Олег ГОВДА - Ролевик: Рыцарь

– Вот тебе и ответ… – задумчиво произнес Мастер. – Убедительнее не придумать. А ты, Игорь, что там видишь?

– Да как сказать… Слова вроде понятные, хоть и трудно читаемые, но фразы из них какие-то бессмысленные складываются, – исходя из древней мудрости 'умеешь считать до десяти, останавливайся на семи', я решил придержать часть правды для личного пользования. А вы?

– В том-то и дело, Игорь, что ничего. Ни-че-го… Совершенно незнакомые закорючки. Словно, как подметил Игнациус, кто-то из студиозусов баловался, шутки ради. Так-то. И если б эту инкунабулу мне кто другой принес, я немедля велел бы ее изъять и спрятал подальше. Мир и так на краю пропасти…

– А мне за что такая вера? – чего там греха таить, слова мудреца были мне приятны.

– Глупо не доверять тому, кто согласился тебя спасти, – хмыкнул Остромысл. – Хуже все равно не будет.

– Не понял? – слова мудреца показались мне странными и грустными, что ли?

– Да просто все, Игорь. Барьер исчезнет сразу после гибели одного из вас. Поэтому, если ты проиграешь схватку – нам уже будет все безразлично. Мир поглотит Хаос. И выжившие станут завидовать мертвецам…

– Да будет вам, – я произносил слова как можно мягче, вдруг почувствовав, как должно быть измаялся этот пожилой человек от постоянных забот и тревог. – Прорвемся…

– Помоги нам всем Создатель…

Остромысл устало закрыл глаза и… задремал. Впервые за множество последних лет на него снизошло умиротворение от недурно выполненной работы, и Мастер почувствовал облегчение, словно, под груз ответственности, который десятилетиями давил на него, подставил плечо молодой и сильный товарищ.

Конец части первой

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава девятнадцатая

С рассветом Вышемир легко проснулся и довольно потянулся. Так сладко и безмятежно он не спал уже давненько. Возможно, с времен призабытого детства. И не столько из-за того, что этой ночью его ложе согревала хорошенькая девчушка, а в неописуемом удовольствии полученном мужчиной от невероятной покорности, с которой она выполняла его прихоти. Хоть и проревела всю ночь напролет. До сих пор ее подушка мокрая от слез. И еще от незаурядного вдохновения, радости: что эксперимент по подчинению чужой воли удался! Как не пыталась невинная девушка сопротивляться, действие порошка заставило ее повиноваться! Поэтому даже такая досадная мелочь, что из-за чрезмерной усталости он так и не смог полностью воспользоваться плодами своей победы, Вышемира не огорчало. Блюдо оставленное на потом, приобретает дополнительный вкус. Зачем спешить, если красотка навсегда покорна его воле и доступна. В любой момент, более подходящий для забав с… ха-ха… Забавой.

Сама поднялась на рассвете, разбудила, подала завтрак, и покорно ждет, готовая выполнить любой приказ. Нет, не зря он потратил немножко драгоценного снадобья. Среди простолюдинок редко случаются такие куколки. Превосходный экземпляр для прислуги в его будущем гареме. При этой мысли Вышемир мечтательно ухмыльнулся. Сколько еще вокруг неприступных прелестниц? Какой же Ксандор глупец! Владеть такой силой и не уметь воспользоваться ею для своих целей!

Вышемир с великолепным аппетитом позавтракал и, уже одеваясь, решил напомнить служанке ее новое положение и обязанности.

– Слушай меня внимательно, Забава! Ничего страшного с тобой не случилось. Готовься себе и дальше к свадьбе. А надо объяснить жениху, где ночевала – говори, что Ксандор приказал убрать на утро его лабораторию. Как ты бегала с ведрами, много дворни видело. А надо будет, астролог прикажет, и Малинка подтвердит, что вы все время были с ней вместе. Поняла?

– Да, мой господин, – в безжизненном голосе служанки звучало только повиновение.

Для Ищущего истину, это было слаще птичьего пения. Разве игрушка должна боготворить своего господина? Достаточно, что она покорна его воле.

– Вот и хорошо, тогда целуй меня и можешь топать домой.

Губы у девушки были почти ледяные, но мягкие и податливы, как нежнейшая мякоть спелых слив. Вышемир едва не решил повременить на час-другой с отъездом. Хорошо выспавшись, он чувствовал себя значительно бодрее. Но молодой хранитель не привык откладывать дела ради развлечения.

– Ну, чего ты, дуреха, так расстроилась? – почти нежно погладил девушку по щечке. – Радоваться должна. Другая, на твоем месте, пела бы от радости. Быть тайной любовницей хранителя очень выгодно. Сегодня я не оставляю денег, чтоб не вызывать преждевременные пересуды, но, когда вернусь, ты не пожалеешь. Если захочешь, все вокруг будут кланяться тебе, как дворянке.

Вышемир улыбнулся, потому что теперь взгляд Забавы отображал и недоверие, и некоторую надежду, что хранитель не обманет. Как легко иметь дело с наивными людьми. Им даже не надо давать конфету, достаточно пообещать.

– А хочешь, сделаю так, что твой жених молиться на тебя станет! Разве это не достойное вознаграждение всего лишь за согретое ночью ложе? Ну же, подумай сама и улыбнись.

– Вы правы, мой господин, – Забава растянула губы в улыбке. И вдруг, неожиданно для нее все, что вчера воспринималось как трагедия, стало казаться девушке незначительным приключением. Над которым стоило посмеяться вместе со своим господином. И чего только рыдала, дуреха? Да и сам хранитель, посвежевший и умытый, нынче утром выглядел почти красавцем.

Вышемир насмешливо фыркнув чмокнул девушку в носик и быстро вышел из апартаментов. Все что имело отношение к развлечениям было оговорено и отложено на потом. Деньги и волшебное зелье от Ксандора мирно соседствовало в его чересседельной сумме дожидаясь своего времени, – а значит, можно было отправляться в путь. В конце которого хранителя ждала безграничная власть и свершение всех надежд.

* * *

Промучившись всю ночь, даже не смежив век: о каком сне можно говорить, после таких убийственных новостей, Ксандор, как только рассвело, решил не медлить и попробовать еще раз заручится поддержкой Беляны. Яд и все такое – конечно, хорошо, а иногда и вовсе незаменимо, но королевская воля, особенно изложенная на пергаменте и утвержденная большой печатью, тоже имеет свой вес. Всякое может случиться? А ну, как не удастся Вышемиру устранить чужестранца? Маловероятно, но чего не бывает. Вот тогда, заранее заготовленный, указ и пригодится.

Ксандор приоделся соответствующим образом, прихватил для солидности самый толстый фолиант из своей библиотеки, написанный на одном из забытых языков, прикрыл лицо маской, а когда вышел за двери – наткнулся на десятника и четырех гвардейцев.