Игра титанов - Казаков Дмитрий Львович
– Эй, ты! – окликнула Алинэ.
– Что? – вскинулся хатору. – О, сколько вас? И все хотите поселиться у нас? Не может быть!
Синее лицо отражало одновременно радость и недоверие.
Названная сумма заставила верховную жрицу нахмуриться, и она принялась яростно торговаться. После долгого спора удалось сбить цену почти вдвое, и хатору, оказавшийся хозяином, отправился будить слуг и кухарку. Застучал топор на заднем дворе, донеслись оживленные голоса.
Тараканы на всякий случай попрятались.
Довольно быстро Алинэ получила в собственное распоряжение комнату, не очень большую и скудно обставленную, но зато чистую. Остальных жриц и храмовых стражей поселили по соседству. Один из слуг убежал с распоряжением растопить баню. Топор на заднем дворе застучал вновь.
– Так-так, – сказала главная слушающая волю Озерной Королевы и заперла дверь на засов. – Омовение и ужин подождут. Сначала нужно выяснить, что нас ждет впереди…
Из складок длинного платья явилась вырезанная из светлого дерева чаша на тоненькой ножке. Алинэ несколько раз провела над ней рукой, и в прозрачной воде задвигались, заплясали кольца голубого и зеленого пламени, поплыли изящные символы…
Но в этот раз они не сказали ничего осмысленного.
Чаша, до сего момента не подводившая хозяйку, словно ослепла.
А это значило, что сама Сияварош, Озерная Королева, потеряла след.
Нищих в Цантире, самом старом и самом крупном городе Вейхорна, больше, чем тараканов на кухне в грязном кабаке. Одни кормятся около ворот, другие возле храмов, третьи – в порту, и никто никогда не осмелится зайти на чужую территорию.
Нарушителя неписаных границ ждет жесточайшая трепка.
Аристократами среди побирушек были те, кто околачивался у святилищ. Портовые нищие стояли на второй ступеньке, но зато считались самыми лихими и, если можно так сказать, богатыми. Они не брезговали воровством и даже доносительством, многие жили на казенные деньги. Зоркий Судья, чиновник, надзиравший за порядком в Цантире, щедро платил за интересные сведения.
Поэтому когда в гавань вошел богато украшенный галеон, несколько попрошаек, что околачивались на берегу, насторожились. Чутье подсказало им, что с этим судном не все так просто…
– Слышь, гляди-ка, – сказал один из нищих, Ло Дылда, приятелю, Ару Две Лопаты. – Кто это приплыл?
– А кивагор, – ответил тот. – Судно большое, но сидит не очень глубоко, а значит, оно без товара.
– Верно, – кивнул Ло, и они принялись протискиваться через толпу к причалу, около которого встал галеон.
По дороге к ним пристал Ни Прыщавый, появившийся в порту всего полгода назад и не успевший еще войти в зрелый возраст. А у самой цели обнаружился Ди, хитрейший и старейший из портовых нищих.
– Приперлись, голуби? – прошамкал он, мрачно блестя единственным глазом. – Ладно, делим награду на четверых. Но не больше.
– Как скажешь, – согласился Ло, ощущая на коже зуд, тот самый, что предвещает очень большие деньги.
С галеона сбросили сходни, и по ним поднялись два портовых чиновника. Назад прошли не скоро, несколько ошарашенные, и неспешно удалились.
– Точно, товару у них нет, – сказал Ни Прыщавый, изо всех сил пытавшийся выглядеть серьезным и важным. – Иначе бы уже начали разгружать.
– Или какой хитрый товар, какой не всякому покажешь. – Ди почесал подбородок, где редкие седые волосенки образовывали пару клочков. – Вот бы заглянуть внутрь, так бы, одним глазком…
– Лодку я достану, – сказал Ар Две Лопаты. – Да только надо ночи ждать. Днем-то не подойдешь.
– Ничего, мы никуда не торопимся, – ехидно улыбнулся Ди. – Так что иди, голубь мой, и без лодки не возвращайся.
Две Лопаты удалился, и нищие остались около галеона втроем. Пока ждали, отправили восвояси нескольких припозднившихся соперников и собрали с половину серебряной сотни медяками. Посланный за едой Прыщавый как раз принес пирожки с требухой, когда из-за соседнего причала вывернула лодка.
Сидел на веслах Ар, а посудина была большой, но такой ветхой, словно ее сделали лет сто назад.
– Эта штука постарше тебя будет, – заметил Ло Дылда.
– Ровесница – точно. – Старый Ди притворно закашлялся. – Удивительно, как она вообще на воде держится.
Лодка причалила к берегу, в этом месте довольно низкому, и Две Лопаты получил свою долю пирожков.
– Когда плывем? – спросил он, жуя плохо пропеченное тесто и невероятно жесткую начинку.
– Вот как стемнеет, так и отправимся, голуби мои, – сказал Ди, и никто даже не подумал с ним спорить.
Все нищие знали: как старик решил, так и будет.
Стемнело, порт немного опустел, стих гомон на причалах, загорелись фонари около входов в таверны. Небо очень кстати затянули плотные тучи, скрывшие не только звезды, но и луну. От воды налетели комары, маленькие, но очень шустрые и кусачие, донеслось настойчивое жужжание.
– Ну что, пора? – спросил Ло Дылда.
– Можно, – кивнул Ди. – Только потихоньку.
Первым в лодку скользнул Ни Прыщавый. За ним последовал старик. Кряхтя и пыхтя, перебрался через борт и устроился на кормовой скамье рядом с юнцом. Ар Две Лопаты сел на весла, а Ло осторожно и медленно – спаси нас Страж Проливов от шума – столкнул посудину.
Сам промочил ноги, но особенного внимания на это не обратил.
– Эх, уключины-то завизжат сейчас, – проговорил Ди тихонько, – так ты их водой немного смочи…
Ар выполнил приказ, и они поплыли.
На воде звуки разносятся далеко, но Две Лопаты как-то ухитрялся грести тихо. Лишь иногда плескала вода да Прыщавый напоминал о себе громким сопением. Лодка ползла со скоростью престарелой, никуда не спешащей черепахи. Черная гора галеона приближалась.
С берега доносились пьяные вопли, на одном из кораблей кивагор, судя по всему, дрались.
– Теперь еще тише, и к корме правь, – прошептал Ди. – Правым веслом загребай…
На корабле кивагор горели два фонаря, один на носу, другой возле сходней, а корма оставалась в тени. С палубы не доносилось ни единого звука; шуршали волны, облизывая смоленые борта.
Ло скорее даже не увидел, а угадал, что перед ними – якорная цепь.
– Стой, – шепнул он, и Ар перестал работать веслами. Лодка прошла еще немного, и цепь выплыла из мрака, точно вырастающая из воды толстая лиана. – Давай ты, малый…
Дылда прихватил цепь, а привычный к таким делам Прыщавый перебрался на нос и полез вверх. Мелькнули и пропали босые пятки, тощая фигурка скрылась в клюзе.
– Так… – начал Ди, но тут над палубой что-то неярко сверкнуло.
Нищие насторожились, но сделать ничего не успели. Через борт перевесился кивагор, стала видна остроконечная шапка. Поднялась рука, в которой была зажата короткая палка. Ло попытался оттолкнуться от цепи, но лиловая молния вспыхнула, ударила прямо в лицо, вынудила зажмуриться…
А когда она исчезла, Дылда осознал, что не понимает, где именно находится и что тут делает.
– Эй? Кто тут? – завертел он головой.
– Я… – несколько неуверенно отозвались из мрака, и по голосу Ло узнал приятеля – Ара Две Лопаты.
Но как они очутились в этой лодчонке?
– Что за бред? – второй голос принадлежал старому Ди. – Зачем вы, голуби придурочные, меня напоили и в море вывезли?
– А мы пили? – спросил Ло.
В голове чего-то не хватало. Он помнил, как проснулся сегодня утром на старом складе, а потом…
Потом все терялось в тумане.
– Похоже на то, – сказал Ди. – Да какая разница? Гребите отсюда побыстрее. У меня от сырости кости ломит.
Две Лопаты заработал веслами, и лодка с нищими пошла обратно к берегу. Жрец Варо-Вак, стоящий у борта, удовлетворенно кивнул. Немногим позже матросы выкинули в воду труп Ни Прыщавого. Если он всплывет, никто не побеспокоится – даже молодые попрошайки порой умирают…
И галеон «Мечта рассвета» вновь погрузился во тьму и безмолвие.
Дверь каюты, в которой Ячий Нос жил во время плавания, негромко скрипнула, и внутрь заглянул матрос.
