Вальтер Моэрс - Город Мечтающих Книг

Обитатели книжных шкафов зашевелились. Везде шелестело и скрипело, сипло терлись друг о друга кожаные переплеты, что-то попискивало, сучили многочисленные ножки: разбуженные ворчанием собратьев или запахом моей крови, книги просыпались. После того свирепого укуса, мои дорогие друзья, я почти уверился, что это не только живые, но еще и опасные книги — дикие, кровожадные сородичи тех, одомашненных, которые я видел в Кожаном гроте. И теперь до меня дошло, чем они питаются. Скорей, прочь отсюда!

В два прыжка я достиг двери и лестницы, по которой поднялся в библиотеку, — но там уже не было ни той, ни другой, одна только глухая стена.

Я прикинул мои шансы. Сколько тут приблизительно книг? Пара сотен? Скверно, но не смертельно. Это же не сфинххххи и не гарпиры. Всего лишь вредители, как крысы, а крысы трусливы. Если я быстро пару-тройку прикончу, остальные разбегутся, поджав хвост. Я же в конце концов динозавр. У меня есть зубы и когти. Я живым выбрался из Негорода. Уцелел на книжной дороге ржавых гномов. Справлюсь и с парой полок мутировавших книг. В недрах замка загрохотало, и пол подо мной завибрировал. И вдруг опустился, унося меня — в подвал, наверное. Что ж, не так плохо. Может, это нежданное путешествие уведет меня подальше от живых книг.

Но нет, от движения пола комната лишь увеличивалась, и, что печально, увеличивалось число книг. Когда пол наконец остановился, шкафы словно бы выросли в четыре раза, а все их обитатели проснулись. Теперь мне придется сразиться не с сотней, а с тысячами вредителей.

И первые уже набросились на меня. Поначалу я удивился, что, попрыгав с полок, верхние вдруг распахнули обложки, расправили страницы и начали ими взмахивать, а потом понял. Это были летающие живые книги, разновидность летучей мыши. На меня опустился целый рой и, пронзительно визжа, закружил вокруг моей головы. Там, где у обычной книги кончался корешок, у этих были небольшие пасти с крохотными зубками, которыми они жадно клацали.

Другие вели себя как змеи. Они медленно сползали с полок, их кожаные корешки извивались, сжимались и распрямлялись, а сами они шипели, словно мидгардские кобры.

Самые противные перемещались на восьми ножках, как пауки. Они были более ловкими и напористыми, чем змеевидные, и им я готов был приписать наибольшую подлость. Ведь с ними не поймешь, откуда ждать нападения, они могли в мгновение ока развернуться, подставляя мне то кожаные спины, то шуршащие страницы, и вечно крутились вокруг своей оси. Я понятия не имел, чем они собираются меня укусить или ужалить — но вполне очевидно, что это очень скоро выяснится.

Живые книги окружили меня со всех сторон. И все новые сползали, подбегали или слетали с полок, круг вредителей сужался. Если я сейчас же не преодолею охватившее меня оцепенение, то они погребут меня под собой и разорвут в клочья.

Неприятно, даже стыдно признаваться, о мои дорогие друзья, что в тот момент мне вспомнился афоризм из «Обычаев охотника за книгами» Ронга-Конга Комы. А именно третий «катакомбум»:

«Что живо, можно убить».

Да, если книга живет и двигается, то ее можно убить, это же логично, верно? В этом безжалостном подземном мире я заучил свой урок, и теперь самое время претворить теорию в практику.

Одну из хлопающих страницами книг я сбил на лету ударом лапы с выпущенными когтями. Обрывки страниц разлетелись во все стороны, а корешок шлепнулся на пол, где я решительно его растоптал. Во внутренностях книги хлюпнуло, брызнула черная, как типографская краска, кровь. Ее сородичи замерли от неожиданности, и я воспользовался их оцепенением, чтобы поскорей растоптать еще два ближайших ко мне змеевидных экземпляра. Оба издали удивленное шипение и больше не шевелились.

Еще два удара лапой по воздуху, и подбитые книги распались ворохом разлетающихся страниц. Остальной рой поспешно отступил.

Между тем пришло время снова сосредоточиться на бегающих и ползающих врагах: я раздавил еще несколько змеевидных, потом подошел к ближайшему шкафу и опрокинул его. Тяжелые полки посыпались вниз и погребли десятки паукообразных существ. При этом полки разломались в щепы, из которых я в клубящейся пыли выбрал самую длинную и острую. А после принялся охотиться на живые книги, которые теперь, спасаясь бегством, разбегались во все стороны. Они карабкались на полки и стены, летучие теперь парили под самым потолком. Хуже всего пришлось ползучим — они не успевали уворачиваться. Одну за другой я протыкал их импровизированным копьем, насадив на него как минимум десяток, прежде чем победно поднял вверх. Запрокинув голову, я что есть мочи взревел, как сделал это на дороге ржавых гномов. От такого вопля задрожали все обитатели окрестных шкафов.

А после все стихло.

Уцелевшие живые книги сбежали в верхнюю часть библиотеки и там притихли. Бросив в пыль копье с еще трепыхающимися на нем экземплярами, я оглядел поле битвы. Надо мной порхали одиночные страницы, и все кругом было забрызгано вязкой черной кровью. Я приспособился к варварству в катакомбах.

Я превратился в охотника за книгами.

Гомунколосс

Некоторое время живые книги посидели, сгрудившись на верхних полках, и как будто совещались шепотом. Потом я заметил, что их становится все меньше. Мне было слышно, как они шелестят и шебуршатся за шкафами, тогда я стал один за другим их опрокидывать, пока не обнаружил большую, диаметром с пивную бочку дыру в кладке — их потайной ход в библиотеку. Поспешно протиснувшись в него, я побежал по коридору, но ни одна живая книга мне больше не встретилась. Еще много часов я бродил по незнакомым переходам и залам, а после просто лег на пол и провалился в забытье.

Мне привиделся замечательный сон, в котором я умел летать. Само собой мое тело поднялось с холодных камней и поплыло по нескончаемым коридорам, легкое как перышко, которое несет ветер. Проснувшись, я обнаружил, что снова очутился в незнакомом месте. Неужели я ходил во сне? Или меня перетащила сюда таинственная механика замка? Или кто-то перенес на руках?

А потом вдруг до меня донесся запах дыма. Огонь? Пожар? Испуганно вскочив, я направился на запах. Вскоре я услышал уже гудение пламени, потрескивание горящих поленьев. В щелку приоткрытой двери впереди пробивался беспокойный отблеск. Я сделал несколько острожных шагов. Помедлил. И, потянув на себя дверь, заглянул внутрь.

Это он! Тень-Король! Поверьте мне, о дражайшие друзья: я никогда не видел ничего столь прекрасного, дикого, пугающего и печального, чем этот повелитель теней, танцевавший сейчас среди жаровен на треножниках. Высокие языки пламени увеличивали его тень, отбрасывали ее то в одну, то в другую сторону, создавая впечатление, будто танцует не только король, но и его свита.