Дженни Вурц - Хранитель ключей

Он слышал рев, похожий на рев штормового прибоя, и чувствовал на языке солоноватую горечь. Где-то умирала сморщенная древняя старуха, и даже сквозь собственные муки Джарик ощутил острую печаль при виде ее тела, упавшего на белый песок. Юноша видел ее так ясно, что мог бы пересчитать все узелки на кожаных ленточках ее наряда, но не понимал, почему видит смерть пророчицы горных кланов. Его обжигал то огонь, то мороз, то снова огонь, а от его дыхания, казалось, содрогалась земля.

Потом Джарик вдруг увидел унылую серую равнину, где то и дело встречались болотца и затянутые ряской пруды. Увенчанные метелочками стебли камыша тряс и мотал беззвучный ветер, и юноша летел над ними, пока камыш не задел его раненое плечо, в котором вспыхнула такая боль, что у Джа-рика потемнело в глазах.

«Таэн», — подумал он, но образ девушки растаял перед его мысленным взором, как плавящийся воск, сменившись обрывками странных видений — лодок, плывущих по темным от крови морям, башен Ландфаста, рассыпающихся от колдовского пламени.

Потом видения изменились: ослепительную жару сменила влажная тьма, в ушах Джарика раздался грохочущий рев. Звук этот все нарастал, пока не превратился в ритмичный звон бубнов и непонятные напевы. Наследник Ивейна не мог разобрать слов, но понял по интонации, что люди оплакивают гибель Кейтланда. Там, где стояли города, пылали завесы красного пламени, а небо резали крылья демонов мхарг. И хотя Джарика терзало чувство вины, мало-помалу он понял, что доносящиеся до него звуки — реальность, а не часть его кошмаров.

Он лежал на боку, вдыхая запах мха и влажных мехов. Его руки и ноги словно были налиты свинцом, рану на плече дергало и жгло, хотя на нее был наложен травяной компресс. У Джарика кружилась голова, но он понял, что лежит в пещере, за устьем которой грохочет водопад. Меньше чем в трех ярдах справа ревел и разлетался радужными брызгами каскад воды, а слева горел костер, бросая на каменные стены мерцающие отблески.

Пение стало громче, потом отдалилось, но не умолкло. Оно продолжало звучать неумолчно, как шум прибоя, а сквозь распев раздавались горестные стенания женщины.

Джарик попытался привести в порядок свои спутанные мысли. Он не сумел остановить полет демонов холода, не смог предотвратить гибель Кейтланда, он даже не смог удержать струящиеся по его щекам слезы… Глядя на водопад, Джарик мог только гадать, почему он еще жив, хотя из-за него погибло столько людей.

— Печали тех, кто сейчас горюет, не твои печали, Хранитель ключей, — вдруг раздался из темноты звучный голос.

Если бы не паралич, Джарик вздрогнул бы, услышав имя, которое ему дали ллондели. Но он не мог даже взмахнуть ресницами. Он мог только думать — и отметил, что к нему обратились не при помощи мысленных образов, как обычно делали демоны, — нет, эти слова произнес вслух голос со странным акцентом.

— Они поминают тех, кто пал от рук тьензов-сиен на берегах великого моря, — мягко объяснил голос. — А ты по велению Духа лежишь в святилище водопадов Каэля.

У Джарика закружилась голова. Он все еще чувствовал боль от яда тьенза и не мог даже повернуть голову, чтобы посмотреть на того, кто сидел рядом. Трактаты в архивах Ландфаста помогли ему кое-что узнать о культуре горных племен, и он помнил: слово Хранительницы святилища водопадов Каэля было законом для кланов. Ее воле подчинялись все вожди и все провидицы в Кейтланде.

Повелитель огня услышал, как за его спиной кто-то заговорил на языке горцев; потом послышались шаги и негромкий шелест кожаной одежды. Между жаровней и лежанкой кто-то прошел, юноша почувствовал холодок от упавшей на него тени. Потом свет и тепло вернулись, тронули его за плечо и перевернули на спину.

Джарик покрылся холодным потом: он ожидал увидеть морщинистую старуху вроде той, которую показывали ему в видениях ллондели, когда поведали о прошлом Анскиере, но Хозяйкой источника у водопадов каэля оказалась девочка с каштановыми волосами, заплетенными и уложенными на затылке. Судя по ее тонкому лицу, ей было лет двенадцать, и она прошла через церемонию инициации совсем недавно — ее глаза все еще скрывала повязка, пахнущая целебными мазями. Наверняка она до сих пор чувствовала боль от ножа, лишившего ее зрения.

— Хозяйка источника умерла на берегу вместе со многими остальными, — прошептала девочка, как будто прочитав его мысли.

Джарик снова вспомнил приснившуюся ему старуху, падающую на песок.

Склонившаяся над ним девочка продолжала:

— Мне пришлось ее заменить.

В этих словах прозвучала нотка упрека, больно ранившая Джарика.

Он почувствовал себя так, как будто был виноват в том, что столько времени потратил в Ландфасте. Юноша подумал о Таэн, о грозящей ей опасности и о собственной беспомощности. Он снова попытался пошевелиться, и снова у него закружилась голова.

Рядом рушились потоки воды, а крутящийся внизу омут норовил поглотить его. Он умрет, и тогда Кейтланд погибнет в огне…

Провидица напряглась, отдернула руку и враждебно пробормотала что-то на своем языке. Она была еще девочкой, но Джарик чувствовал ее могущество, его кожу покалывала странная энергия.

Хранительница святилища встала, полы ее плетеного одеяния обдали юношу ветерком, угли в жаровне вспыхнули бело-оранжевым огнем. У Джарика в голове до сих пор мутилось от яда, и, когда слепая двинулась в глубь пещеры — туда, где висели занавеси из расшитой жемчугами ткани, — ему показалось, что тень девочки приседает и танцует.

Провидица откинула занавеси и что-то крикнула певучим голосом, чистым, как звон колокольчика. Джарика затопила боль; не зная, вызвана ли эта боль действием яда или резонансом неведомых сил, он с трудом попытался вдохнуть. Перед его глазами заплясали черные пятна, потом он увидел черную каменную плиту на стене, покрытую сложными золотыми узорами. Девочка опустилась на колени и словно в трансе коснулась рукой диска в центре плиты. Казалось, ничего после этого не случилось, но Джарик почувствовал, как завибрировал воздух, как по спине его пробежали мурашки.

Необычное ощущение исчезло, когда провидица опустила руку и встала, слегка качнувшись. Маленькая и хрупкая, она задернула занавеси, скрыв плиту из глаз юноши, опустилась на пол и прижалась щекой к камню стены.

— Тебе помогут, — негромко сказала она. — Судьбой моего народа клянусь, тебя вылечат.

Джарику почудилось, что повязка на ее глазах покраснела, и он снова почувствовал себя виноватым в ее страданиях. Рядом неумолчно грохотал водопад, этот шум все нарастал, пока юноша с криком не полетел в темноту.

Он пришел в себя, задыхаясь, чувствуя во рту горечь травяного настоя. Кто-то придерживал его голову, мозоли на грубой ладони царапали его щеку, а сквозь бесконечный шум воды доносились гортанные голоса. Джарик почувствовал, как к его губам прижался холодный край чашки. Его рот наполнила жгучая жидкость, он закашлялся и с трудом повернул голову.