Юрий Иванович - Демоны обмана

«…Любой шабен, имеющий уровень умений не ниже пятьдесят пятого, может соединить части каждого из четырех Баргеллов по схеме сборки в указанной последовательности. Следует особо скрупулезно отнестись к меткам, относящимся именно к данному Баргеллу. Смешение частей тела от иных – недопустимо. Самой последней частью, которую водружает шабен на тело Баргелла, является голова. Перед этим в отверстия тела под шеей следует вставить желтые пирамидки. Если нет трех, достаточно и одной на несколько лет использования в среднем режиме интенсивности. Причем при наложении последней детали шабен должен держать руки на ней, не отрывая, в течение суток. Таким образом будут проведены полные идентификации связей с человеком, и он становится единственным повелителем. По его мысленной команде Баргелл выполняет любое требуемое действие…»

Ну и на отдельной табличке шел перечень действий, которые практически неуничтожимый, неподвластный посторонней магии и неподкупный страж будет выполнять по воле своего хозяина. Перечень впечатлял. Причем очень и очень впечатлял. По большому счету этому неуязвимому стражу удивлялись даже больше, чем «Персту Авроры». Да и в самом деле, что в том персте такого? Ну дисперсия, ну пена, ну можно корабли топить с расстояния в полтора километра… А тут неуязвимый, бесстрашный, непобедимый, имеющий возможность передать хозяину прямо в сознание видимые им панорамы и результаты анализа окружающей обстановки, и, самое важное, неподкупный телохранитель, против которого будет бессилен и шабен со сто пятидесятым уровнем. Именно так утверждалось в инструкции.

А то, что неуничтожимый, становилось понятным только по той причине, что отыскался все-таки некто великий и могучий, который как-то этих Баргеллов поймал, усмирил и даже разобрал. Ну может, банально заставил предыдущего владельца этих стражей разобрать сложнейших роботов. Потому что разборка проводилась в обратном порядке. И вот этот могучий не стал уничтожать ни части статуй, ни таблички с инструкциями, а просто зарыл по отдельности в разных местах континента. Кто это сделал, пока можно было только догадываться, а вот откуда взялись эти Баргеллы на Изнанке, становилось ясно из текста, найденного в зеркалах туалетного столика, принадлежащего «минус третьему» Загребному.

Но прежде чем четверка малого совета перешла к обсуждению «зеркального текста», окончательно утвердили, что станут делать с Баргеллами. Тут никто спорить с Семеном не решился: по одному бессмертному стражу достанется каждому из его детей, ныне здравствующим императорам.

Разве что Загребной после оглашения своего решения перевел взгляд на демонессу и поинтересовался:

– Может, имеются другие предложения? Или оставить хоть одного стража себе?

Трияса фыркнула от притворного возмущения:

– Зачем он тебе? Ведь у тебя есть я.

К такому утверждению добавить было нечего. Поэтому сосредоточились на изучении иного, наиболее важного материала.

Из расшифрованного «зеркального текста» становилось понятно, что Баргеллов доставил на Изнанку еще более ранний предшественник Загребного. А говоря конкретнее – «минус седьмой». Он же создал и этот зеркальный столик, в котором в преддверии своей близкой гибели успел кратко изложить личную историю и свое видение как самой Изнанки в целом, так и влияния на судьбы людей и демонов Сапфирного Сияния и Асмы в частности. И это оказалось буквально для всех настоящим откровением. Ни ректор Зидан, ни демонесса, некогда бывшая преподавательница Масторакса знаний, не знали и сотой доли той информации, которую они почерпнули на памятных обсуждениях в малой командирской кают-компании «Лунного».

И начинались расшифрованные записи, подписанные двумя буквами «Ф. Ф.», так:

«Я, Фиолин Сарский, шестидесяти пяти лет от роду, уроженец планеты Филтара из созвездия Текущего Потока, пишу своим потомкам, последователям, преемникам и хочу им раскрыть глаза, помочь в осознании и встать на верную тропу мщения…»

Дальше Фиолин упоминал имена своих родителей, города и места последнего проживания, ну и свой возраст к моменту провала на Изнанку – сорок два года. Пожалуй, он был единственным из всех, кто попал сюда намеренно, имея на руках некий древний артефакт в виде кристалла с исповедью, где зафиксировались воспоминания одного из людей, случайно попавшего на Изнанку и, можно сказать, случайно из нее и сбежавшего всего через год пребывания. За год он вдоволь нахлебался неприятностей, был много раз избит, несколько раз оказывался на волосок от гибели и, скорее всего, так и помер бы в рабстве, если бы не был затянут потоком обстоятельств в омут кровавого, военного сражения. Кто там и за что воевал, он, так и не изучивший в должной мере язык, понимал слабо. Только и осознал, что с врученным в руки оружием надо идти вперед и убивать врагов. Иначе враг убьет тебя. Или, о чем сразу предупредили, в случае отлынивания тебя убьют товарищи по строю. Вот несчастный и бежал в общем строю, тыкал кого-то копьем, кричал от ужаса при виде молний, заживо сжигающих его товарищей, но все-таки с горсткой самых удалых ворвались в какую-то неприступную долину. Дальше вбежали за своим предводителем в какое-то здание, проскочили какие-то помещения, промчались с залитыми потом и кровью глазами по каким-то анфиладам и, ворвавшись в какой-то зал, лишились сознания от яркой вспышки. Неизвестно, что стало с товарищами по строю, но сам несчастный попаданец чудом оказался вновь на планете Филтара, где и прожил в счастье и покое до конца отпущенных ему природой дней. Никто ему, конечно, не верил, хотя рассказ записали, и некоторые ученые даже пытались вести расследования. Но так ничего и не добились.

Зато этим делом, уже по истечении полутора веков после смерти очевидца, занялся ученый-теоретик Фиолин Сарский. И загорелся он по той причине, что в его сложной теории проникающих вселенных Изнанка тоже имела определенное место. То есть могла существовать теоретически. А тут явное подтверждение в воспоминаниях свидетеля, пусть и давно умершего, но почти современника. Начались опыты, эксперименты, и вот, после создания некоего замкнутого контура, весьма похожего на контур, закинувший на Изнанку Семена с детьми, Фиолин таки попадает в этот мир. Случается это с ним на северном побережье Чистого Огня, почти возле самой границы с королевством Медвежье. Правда, как частенько в таких делах бывает, никто на родине про его эксперименты подробно не знал, установка с контуром основательно сгорела при переброске, и следом никто на помощь не заявился. Подумали, что он пропал без вести или канул в перекос при телепортации. Так что пришлось академику-теоретику надеяться только на собственные мозги, знание математического анализа, умение обдумывать и предвидеть, ну и на элементы физической мощи, которой его природа все-таки не обидела.