Роберт Джордан - Память Света

— Ты прав, рано или поздно враг сумеет прорваться, — признал Агельмар.

— Тогда что же нам делать? — спросил Лан.

— Будем сражаться здесь, — сказал Агельмар. — А потом, когда не сможем более удерживать ущелье, то отступим, чтобы выиграть время.

Лан застыл:

— Отступим?

Агельмар кивнул:

— Мы здесь для того, чтобы задержать троллоков. Нам удастся выполнить эту задачу, если мы продержимся тут ещё какое-то время, а потом начнём медленно отходить через Шайнар.

— Агельмар, я пришёл в Тарвиново Ущелье не для того, чтобы отступить.

— Дай Шан, мне дали понять, что ты пришёл сюда умереть.

Это была истинная правда.

— Я не оставлю Малкир Тени второй раз, Агельмар. Я пришёл в Ущелье, а за мной Малкири, чтобы показать Тёмному, что мы ещё не побеждены. И отступить после того, как нам и в самом деле удалось закрепиться здесь…

— Дай Шан, — мягко обратился к нему лорд Агельмар, не сбавляя шаг. — Я уважаю твоё желание сражаться. Мы все его уважаем. Твоё путешествие сюда в одиночку вдохновило тысячи людей. Может, твоя цель была не в этом, но именно эту цель сплело для тебя Колесо. Решительность одного человека в достижении справедливости трудно оставить без внимания. Однако пришло время уступить и увидеть более важную цель.

Лан остановился и пристально посмотрел на пожилого генерала:

— Осторожнее, лорд Агельмар. Ты почти назвал меня эгоистом.

— Так и есть, Лан, — ответил Агельмар. — Ты — эгоист.

Этим Лана было не пронять.

— Ты шёл сюда, чтобы пожертвовать собой во имя Малкир. Само по себе это благородно. Однако, учитывая, что идёт Последняя Битва, это очень глупо. Ты нужен нам. Из-за твоего упрямства погибнут люди.

— Я не просил их идти за мной. Свет! Я сделал всё, чтобы их остановить.

— Долг тяжелее горы, Дай Шан.

На этот раз Лана всё же проняло. Давно никто не мог заставить его дрогнуть с помощью одних лишь слов. Он вспомнил, как учил этому же понятию о долге одного двуреченского юношу. Ничего не знающего о мире овечьего пастуха, напуганного уготованной ему Узором судьбой.

— Некоторым, — продолжил Агельмар, — предначертано умереть, и они страшатся этого. Другим — предначертано жить, но они находят эту ношу невыносимой. Если хочешь продолжать сражаться здесь до последнего человека, ты можешь это сделать, и они умрут, воспевая славную смерть в бою. Либо ты можешь выполнить то, что требуется от нас обоих. Отступить, если нас вынудят, и продолжать сдерживать Тень и замедлять её продвижение, сколько сможем. Пока нам не придут на помощь другие армии.

У нас исключительно подвижные войска. Каждая армия отдала тебе свои лучшие кавалерийские части. Я видел, как девятитысячный отряд лёгкой салдэйской кавалерии слаженно выполняет сложные манёвры. Мы можем здесь нанести урон Тени, но их силы оказались слишком значительны. Их больше, чем я мог представить. Мы сможем нанести им больший урон, если отступим. Мы отыщем способ наносить им удар с каждым нашим шагом назад. Да, Лан. Ты назначил меня командующим на этом поле боя. И вот мой тебе совет. Пусть это будет не сегодня и даже не на следующей неделе, но нам следует отступить.

Лан продолжил путь в молчании. Но прежде, чем он нашёлся, что ответить, воздух озарила голубая вспышка света. Это был сигнал тревоги из Ущелья. Только что сменившимся войскам срочно требовалась помощь.

«Нужно будет это обдумать», — решил Лан. Отбросив усталость прочь, он бросился к коновязи, куда конюхи должны были отвести Мандарба.

Ему не обязательно было отправляться на вылазку. Он едва вернулся из предыдущей, но всё равно решил отправиться. Лан обнаружил, что кричит Булену, чтобы тот готовил лошадь, и почувствовал себя дураком. Свет, как же он привык к его помощи.

«Агельмар прав, — подумал Лан, пока конюхи изо всех сил старались надеть седло на Мандарба. Жеребец был норовистым и чувствовал настроение хозяина. — Они последуют за мной. Как Булен. Повести их на смерть во имя павшего королевства… самому отправиться на смерть… чем тогда я лучше Тенобии?»

Вскоре он уже мчался назад к оборонительным порядкам, где обнаружилось, что троллоки почти прорвались. Он вступил в бой, и этой ночью они выстояли. Но однажды они не смогут выстоять. И что тогда?

А тогда… тогда ему вновь придётся бросить Малкир на произвол судьбы и исполнить свой долг.

Армия Эгвейн собралась в южной части Поля Меррилора. Им предстояло Переместиться в Кандор сразу после того, как армия Илэйн отправилась в Кэймлин. Армия Ранда ещё не выступила в долину Такан’дар и сдвигалась на север поля, где было проще собрать необходимые припасы. Он заявил, что время для его атаки ещё не пришло. Да ниспошлёт Свет, чтобы его переговоры с Шончан шли успешно.

Отправка такого количества людей была настоящей головной болью. Айз Седай открыли длинный ряд Переходных Врат, словно распахнули двери в огромный пиршественный зал. Солдаты сгрудились перед ними, ожидая своей очереди пройти. К этой задаче были привлечены лишь немногие из сильнейших способных направлять; остальным вскоре предстояло использовать Единую Силу в бою, а на открытие Врат ушли бы столь необходимые для грядущих важных дел силы.

Разумеется, солдаты уступили дорогу Амерлин. Теперь, когда по ту сторону Врат был разбит лагерь и размещён авангард, пора было и ей выдвигаться. Утреннее заседание Совета Башни прошло в обсуждении отчётов о поставках и оценке местности. Она была рада, что позволила Совету принять больше участия в военных вопросах. Восседающие были мудры, многим из них было уже больше ста лет.

— Не люблю, когда меня заставляют ждать так долго, — сказал ехавший рядом Гавин.

Она покосилась в его сторону.

— Я, как и Совет Башни, доверяю мнению генерала Брина в выборе поля боя, — ответила она, проезжая мимо иллианских Спутников. На каждом солдате был сверкающий нагрудник с Девятью Пчёлами Иллиана на груди. Они отдавали ей честь, но их лица были скрыты под забралами конических шлемов.

Эгвейн не знала, радует ли её то, что Спутники оказались в её армии, или нет. Они были больше верны Ранду, чем ей, но Брин настоял на своём: в её армии, и без того довольно значительной, всё же недоставало таких элитных частей как Спутники.

— И всё равно я утверждаю, что нам следовало отправиться раньше, — продолжил Гавин, когда они оба прошли через Врата на границу Кандора.

— Но прошло всего несколько дней.

— И все эти несколько дней Кандор был в огне.

Она чувствовала его разочарование. А ещё она чувствовала, что он страстно её любит. Теперь он стал её мужем. Прошлой ночью Сильвиана провела для них скромный свадебный обряд. Эгвейн до сих пор было странно, что она сама себе разрешила провести собственную свадьбу. А что ещё остаётся делать, если ты и есть высшая власть?