Степные травы (СИ) - Самылов Алексей Леонидович

(И когда ты сама будешь готовить? Давай, вставай тогда и сходи за овощами. И рыбу захвати. Это ты можешь сделать?)

– Эс тинни, Сэф! – воодушевилась Эльси.

(Я мигом, Сэф!)

Буквально через пару мгновений эльфийка вылетела из дома, на ходу одеваясь. Клюнула Эмиля в щеку и убежала. Парень только и успел, что брови поднять. В элварине он был не силен, так что смысл только что состоявшейся беседы от него ускользнул.

– Дараинэ вираанна! – раздался голос рядом. – Амата аину сигна, аэтай?

(Доброе утро! Как тебя зовут, красавчик?)

Женский голос. Парень повернулся в сторону гостьи и увидел девушку, которая с интересом смотрела на него. Вот фокус, раньше эльфийки были для него похожи все, как сестры. А теперь он отметил, что у этой дамы губы тоньше, глаза имеют чуть другой разрез, нос поддернут. И да, уши подлиннее. Или ему это кажется?

– Лиэс! Аи укка камананни? – прежде чем успел Эмиль успел ответить. – Го ою камананши!

(Лиэс! Ты куда-то шла? Вот и иди!)

И Сэфи сделала совершенно понятный прогоняющий жест.

– Абукама! – фыркнула Лиэс. – О, онкэа итрин таманон?

(Жадина! Что, для себя бережешь?)

– Аину икин дананни? – строго и сурово ответила Сэфи – Камананши, эс элвари, туома тили лобаринни!

(Твое какое дело? Иди, я сказала, пока ноги целы!)

– Ана, ана! – насмешливо ответила Лиэс. – Вэ амата ичи эли Тайфол? Саона ичи амма урани утукни?

(Ой, ой! А как же младший Тайфол? Вы же на него целились?)

– Эльси утукни! – со значением произнесла Сэфи. – Вэ эс нооста элвари, о атиу ноха амма отэни утукши эли отоохакси!

(Эльси целилась! А я сразу говорила, что она просто на первого попавшегося парня запала!)

– Вэ о нитаунун? – иронично спросила Лиэс.

(А что ж передумала?)

Эмиль ухватывал в мелодичной речи эльфиек лишь отдельные слова. Интересно, в каком смысле они про Тайфолов вспомнили? Ну, и он понял, по жестам и тому, что понял, что речь идет в общем о нем. В конце Сэфи похлопала себя по груди. Лиэс (так, кажется, звали новую знакомую) посмотрела на герб Эмиля и покивала явно одобрительно. Когда Сэфи вытащила на улицу котелок, обычный железный котелок и какой-то деревянный ящичек, девушки о чем-то посмеялись (Эмиль уловил слово «живот». Кажется) и Лиэс ушла.

– Сэфи, – осторожно заговорил Эмиль, смотря, как девушка разводит огонь в этаком каменном колодце. – Мне бы это… К порталу. Ну, я там… Типа, живу пока.

– Тебя там так ждут? – тут же нахмурилась Сэфи. – Женщина? Сколько?

– Э-э, – Эмиль даже растерялся. – Никто, но… Мне, как бы, надо там… Ну, быть, что ли.

Девушка бросила то, чем занималась и подошла к парню. Она как-то странно взглянула ему прямо в глаза. А потом провела кончиками пальцев по его лицу. И улыбнулась… С легкой грустью.

– Тебе нужно уезжать, да? – тихо спросила зеленоглазая красавица.

Эмиль некоторое время молча смотрел на девушку.

– Да, мне нужно будет уехать, – ответил он. – Но не так скоро.

И радость, буквально осветившая лицо девушки, отозвалась в груди Эмиля теплом. Это чувство было странным, похожим на то, которое он испытал, глядя на заработавший портал…

…Шумела листва. К девушке и парню, которые стояли и молча глядели друг другу в глаза, подпрыгивая на ходу, словно маленькая девочка, бежала еще одна девушка с мешком из грубой ткани в руках. Другая эльфийка, только что беседовавшая с Сэфи, дошла до своего дома и о чем-то разговаривала с подругой.

Лучи утреннего светила прорезались через листву, делая лес похожим на храм. Когда-то этот лес был частью бесконечной чащи, огромного организма. И теперь элорины снова гуляют под сенью крон мелваров. А если бы деревья могли испытывать эмоции, то от ощущения сразу двух разумных, которые просто фонили той энергией, которую излучали мэллорны, лес бы сейчас пребывал в состоянии ностальгической радости.

Уже довольно давно по Орочьему перевалу прошло племя Тирра (орки называли свои объединения по имени вождя). Сегодня в степь спускалось с перевала другое племя. Первыми из тени горы выехали мужчины. Они были полностью экипированы, словно собрались прямо с марша вступить в бой. И это было не мерой предосторожности, а данью уважения тем сородичам, которые уже находились здесь. По смыслу, если сказать словами, это прозвучало бы «Мы вас уважаем, вы живете там, где так опасно, что приходиться ездить вооруженными».

Орки, заночевавшие на перевале в том месте, где были развалины крепостицы, почистили одежду и фургоны, да и просто отдохнули. Поэтому в марку въезжали бодрые, подтянутые воины, сверкающие на солнце броней. Железная змея тяжелой конницы неторопливо стала пожирать дорогу до Брайбо.

Проехали воины. За ними следом проследовал табун лошадей, которым не давала разбегаться молодежь, идущая по бокам. А следом из прохлады перевала на уже довольно жаркий свет солнца выехал первый фургон.

Правила этим фургоном старшая жена вождя. Рядом с ней вертели головами двое дочерей.

– Мам, смотри какая трава у реки сочная! – восторженно произнесла одна из девочек. – И толстая, как кусты!

Орчанка снисходительно улыбнулась, смотря на восторженного ребенка. А девочка встала прямо на лавку и, держась за дугу фургона, смотрела в сторону реки.

Из тени гор выехал следующий фургон. Сидящая на козлах орчанка приставила ко лбу ладонь. Вид темнеющего вдали леса заставил ее хмыкнуть и покачать головой. А женщина на первом фургоне тоже обратила внимание дочерей на лес. Это племя кочевало по равнине Соэн довольно далеко от Эло, так что дети видели такой серьезный лес впервые. И реагировали на него открытыми ртами.

Стражники, стоящие на стене Брайбо, смотрели на прибытие орков с плохо скрытой радостью. Большая часть из них стояла на стене замка Тайфол. Да что там большая, все, кто мог носить оружие и стоять на ногах. Поэтому прибытие дополнительных сил и таких сил, не могло оставить их равнодушными…

…Не только дети, большинство из вновь прибывших орков в лесу толком не бывали. Поэтому дорога, стиснутая древесными стволами и накрытая густыми кронами, была для многих зрелищем захватывающим. Они оказались верхом на лошади, посреди дня, в полумраке почти! И для привыкших к жаре орков лесная прохлада была тоже удивительным явлением. А потом они выехали из леса и увидели замок.

Над особняком реяло синее знамя. Стены возвышались над речной гладью. Как только орки выехали из леса, со стороны замка послышался вой трубы. Но все это затмевал темный конус. Матка… Лес, река… Даже замок, все это затмевала картина победы. Те, кто жили здесь, убили самого тяжелого и страшного врага!

– Аххур! – взревели луженые глотки и с древесных крон в небо взметнулись испуганные птицы.

После того, как со входа сняли занавесь и стало видно, что внутри шатра пусто, Цеси тяжело вздохнула. Каминан вообще уже сидела на козлах фургона, который стоял задом к шатру, чтобы не видеть опустевшего жилища.

– Цес, пойдем, – мягко произнесла Саманта, приобняв маленькую хозяйку за плечи.

Цеси безропотно развернулась. Молча приняла помощь Ари, который подсадил ее в фургон. Там лежало то, что украшало шатер, в частности, разного размера подушки. Аринэль, посадив Цеси, вскочил в седло Харлея (или правильно говорить, Харлеи?).

Дара, кстати, тоже поехала в фургоне. Все-таки они с Цеси стали очень близки. А той явно сейчас очень плохо. Она как-то очень остро переживала расставание со своим шатром. Нет, никаких слез не было, не те тут живут разумные, чтобы так просто влагу разводить. Но и понимание момента тоже присутствовало. Насчет перелома могут поржать, а вот расставания – это свято.