Вера Петрук - Индиговый ученик

– Туда не ходи, – буркнул он. – Нам вообще в другую сторону надо. Сейчас эти два барана определятся и пойдем.

Однако у Беркута с Финеасом разгорелся нешуточный спор, а запах интересовал Арлинга все сильнее.

– А что там? – спросил он с любопытством, всем видом показывая, что готов отправиться за ответом самому, тем самым, усложнив Олу жизнь.

– Виселица, – мрачно заявил мальчишка и направился разнимать товарищей.

Значит, вот как пахнет смерть, заключил Арлинг и почувствовал, что, несмотря на жару, его пробрал озноб. Такого запаха в пробирках имана еще не было. Пожалуй, его стоило запомнить. Хорошенько запомнить.

– Пошли, – дернул его за руку Беркут. – Финеас – свинья. Вот увидишь, сегодня на тренировках я уложу его на лопатки. А ты что застрял? На мертвяков удивляешься? Привыкай, у нас всегда так. Тут молоко продают, а рядом людей вешают. Этим никого не удивишь.

– Кто они?

– Преступники, конечно, – фыркнул Шолох. – В основном, ворье. Власти рынка могут казнить любого, кого поймали на воровстве на своей территории. Кому руку рубят, а кого сразу вешают. Вон в той лавке сидит судья с писцами и стражей. Все происходит очень быстро – по закону и без лишних проволочек.

– А если не того поймали? Или ошиблись?

Но Беркут проигнорировал его вопрос, шумно втянув носом воздух.

– Черт возьми, а ведь обед скоро. До чего хорошо пахнет! Керхи умеют готовить... Спорим, что это баранина на меду? А, может, и голуби, вареные в чугунах с перцем. Мы, кучеяры, тоже любим перец, но с тем, как его едят керхи, не сравнится ни одно кучеярское блюдо. Я как-то попробовал их курятину. У меня во рту потом всю неделю горело. Они перец кислым молоком запивают, представляешь?

Арлинг слушал болтовню Шолоха, старался не отстать от Финеаса, а сам вспоминал запах смерти. Он никогда бы не подумал, что смерть пахла так... странно. Совсем не отталкивающе, и даже наоборот, – маняще. Такие мысли настораживали, и Регарди поспешил скорее их отогнать.

Корма «Черный Святой» была популярна. И хотя люди толпились на Мерве везде, у здания их было особенно много. Арлингу пришлось уцепиться за Беркута, чтобы не потеряться. Он был в корме всего раз – с иманом, – и нашел в ней только одно преимущество. Внутри было свежо и бодряще. Толстые стены здания не пропускали раскаленного воздуха с улицы, а хитрый архитектурный замысел, о котором ему рассказал учитель, позволял сквозняку беспрепятственно прогуливаться по внутренним помещениям, создавая ощущение прохлады.

– У нас не очень много времени, а народу там тьма, – с досадой проговорил Фин, останавливаясь у входа. – Пока найдем Джаля, пока дождемся аракоса, уйдет не меньше получаса. Поступим так. Я с Олом пойду добывать напиток, а Беркут с Арлингом отправятся за цыпленком. Мясной ряд начинается за углом. Как управитесь, ждите нас там.

– Кажется, наш умник сам себя обманул, – довольно произнес Шолох, увлекая Регарди туда, где пахло жиром и кровью. – Столько монет дал, что их не только на курицу хватит, но и на хорошую лепешку с мясом. Не знаю как ты, а я хочу есть.

Беркут вклинился в мясной ряд, как острый нож в куриное филе. Похоже, он действительно проголодался, так как прямиком направился туда, где слышались крики торговки, зазывавшей отведать свежие лепешки с чесноком и мясом ягненка. В желудке Арлинга с утра плескалась лишь пресная каша с непонятными корешками, но запах, который доносился из корзинки кучеярки, слишком напоминал тот, который он почуял у виселицы. «Это иная смерть», – пытался убедить себя он, но слюна отчего-то стала горькой, а горло сжалось, отказываясь ее глотать.

– Тебе купить? – спросил Беркут, возбужденно втягивая воздух носом.

– Нет, – буркнул Арлинг, мечтая о том, чтобы скорее вернулся Финеас, и они пошли обратно. К тому же, иман все равно узнал бы об этой лепешке, и ему пришлось бы снова драить котлы Джайпа. Учитель всегда догадывался, если он пробовал запрещенные продукты, а жирная лепешка, несомненно, к ним относилась. Возможно, кучеяр улавливал запах, а может быть, читал мысли. Недаром же его звали мистиком. В последнее время, Регарди считал это лучшим объяснением всех возникающих вопросов.

– Ну и зря, – фыркнул Шолох. – Лепешки очень вкусные. Их сейчас при мне вылепят, начинят мясом и пожарят. Я себе две штуки купил, могу одной поделиться.

Но аппетит у Арлинга пропал окончательно. Прикинув, что на приготовление лепешек потребуется время, он решил проявить инициативу.

– Курицы там? – спросил Регарди Беркута, кивнув в ту сторону, откуда, как ему показалось, раздавалось кудахтанье. Джайп заказал самое свежее мясо, какое только можно найти. Живая птица должна была превзойти его ожидания.

– Ну да, – рассеянно кивнул Шолох, занятый созерцанием готовящейся лепешки.

– Вот и отлично. Дай мне денег, я куплю цыплят сам. А ты пока спокойно поешь. Не волнуйся, я справлюсь. Тут недалеко. Если что, я тебя позову.

Беркут колебался недолго, и через мгновение в ладонь Арлинга опустилась пара тяжелых султанов, пахнущих сотнями рук людей, их держащих.

– Только проверь, чтоб не подсунули какую-нибудь падаль, – наказал Шолох. – И сразу не покупай, а то вас, чужестранцев, легко обдурить. Золотая цена цыпленку – султан, не больше. Вторую монету я тебе на всякий случай дал. Ну, ступай, я скоро буду.

Воодушевленный первым самостоятельным действием за долгое время, Арлинг направился туда, где слышались птичьи крики. Сейчас в той стороне раздавались лишь голоса торгующихся кучеяров, но запах куриных перьев, который он хорошо выучил на скотном дворе школы, служил правильным ориентиром.

– Кто продавец? – громко спросил он, подходя к спорящим кучеярам, которые никак не могли сойтись в цене. Чтобы придать себе важности, пришлось вспомнить некоторые привычки из прошлого. Повязка на глазах и одежда ученика замыслу не мешали. Он вполне мог сойти за слугу богатого господина из Согдарии, а такие на рынок ходили с деньгами. Главное не переиграть.

Почувствовав, что на него обратили внимание, Регарди небрежно облокотился о трость, слегка задрал подбородок и спрятал сжатую в кулак руку в карман. Пусть думают, что у него там спрятан пухлый кошель, набитый золотыми монетами. Уловка помогла быстрее, чем он ожидал, потому что один из кучеяров тут же подбежал к нему, вежливо поинтересовавшись, чего желал молодой господин.

– Цыпленок есть? – спросил он, стараясь подавить неожиданное воспоминание. Давненько его не называли господином.

– Э...есть один, – ответил торговец, и Арлинг с удивлением отметил, что кучеяр насторожился. Словно он попросил продать ему мешок журависа или бочку моханы. Его ответ Регарди не понравился. Почему один? А куда делись остальные? Он был уверен, что слышал кудахтанье нескольких кур.