Роджер Желязны - Маска Локи

Хасан согнулся и послал последний бросок энергии через разделяющее их пространство. Внутренним взором Гарден видел, что этот заряд имел тупую форму крупнокалиберной пули, ее закругленный конец целился в незащищенную голову Гардена, чтобы равномерно распределить убойную силу по поверхности ауры. Эта голубая пуля приближалась с неимоверной скоростью, приобретая все более интенсивную окраску, когда вдруг…

Гардена там просто не стало. Он не переступил ногами. Не качнул бедрами. Спина его не согнулась. Голова не склонилась. Но внезапно его тела не оказалось там, куда летела убийственная волна.

Поток энергии вонзился позади Гардена в маленькое деревце, засушив его на корню и обуглив кору. Зеленые листья рассыпались пеплом.

Хасан быстро надулся и послал еще одну, более слабую волну в сторону Гардена.

Заряд достиг цели и почти охватил Гардена. И снова без единого движения тот отпрянул в сторону.

Хасан сделал вздох перед новой атакой.

Помедлил.

— Ты должен стоять и защищаться! — крикнул он.

— Кому это я должен?

— Ты не сможешь уворачиваться до бесконечности.

— Ты и правда в это веришь?

Хасан запустил третью волну.

И снова Гарден отпрянул в сторону.

— Это неостроумно, — проскрипел Хасан.

— Полностью согласен.

— Тебе не победить меня с помощью этих штучек.

— А мне и не нужно побеждать. Главное — не проиграть.

— Стой и дай мне тебя убить.

— Зачем?

— Чтобы развязать эту временную петлю.

— В чью пользу?

— В пользу того, кто не будет здесь уничтожен.

— Ты еще будешь умолять, чтобы я тебя уничтожил.

Вместо ответа Хасан напрягся, извлекая остатки силы из самой глубины своего существа. Было ясно, что он истощен. Грудь уже почти не вздымалась, мышцы живота оставались плоскими. Глаза сузились от напряжения, фокусируясь на том месте, где стоял Гарден. Том понял, что Хасан мысленно старался растянуть волну, чтобы охватить Гардена с обеих сторон, куда бы он ни переместился. Но атака, даже психическая, имеет один недостаток: она не может быть направлена в три места одновременно.

Хасан выстрелил. В последний момент он сменил прицел, выбрав не то место, где стоял Гарден, а пустоту слева от него.

Гарден переступил-не-переступая вправо. Залогом его успеха не было умение угадывать. Просто он воспринимал происходящее со скоростью мысли и реакция его была мгновенной.

Обессиленный Хасан упал на колени на краю своего утеса. Голова его повисла. Эликсир Хасана, как и собственные природные силы, были почти полностью исчерпаны.

В три гигантских прыжка Гарден пересек разделявшее их пространство, достиг подножия утеса и с легкостью вскарабкался наверх. Столь же мгновенно он выбросил вперед руки, обхватив Хасана сзади за шею. Том откинулся назад и одновременно рванул стиснутыми руками вперед и вниз.

Хасан слетел со своего утеса. Не успев даже вытянуть руки, чтобы смягчить падение, он ткнулся лицом в песчаный берег ручья. Следом неловко упало тело. Шейные позвонки хрустнули.

Но даже это не убило его.

Когда он пытался подняться, нелепо вывернув шею, Гарден нанес ему удар ногой, снова отбросив его лицом в песок. Шея Хасана щелкнула, на этот раз отделив тело от энергии мозга.

Но даже это было не смертельно.

Гарден поставил ногу на затылок Хасана и вдавил его лицо глубже в песок.

— Любуйся теперь творением Агуры Мазды, — нараспев произнес Гарден. — Любуйся им и рыдай!

Хасан вдохнул песок и подавился. Конвульсивная дрожь, единственное сопротивление, на которое было способно его тело, не утихала целое столетие. Когда же он, наконец, окоченел, эта точка пространства — три пространственных измерения и одно временное — в зеленой долине Галилейского побережья провалилась в ничто. И вместе с ней провалился Том Гарден.

Грозовая туча, низко плывущая над Гаттином, казалось, порвала брюхо о два острых рога торчащих скал. Первые тяжелые капли дождя начали гулко шлепаться на землю.

Жерар почувствовал, как что-то ударило его по голове. Он решил, что это камень, запущенный из сарацинской пращи, но тут же ощутил холодную влагу, стекающую на лоб. Воздух, такой тяжелый и удушливый еще несколько минут назад, теперь, остывая, становился нормальным, прозрачным и легким воздухом.

Мусульмане растерянно озирались, и по их плотным рядам пронесся стон.

— На них, друзья, — Жерар не знал, кто это произнес. Голос был мягкий, возможно его собственный. Но он слышал эти слова как бы со стороны.

— На них! — заорал он. — В атаку!

Рыцари, стоявшие рядом, изумленно посмотрели на него. Потом переглянулись.

— Бейте их! Гоните с холма!

Слева от него нормандский меч, прямой, как геометрическая линейка, взлетел и упал вперед в надвигающуюся массу сарацин. Он раскроил чей-то череп, и окружающие мусульмане издали слабый ропот протеста.

Еще один меч описал короткую арку и снес смуглую голову с плеч.

С нарастающим воплем, ловя дождь раскрытыми ртами, христианские рыцари ринулись вперед, расчищая путь оружием. Передняя линия сарацинской пехоты, застигнутая врасплох, отступила на шаг назад — и наткнулась на кольцо воинов сзади. Передние валились назад, принимая удары атакующих французов. Воины, стоящие в втором ряду, придавленные умирающими соратниками, беспомощно принимали новые удары рыцарей. Израненные и растерянные, сарацины отхлынули назад. Рыцари уже набирали ритм боя, раздавали удары направо и налево, наступали вперед, и снова рубили, рубили… По мере того, как французы продвигались, расстояние между рыцарями увеличивалось, и теперь они ловко орудовали своими каплеобразными щитами, теснили ими сразу нескольких противников. Охлажденные дождем и воодушевленные первым успешным натиском, христиане устремились вниз по склону. Сарацины побежали.

— За ними, друзья! Рубите их! — вопил Жерар. Вскоре он уже остался один на широком пространстве перед красным шатром. Его воины сражались без него. Дрожа от нетерпения, он выхватил свой меч и бросился за ними.

В музыкальном салоне отеля «Гезу Рекс», повернувшись спиной к застекленному парапету с видом на иерусалимский Новый город, Том Гарден играл свой любимый джаз.

Заходящее солнце окрасило небо розовым и золотым. Со шпиля мечети Саладина разносился усиленный динамиками голос муэдзина. Но Гарден едва мог уловить ритмы этого крика через двойное закаленное стекло. Его музыке они не мешали.

Вошел Ахмед, заказал имбирного виски и приблизился к уютному столику рядом с пианино. Молодой араб подвинул и стул и сел. Он кивал головой, отбивая сложный ритм страйда. Каждые десять тактов он делал глоток через соломинку.