Виктор Исьемини - Весенние грозы

- Я вижу, ты занят, поэтому скажу вместо тебя: давно я сюда не заходил.

- А... погоди, я сейчас! - и снова набросился на непоколебимую тетку.

Торг продолжался еще минут десять. Наконец стороны пришли к соглашению, и тетка выплыла из лавки, даже не глянув на Хромого.

- Видел? - тяжело выдохнул старьевщик. - Не поддается, зараза. Ничего, все равно выйдет по-моему. Сегодня должен был прийти морем груз тканей из Верна, но говорят - опять морские разбойники перехватили. Значит, мой товар опять вырастет в цене. А эта особа - из вдовьего сестринства при монастыре блаженной Ателиты... ну, будто бы монашки подкармливают скорбных вдовиц. На самом деле эти скорбные шьют и отбивают заработок у цеха портных. У них свой интерес в армейских поставках, понял? А монастырь их покрывает. А ты что скажешь?

- Да я просто так. Кстати, книжицу твою удалось продать с большой прибылью. Я думал, интерес к Семи Башням поутих...

- Где там! Я уже жалею, что тебе уступил за бесценок. Нынче опять новые объявились, спрашивали, нет ли чего. Приезжие, сразу видно. Похоже, за зиму эта история разошлась по Миру, и все легковерные дуралеи кинулись к нам. Не будь у нас войны с гномами - и гномы кинулись бы в Семь Башен! Нет, этой истории не будет конца...

- У любой истории бывает конец, но эта в самом деле чересчур затянулась.

ГЛАВА 41 Феллиост

Эльфы - существа скорей эмоциональные, чем только лишь веселые. Они с равной легкостью поддаются также печали, унынию, отчаянию и так далее. Просто они не могут грустить долго - всегда отыщется что-нибудь, способное их утешить в безысходном горе. Пестрая бабочка, например, или песня девушки... или игра солнечного света на слезах, стекающих по длинным ресницам. Словом, нрав эльфа непостоянен и подвержен переменам, а что чаще всего они веселы - так это только потому, что Мир полон удивительно смешных штук, и грустящий эльф всегда найдет повод развеселиться..

Когда Аллока Ллиннота стегнул утяжеленный грузиком кнут, принц испытал дикий ужас, ему показалось, что он ослеп. Конь понес, Аллок орал, летя сквозь чащу, по ладоням, сомкнувшимся на пылающем лице, били ветки... это было смешно. Принц нащупал повод и осторожно, чтобы не рвать коню рот удилами, потянул. Жеребец убавил ход... После этого эльф решился раскрыть глаз, потом другой. Он видел. Правда, из-под рассеченной кожи на скулах и переносице выступила кровь, поврежденные места стремительно набухали... возможно, лицо распухнет так, что Ллиннот в самом деле некоторое время не сможет видеть, но он не ослеп.

Аллок припомнил собственный, минутной давности, страх - и расхохотался. Вот здорово! Прежде ему никогда не доводилось испытывать такого страха! Какое необычное, острое, ни с чем не сравнимое ощущение... стоит жить ради того, чтобы испытывать сильные чувства. Какое великое счастье - испытать страх. Еще большее счастье - побороть его. Сегодня Аллок приобрел новый опыт и стал мудрее.

- Князь! Князь!

- Я здесь, Келлиан!

- Ты жив, Аллок? Что с тобой?

Аллок осторожно потрогал горящее лицо. Жалко, что он не может сейчас поглядеть на себя в зеркало, наверное очень смешное зрелище.

- Какое-то странное оружие, Келлиан. Ты не разглядел, чем он меня?

- Нет, князь. Они напали сзади, и их было много. Ролливен отстал... кажется, он я слышал его крик. Но людей было так много!

- Это плохо. Я думал, мы убили всех людей в белом... Если их много, нам следует найти своих. Это будет рассудительный поступок, как ты думаешь?

- Это скучно, а значит, рассудительно, - согласился Келлиан. - Но что с твоим лицом? Очень больно?

Эльфы прикинули направление и пустили коней шагом, они намеревались обогнуть холмы и выехать на другую сторону гряды. Там должен находиться один из отрядов загонщиков, которые гнали людей в белом по направлению к теснине.

- Будто огонь жжет, - согласился принц. - И нос, похоже, поврежден. Теперь я лучше понимаю Орвоеллена.

- Орвоеллена?

- Ну да. Ты помнишь его? Орвоеллен Кривой Нос? Ему перебили переносицу в бою, и он возненавидел людей, даже отправился в Ренприст наемником, чтобы убивать людей в их собственных войнах. Его прикончил мой заблудший шурин Филлиноэртли. Так вот...

Аллок Ллиннот снова прикоснулся к лицу и тут же отдернул руку. Ай, как больно!

- Так вот, только теперь я стал понимать Орвоеллена. Пока мы скакали через лес, я хотел убить всех людей.

- А теперь?

- И теперь хочу. Но не всех, потому что это было бы скучно, даже еще скучней, чем рассудительные поступки. Теперь я хочу убить только людей в белых плащах. Интересно, что за странное оружие меня поразило?

- Едем скорей, - предложил Келлиан. - осмотрим убитых в долине. Поглядим, чем они вооружены.

- Ты думаешь, уже все кончено?

- Тихо стало.

Эльфы отыскали отряд в два десятка конных лучников. Воины не стали сдерживаться и смеялись при виде лица Аллока, разделенного красной полосой надвое. Принц бы и сам смеялся, только очень больно было, когда натягивалась кожа на лице. Он веселился, стискивая зубы - и это само по себе было тоже смешно.

Во главе отряда лучников Аллок отправился на холм. В долине в самом деле все закончилось. Больше сотни тел в белых плащах смешно лежали в кустах вдоль ручья и на обрывистых склонах.

Пересчитав убитых, Ллиннот нахмурился - слишком мало. И к тому же - много коней, в долине полегла только кавалерия белых.

- Где пехота? Где белые без лошадей?

Сотник пожал плечами.

- В долину вошли эти, мы их убили. Очень смешно. Больше никого не было. Приказов не было.

Князь нахмурился - в том, что не было приказов, его вина. Он должен был отдать распоряжение загонщикам: гнать пехоту вслед за конницей белых, а если это не удалось - стрелкам спускаться с холмов и атаковать внизу. Его ошибка. И это уже не смешно.

- Разослать отряды, искать пехоту. Найти и убить.

Когда в лесах вокруг города были замечены эльфы, отец Брак не испугался и не удивился. Скорей всего, именно этого он и ждал. Сперва, когда воинство только ушло на север, легат Брак велел перегородить улицы баррикадами. Феллиост - небольшой город, так что защитить периметр с сотней братьев казалось несложным делом. Солдаты заложили и заколотили в окраинных зданиях окна, выходящие к околице, а промежутки между домами перегородили наскоро сколоченными из досок щитами. Для прочности щиты подперли мешками с землей и песком, а также каменными обломками старых стен, которые грудами валялись повсюду. Жителям было велено переселиться с окраин к центру города, если нужно - занять пустующие здания.

На второй день появились эльфы. Нелюди подступали небольшими группами, обстреливали братьев, охраняющих баррикады. Отец Брак запретил отвечать, пока враг не приблизится на тридцать шагов - на таком расстоянии лучники Белого Круга могут бить эффективно, а если дальше - они сильно уступают эльфийским стрелкам. Не получая отпора, нелюди обнаглели и в самом деле двинулись к укреплениям. Тогда и братья дали ответный залп. Эльфы отступили. Потом снова стали кружить у окраины, укрывались за грудами камня и щебня, изредка пытались приблизиться. Но пока их было немного, нелюди не слишком рисковали.