Елена Бычкова - Заложники Света

— А если бы там лежал твой отец или мать?! И какой-нибудь засранец выдирал у нее из ушей серьги?

Демон выпустил мальчишку. Тот проворно отскочил подальше, рукавом драной туники вытер слезы, выступившие от боли, шмыгнул носом и злобно выругал обидчика.

— Ах ты… — Поймать гаденыша во второй раз не удалось. Он бросился к своим приятелям, которые наблюдали за экзекуцией с безопасного расстояния. Инквизитор с усмешкой выслушал пару сердитых выкриков в свой адрес, но не стал тратить время на человеческих зверенышей.

Рыдания, стоны, горестные вскрики, жалобы наполнили Рэйм.

Чеканным шагом прошли прислужники из храма Некроса, сурово поглядывая по сторонам. Задержали взгляды на высокой фигуре в черном плаще с капюшоном, низко надвинутом на лицо, и, не задерживаясь, отправились дальше. Творить злодеяния во славу своего темного господина.

— Не бойся, милочка, я много не возьму. Десять монет за урну, пять за погребение.

— Почему десять?! В прошлый раз обещал за восемь. Гробовщики и жрецы наживутся сегодня.

Турвон быстро шел по лабиринту узких улочек нижней части города. Перешагивал через мертвые тела, попадающиеся по дороге. Уворачивался от мусорщиков, небрежно бросающих трупы в повозки. Великолепное равнодушие к смерти. Впору позавидовать.

— Ты куда кладешь? Не видишь, этот из богатых. А тут нищие накиданы.

— Все равно всех на площадь везти. На месте разберутся.

— Хватит. Поехали. Этих после заберем.

В переулке, где он встретил ангела, ветер гонял серый пепел. Черными, обуглившимися скелетами стояли сожженные деревья. Идиот Некрос. Несдержанный, тупой идиот. Здесь могли остаться следы. Наверняка оставались. Но он все спалил в приступе ярости. Пустота. Полнейшая. Ни единой зацепки. Даже шлейф от телепорта исчез.

Высший демон зачерпнул горсть пепла, просеял между пальцами, проследил за его бесшумным падением. Никто не знал, не понимал, не чувствовал, что времена меняются. Тысячелетия бездумного демонического правления приходят к концу. Надвигается нечто неотвратимое. То, чему нельзя противостоять. Ангел в центре темной империи — первый знак. Подтверждение смутных опасений.

Турвон вошел в подворотню. Огляделся. Место достаточно глухое и не лишенное мрачного обаяния. То, что надо. Он вытащил из мешочка, висящего на поясе, пригоршню розовых лепестков, просыпал их на землю, затем щепотку серой пыли с едким запахом, несколько тонких щепок и, наконец, горсть пепла. Поджег. Когда тонкий дымок бросил на стену прозрачную тень, произнес заклинание. Не ту робкую мольбу о помощи, которую обычно посылают смертные, а мощный призыв, требование, приказ. Его невозможно ослушаться, он летит через пространство, настигая в любом месте, скручивает волю, тянет за собой.

…Сейчас призываемый должен появиться…

За спиной зашаркали, как будто кто-то плелся, почти не отрывая ступней от земли, гнусавый, старческий голос протянул:

— Почтенный лурий ищет кого-то? У почтенного лурия беда? Ему кто-то мешает жить? В благородном Рэйме найдутся мастера, которые облегчат ему жизнь. Всего тысяча сестерциев, уважаемый, — и вы можете забыть имена ваших врагов. Старый Митус всегда сумеет помочь.

Демон стремительно обернулся. Рядом стоял старикашка в гнусных лохмотьях, его худые, сморщенные руки теребили веревку, повязанную вместо пояса, под низко надвинутым капюшоном поблескивали глаза.

— О, Верховный турвон! — проблеял старик, гнусно усмехаясь. — Какая честь!

— Ты выглядишь омерзительно.

— Зато ты, по обыкновению, великолепен. Даже в человеческом облике. — Собеседник оставил свои отвратные ужимки и заговорил нормально. Как всегда пытаясь скрыть за высокомерием досаду. — Чем обязан?

— Ты знаешь все о Рэйме.

— Неужели? Не больше тебя.

— Я ищу ангела.

Старикашка рассмеялся. Отвратительным, шипящим смехом. Искренним, и все же Инквизитор почувствовал, как он насторожился. Напрягся внутренне.

— Кого, прости? Я не расслышал. Ангела?!

— Светловолосый юноша лет двадцати трех. Он бродил но Нижнему городу, исцеляя всех, кто попадался ему на глаза. Ты должен знать.

Высший демон умел угадывать если и не все мысли, то чувства существа, с которым общается. И сейчас ощутил. Облегчение. Прежнее напряженное внимание растворилось в волне спокойного удовлетворения, настороженность исчезла.

— Извини. Я ничего не знаю об ангеле, бродящем по Нижнему городу. Это все, что ты хотел узнать? Не возражаешь, если я откланяюсь?

Он собрался уйти, но резкий окрик турвона остановил его:

— Трисмес! Я не позволял тебе уходить.

Старик медленно повернулся, под черным капюшоном загорелись два синих огня. Злится. Еще бы, древнего бога держит на коротком поводке демон. Пусть Высший, но все же демон, ненавистное существо, которому он вынужден подчиняться. С его-то многотысячелетним опытом и силой. —

— Я не видел ангела. Если ты глух, могу повторить это еще раз.

Подобное хамство прощать было нельзя. Демон зарычал, негромко, но внушительно, и схватил старика за горло. А тот вдруг засмеялся, даже не пытаясь вырваться, но шея в руке турвона неожиданно стала вытягиваться, удлиняться, стала скользкой, чешуйчатой. Тело замерцало, в глазах, горевших синим светом, прорезались вертикальные зрачки, между зубов выскользнул раздвоенный язык. Секунда — и плечо Инквизитора обвила длинная шипящая белая змея.

С отвращением тот отшвырнул извивающуюся гадину. Она ударилась о стену и с легким хлопком превратилась в человека. Высокого юношу в синей тряпке, обмотанной вокруг бедер. В нем еще оставалось кое-что змеиное: не-мигающий взгляд из-под тяжелых век и свирепая ненависть, которую излучал Древний. Безудержная, ледяная ненависть Рептилии.

— Никогда не смей прикасаться ко мне, демон! Я старше тебя на несколько тысяч лет! Я правил этим миром, когда ты еще ползал в кровавой грязи, породившей тебя!

— Да-да. Ты был велик. А теперь сам ползаешь в грязи передо мной. Отвечай на вопросы! И если соврешь, я сразу почувствую!

— А пошел ты! — совсем по-человечески огрызнулся Трисмес. И сейчас же вскрикнул, задохнулся от боли. Турвон, в один прыжок оказавшийся рядом, запустил в человеческое тело бога не только когти, но и несколько струек тяжелой, густой, разъедающей силы, убийственной для всех, кроме демонов.

— Ну и как тебе? — задушевно прошептал он на ухо Древнего, корчившегося от ядовитого жара, текущего по его венам. — Как тебе это, повелитель мира? Что ты там говорил, «кровавая грязь»? А она дала мне могущество, в сотни раз превосходящее твою силу. Я могу утопить тебя в ней. Вот так!