Бернхард Хеннен - Во власти девантара

Мебель была простой и подходила к атмосфере комнаты. Здесь не было ничего лишнего, и именно поэтому все выглядело красиво. Ничто не казалось хрупким, все было крепким, как сам дуб.

Деревянная лестница вела на верхние этажи, которые не были видны снаружи из-за густой кроны дерева. Этот этаж располагался так, что ствол дерева был отчасти полым. Мандред спросил себя, как это Алаэн Айквитан согласился на такое. Какие же героические поступки совершили предки Нурамона, чтобы удостоиться этой чести? Полукруглые потолки так мягко переходили в стены, что казалось, древесина Айквитана слилась воедино с более светлой древесиной стен.

— А от какого дерева эта светлая древесина?

Нурамон сложил вещи на скамью.

— Это дерево Церен.

— Это такой вид?

— Моя мать говорила, что это была береза. В ночь перед эльфийской охотой я узнал, что ее звали Церен. Говорят, это легенда среди деревьев.

— Хм. А Айквитан потерпит меня здесь? Наверняка еще ни один человек не ступал в твой дом.

Нурамон улыбнулся.

— Ты ведь вошел. И разве тебе нехорошо?

Этого Мандред сказать не мог. Он чувствовал себя в безопасности. Еще раз огляделся по сторонам.

— А больше здесь никто не живет? Твой дом не похож на помещение, в которое тридцать лет никто не входил.

Лицо Нурамона выражало непонимание.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не вижу пыли, не вижу грязи. Только листики на полу. И то, кажется, они здесь и должны быть.

— Все так, как было, когда я уходил.

Легкая жизнь у этих эльфов. Наверное, дерево заботится о том, чтобы было чисто, и Нурамон даже не думает об этом.

Нурамон с вещами отправился наверх, а Мандред стал рассматривать соседнюю комнату. Хотя он никогда прежде не бывал здесь, дом казался ему знакомым. Может быть, потому что он знает Нурамона и потому что этот дом подходит ему.

В центре находилась большая комната с длинным обеденным столом. «Какое расточительство!» — подумалось Мандреду. Стол был слишком велик для одного-единственного жителя. Потом ярл вспомнил, что Нурамон говорил о семье. Быть может, когда-то здесь жил целый род. За этим столом легко могли уместиться двенадцать человек. Должно быть, очень неприятно жить в таком доме наедине с воспоминаниями. Мандред осознал, что именно по этой причине он не захотел остаться в Фирнстайне. Быть одному, с воспоминаниями о Фрейе… это точно не для него. Как ни любил он Альфадаса, быть счастливым во Фьордландии он уже не мог.

Мандред почувствовал усталость и сел у окна в соседней комнате, где можно было отлично отдохнуть на тяжелой подушке. Оттуда хорошо было глядеть на горы. Они казались уже не такими угрожающими, как совсем недавно, когда Нурамон говорил о темных альвах и их детях. Разве эльф не сказал, что они жили там когда-то? Интересно, что же стало с детьми темных альвов? И, размышляя об этом, Мандред погрузился в спокойный сон…

Ему снился мужской голос, принесенный ветром. Голос прошептал:

— Настало время прервать молчание. Расскажи мне, что с тобой произошло!

И Мандред рассказал голосу во сне о человеке-кабане и своем поражении во льду, о спасении Айкъярто, об эльфийской охоте, о своем сыне и поисках ребенка Нороэлль.

Закончив, Мандред стал ждать, когда ветер снова зашепчет. Однако голос молчал и ветер стих.

Внезапно ярл проснулся. Выглянул в окно. Уже стемнело. Ветер мягко покачивал ветви и листья.

Мандред зевнул и потянулся. Ему казалось, что он ненадолго вздремнул. На самом же деле он, должно быть, проспал несколько часов, поскольку наступила ночь. Он огляделся по сторонам. Янтарины источали теплый свет. А потом он почувствовал запах. Мясо! Он вскочил и прошагал в соседнюю комнату, к обеденному столу. Там лежали сырые овощи, очевидно, только что собранные. Через открытую дверь в кухню он заметил Нурамона, стоявшего у каменной плиты и совавшего что-то внутрь. Мандред удивился. Не только тому, что Алаэн Айквитан терпит Нурамона, но он даже позволил эльфу разводить здесь огонь! Похоже, это совершенно не пугало дуб.

Тут эльф обернулся и прошел в комнату к Мандреду.

— Наконец-то ты проснулся. А я и не подозревал, что ты настолько устал. Тем временем я сходил в лес. Поохотился, — эльф взял со стола овощи.

Мандреду стало стыдно. Он пропустил охоту, лежал себе лениво и спал.

— То место у окна слишком уютно, чтобы там можно было устроиться и не уснуть.

Нурамон рассмеялся.

— У того окна часто сидела моя мать и разговаривала с Айквитаном.

Ярл озадаченно оглянулся. Мысль о том, что во время сна в нем побывал дух, испугала его.

— Мне показалось, что я слышал голос, — и он рассказал эльфу о том, что произошло.

Нурамон выронил нож, которым чистил овощи. Он казался удивленным и несколько обиженным.

— Я провел здесь всю жизнь, и Айквитан ни слова мне не сказал. А случайно зашел человек, и вот он уже с ним болтает, — он покачал головой. — Прости! Конечно, он станет разговаривать с тобой. Ведь, в конце концов, тебя спас Айкъярто. Должно быть, он почувствовал это.

Мандреду стало не по себе. Он не просил милости дерева и не хотел обидеть Нурамона. Деревья! Кто бы мог подумать, что они могут быть такими увлекающимися. Хорошо, что в его мире они молчат. Он схватил Нурамона за руку.

— Идем! Может, он и с тобой заговорит.

Они подошли к окну и прислушались. Однако там, в шорохе листвы, ничего не было слышно. Шепот не возвращался. И в конце концов Мандред засомневался в том, что действительно слышал голос и что все это не было всего лишь сном.

— Я чувствую его повсюду, однако не больше, — сказал Нурамон. Эльф пытался скрыть разочарование, однако у него не получилось. — Давай готовить ужин.

Войдя в кухню, Мандред увидел источник аромата. В печи жарилось несколько кусков мяса. Он был удивлен тем, как быстро Нурамон приготовил его. Нигде не было остатков внутренностей, крови или шкуры. И поэтому нельзя было угадать, какому животному принадлежало мясо, томившееся на слабом огне. Оно было светлым, как у птицы.

— Что это? — спросил он наконец у Нурамона.

— Это гельгерок, — ответил эльф.

Мандреду стало любопытно. Во время поисков сына Нороэлль эльфы часто говорили о гельгероках и, конечно, описывали их, однако Мандред все же не мог представить, как выглядит такой зверь.

— А туша еще где-то поблизости? Можно мне посмотреть на него?

— Мне очень жаль, Мандред. Я убил его, а то, что мне не было нужно, оставил Гиломерну.

— Гиломерн? А кто это?

— Он живет здесь, в лесах, и сам охотник, но он часто берет то, что оставили другие.

— Он тоже эльф?