Честь клинка ночи - Райан Кирк
Все, что ей нужно было сделать, это сбежать. Идея казалась такой же невозможной сейчас, как и раньше.
Мари решила подождать, пока представится возможность. Каташи сказал, что не вернется через день или два, так что у нее было время. А до тех пор она будет действовать так, как ожидали ее враги, позволяя им думать, что она побеждена.
Она поклонилась трем стражам, когда они принесли ужин, и не пожаловалась, когда они оставили ее без постели на вторую ночь. Она плохо спала, но каждый раз, просыпаясь, она прислушивалась и ждала удобного случая.
Второй целый день ее плена прошел, и в тот вечер ей представилась возможность. Она слышала, как стражи разговаривают друг с другом. За пределами ее палатки всегда было трое, но одному было приказано явиться к командиру. Только двое будут охранять ее весь вечер. Она решила, что это был самый хороший шанс, который у нее мог быть.
Ее движения были медленными и контролируемыми. Она не осмеливалась издать шум, который мог бы насторожить солдат снаружи, и старалась работать так, чтобы, если бы один из них заглянул внутрь, он не ничего заподозрил бы.
Первой проблемой было добраться до ножа, привязанного к бедру. Как можно медленнее она опустила руки к оружию, сгибаясь и изгибаясь, пока не дотянулась. Несмотря на агонию положения, Мари не издала ни звука. Она высвободила нож, радуясь тому, что он выскользнул из ножен без шороха.
Убедившись, что нож был крепко сжат в руке, она начала перерезать веревки, которые держали ее. Она начала с запястий. Она надеялась, что, когда освободит их, станет легко. Углы были неправильными, и она изо всех сил пыталась найти опору, чтобы лезвие могло прорезать веревку.
Несмотря на страх быть обнаруженной, она продолжала медленно работать. Это потребовало от нее максимальной дисциплины. Она продолжала поглядывать в сторону входа в палатку, опасаясь, что страж выберет именно этот момент, чтобы проверить ее.
Она почувствовала, как веревки на ее запястьях ослабли, и с тихим треском они разорвались. Мари затаила дыхание, испугавшись того, что этот звук услышали.
Убедившись, что ее не заметили, она продолжила очень медленно. Цепь, прикрепленная к ее ошейнику, звенела при движении, поэтому она делала все, что могла, чтобы поддерживать постоянное давление на нее.
Со свободными запястьями Мари за миг разрезала веревки на лодыжках. Из проблем остался только ошейник. Она не знала, как он застёгивался, надеялась, что могла его снять теперь, когда ее руки были свободны.
Работа с ошейником была самой деликатной частью побега. Железо издавало больше шума, чем веревка, и попытки сделать ошейник и цепь тихими забрали все ее силы. Она не могла развернуть ошейник, а держала его на месте, поворачиваясь, не давая звеньям цепи звякать.
Она не могла видеть, что было у нее ниже шеи, поэтому проверила застежку пальцами. Она молча выругалась. Ошейник нельзя было снять без кузнечных инструментов. Ее охватило отчаяние, и пару мгновений она подумывала покончить с собой.
Но Мари отказалась принимать такие мысли. Она изучила цепь в поисках слабых звеньев. Шансов найти это было мало, но это было лучше, чем ничего.
Когда она проследовала за цепью, ее взгляд остановился на другом конце, где она была прикреплена к центральному столбу палатки. Тот, кто проделал эту работу, не проявил особой тщательности. Цепь трижды обернули вокруг шеста, а затем через три звена протянули штифт, чтобы удерживать ее на месте. Связанная, она никак не могла подняться достаточно высоко, чтобы сделать что-нибудь, но теперь вынуть штифт будет несложно.
Мари сделала это, стараясь не шуметь. Она осторожно размотала цепь, будто обнажала боевую рану. Теперь она была свободна. Но она предположила, что находилась в центре вражеского лагеря, и если таскать с собой длинную цепь, она вызовет подозрения.
По шагу за раз. Она добилась прогресса. Прежде чем сделать следующий шаг, Мари оглядела палатку. Как она и ожидала, тут не было никакого удобного оружия. У нее был только нож. Этого должно хватить.
Мари обернула цепь вокруг своего туловища, чтобы она, по крайней мере, не шумела. Решив, что она была настолько готова, насколько могла, Мари выглянула из палатки.
Двое стражей стояли к ней спиной и смотрели на лагерь. Как и подозревала Мари, она была недалеко от центра.
Вдруг недалеко, среди палаток вокруг сердца лагеря, вспыхнул огонь. Все тут же посмотрели туда, и Мари знала, что шанса лучше не будет.
Она за пару мгновений успокоила дыхание. Важно было сосредоточиться, если она хотела выжить.
А потом она впервые убила.
Единственная ее мысль, когда она вышла из палатки и вонзила нож между ребер стража, прямо в его сердце, заключалась в том, что лишить жизни не должно быть так легко. Ее руки двигались почти по собственной воле, вытащили нож из солдата и ударили второго стража, когда он повернулся.
Ее второй удар был не таким точным, как первый, но он сработал. Она крепко сжимала нож, боясь, что единственное оружие выскользнет из рук. Когда второй мужчина повернулся, нож разрезал орган за органом. Смерть охранника не была чистой, но годилась. Мари вытащила окровавленный нож из стража, когда он упал, застыла в шоке, глядя на свою работу.
Она подняла взгляд, пытаясь заставить ноги пошевелиться. В этот момент две тени в форме дома Амари отделились от палаток через дорогу. Мари взяла себя в руки. Она даже не успела сделать несколько шагов от палатки, где ее держали в плену.
Одна из теней сбросила капюшон и вышла на свет, и Мари поняла, что смотрит на Асу и Коджи, двух последних людей, которых она ожидала тут увидеть. Она крепче сжала нож, отчаянно желая, чтобы Коджи подошел ближе, чтобы она могла нанести удар.
Клинки ночи остановились вместе, и Мари проклинала себя. Конечно, они смогут уловить ее намерения. Каким бы сильным он ни был, она могла бы с таким же успехом зажечь предупредительный маяк. На их лицах отразилось замешательство. Аса медленно шагнула вперед.
— Мари, мы здесь, чтобы спасти тебя, — Аса огляделась, словно убеждалась, что поблизости никого не было. — Мы можем уйти, пока они в смятении, но это нужно делать сейчас.
В сердце Мари возникли противоречия между гневом и разумом. Она хотела убить Коджи, но ей нужно было выжить. Ее работа еще не была закончена.
Она медленно опустила нож, убрала его в крови
