию из поселка собирателей орехов в Магуранд в нем сразу же нашелся купец, пожелавший отправиться в Маргид. И груз у него оказался хороший, не какие-нибудь там вонючие кожи, а медная посуда. Магуранд славится ею издревле, что вполне объяснимо: недалеко от него богатейшие медные копи.

Отправляясь по указанному на письме адресу, я на всякий случай захватил с собой Аделарда. Объяснять ему ничего не стал, но он хоть и молчун, но не дурак — сам понимал, что просто так я его не взял бы.

Корчму «Манхильский дрозд» мы разыскали легко. Правда, перед этим пришлось несколько раз спросить у прохожих: где находится улица Конюшенная? Причем каждый раз неудачно. Затем мне пришла в голову идея поинтересоваться о местоположении самой корчмы, и первый же прохожий объяснил, как к ней пройти.

Ну а дальше все сложилось совсем уже просто. Жилой дом напротив «Манхильского дрозда» оказался единственным, там почему-то сплошные лабазы, так что адресата, господина Анхиля Брогта, мне удалось найти легко. Только передать письмо лично в руки не получилось.

Дверь на стук открыла похожая на кубышку неопрятная женщина в грязном фартуке и на мой вопрос, могу ли я увидеть господина Брогта, презрительно фыркнула при слове «господин», а затем посторонилась, пропуская нас.

— Вот он, господин Брогт, — указала она на громко храпевшего мужика.

Судя по плавающему по комнате густому запаху перегара, этому «господину» даже не хватило сил забраться на постель полностью, и потому на ней покоились только его голова и плечи.

Хотя и такое положение не мешало ему выводить такие оглушительные рулады, что будь он в команде «Небесного странника», я непременно распорядился бы выбросить его за борт.

— Ему просили передать письмо, — протянул я женщине послание, видя, что с самим Анхилем Брогтом поговорить не удастся.

В конце концов, не дожидаться же мне здесь, пока Брогт соизволит протрезветь?

Женщина взяла письмо, фыркнула вторично и, бросив его на стол, откуда оно благополучно свалилось на пол, отправилась на кухню. С кухни доносился запах подгоревшего масла, явно прогорклого.

«Вы тут сами разбирайтесь, — подумал я, закрывая за собой дверь. — Если отправивший письмо человек ждет помощи, то вряд ли он ее дождется. И нечего фыркать, будь у меня такая жена, я бы сам, наверное, спился…»

По коридору мы шагали довольно долго, пока, наконец, не вышли в широкий и ярко освещенный проход, его и коридором-то назвать уже было трудно. Пройдя по нему, мы оказались еще в одном помещении с высоким сводчатым потолком, выглядевшем как зала. Я бегло осмотрел ее, чтобы прилипнуть взором к одной из стен, после чего почувствовал, как ноги сами понесли меня к ней. Еще бы, в стене светилось несколько огромных по размеру окон, причем свет явно не солнечный. Да и откуда ему взяться, на поверхности уже сумерки.

Святая Богиня-Мать!

За одним из окон находилось комната, и выглядело все в ней так, как будто бы ее только что покинули. Но не люди — Древние, и это становилось понятным с первого взгляда. Слишком уж необычно выглядели все имеющиеся в ней вещи.

У самого окна на столе находилось несколько предметов.

Нечто похожее на браслет, раскрытая шкатулка с множеством мелочей, светильник, излучающий приятный, слегка желтоватый свет, на самом краю непривычного вида чашка без ручки, а посередине стола лежала открытая книга с яркой непонятной картинкой.

Книг в комнате вообще оказалось очень много. Стеллаж с ними занимал всю противоположную от окна стену, и на его полках лежали и стояли самые разные книги: и обычного размера, какими я и привык их видеть, и величиной чуть ли не с могильную плиту. Многие из них были не больше пальца толщиной, но попадались и такие, что пяди не хватит, чтобы достать до их краев. Справа, в углу комнаты, находился еще один столик с ажурными ножками, не в пример меньший в размерах. По бокам от него располагалось два глубоких кресла с яркой обивкой. На самом столике лежало несколько блестящих предметов, и один из них, с цепочкой, явно предназначался для ношения на груди.

Как я ни плющил нос о стекло и ни скашивал глаза, рассмотреть толком предметы мне не удалось, и потому, плюнув, я начал озирать остальную часть комнаты. Слева, в стене, находилась полуоткрытая дверь, и сквозь нее можно было увидеть часть другой комнаты, похожей на лабораторию алхимика.