Людмила Минич - Земля вечерних звёзд

Ак Ми Э неуверенно кивнула. Не очень-то она понимала. Но Матушке виднее.

– А почему люди так смотрят зло? – спросила она. – Как будто не жила я с ними столько лет…

– Не вовремя ты вернулась, Ак Ми Э, говорила уже тебе, и еще раз повторю. Ох, не вовремя.

– Так что случилось-то?

– Большую луну назад Су Ни Сэ дитя выкинула. А тут ты вернулась.

Ну что за напасть!

– А я тут к чему? – пролепетала Ак Ми Э, не желая понимать хорошо видного и ей, и Матушке.

– Дитя Ак Ло Тана. После того как ты ушла, Ак Ло Тан сам не свой ходил до середины лета. Потом остепенился, вернулся снова к Су Ни Сэ. Ее мать, Нин Эсэ, довольна была, как сытый ти-кой. Ак Ло Тан – один из лучших, надежда Рода. А ты исчезла навсегда, от тебя им больше вреда не могло быть. Вот они снова и сошлись. Только после твоего ухода Су Ни Сэ все убивалась, что Ак Ло Тан на нее уже по-прежнему не смотрит. Прибегала ко мне не раз, просила приворотного обряда.

– А ты?

– Я сотворила. Жене для мужа – пожалуйста. Нет против этого закона. Я сначала все говорила ей, что подождать надо, Ак Ло Тан перегорюет да остепенится. Уж очень он понадеялся, что тебя опять получит. Вот и разобиделся на весь свет да на свой Род в придачу. А Су Ни Сэ все ходила ко мне да ходила. Я духов для нее и попросила. Скоро понесла она. Только приворот странный получился, неровный. То мирятся, то ссорятся. Я думаю, Су Ни Сэ осмелела после обряда, упрекать начала Ак Ло Тана за дела прошлые, вот он и рассердился. Потому до конца и не получилось, как надо. Вот после одной такой ссоры она и выкинула. Ак Ло Тан сразу ее обратно к матери и отвел. До сих пор в разных домах сидят. Не понять, они еще муж и жена или нет. Детей-то нет – Ак Ло Тан уйти в любой день может, другую себе выбрать… Ему каждая будет рада.

– И тут явилась я, – подхватила Ак Ми Э, – стало быть, мои козни, притащила с собой свое проклятие!

– Не говори такого, – вяло велела Хранительница, – сиди здесь. Сейчас к Старейшине пойду, сюда приведу, пусть сам все от тебя услышит. Коли захочет, с чужаком поговорит. А ты сможешь сделать так, чтобы этот адия его понял?

Ак Ми Э кивнула.

– Если Ин А Тал услышит тебя, то завтра будет созван Круг, – проговорила Матушка, натягивая свой теплый плат с меховой оторочкой. – А услышать ему придется, потому что я чувствую: духи говорят за тебя.

Она шагнула к двери.

– И… вон там еда… вынеси что-нибудь своему адия, но сюда не Пускай, нельзя ему. – Матушка скрипнула дверью.

Тай услышал скрип, молча поднялся со ступенек. Старуха, завернутая в какую-то накидку, вышла и, даже не глянув на него, посеменила куда-то вдаль.

Полдня он провел на крыльце, как собака. Порой, заслышав лай из поселка, он прикидывал: хорошо хоть, у старухи пса нет, что охраняет ее жилище, а то сидеть бы им тут вместе у дверей. Вот было бы забавно. Тай нехотя усмехался, пытаясь кривыми ухмылками отгородиться от безысходности, обступившей его со всех сторон. На что он надеялся, когда его сюда понесло?

Невдалеке мелькали люди: то по тропинке мимо пройдут, то между домиков чья-то голова появится. Но близко к дому Старшей Хранительницы не подходили. И на том спасибо. Тай боялся даже думать о том, что на него может найти, если вельды соберутся вокруг и всей толпой примутся разглядывать, оценивающе цокая языками, будто коня на базаре выбирают. А еще хуже, если начнут осыпать оскорблениями, презрительно поглядывая на него. Этому Ак Ми Э его не учила, но он и так разберет. На всех языках это звучит по-разному, а слышится одинаково. Но местные не спешили подобраться ближе, хотя мелькали перед Таем все чаще. По поселку катилась волна слухов, и она, как водится, срывала людей с мест и тащила к домику Хранительницы, но ходить сюда разрешалось, видно, далеко не всем и, уж во всяком случае, не из праздного любопытства.

Выглянула Ак Ми Э, протянула ему чистую тряпицу с остатками вчерашнего лау и еще какими-то кореньями, орехами. Ей там, внутри, тоже несладко пришлось. Темные круги, которых не было еще недавно, легли под глазами, подбородок заострился. Девушка много плакала.

– Ну что? – спросил Тай, принимая сверток.

Удержал ее руку, но она легко выскользнула из его ладони. Девушка вздрогнула.

– Что? – одарила его вымученной улыбкой.

Чем ближе подходили они к И Лай, тем хуже становились улыбки Ак Ми Э. Да и на Тая она смотрела все меньше и меньше, огонь куда-то уплывал из глаз. Только в глубине еще что-то теплилось, еле-еле. Неужели после того, как они пришли сюда, все закончилось? Неужели Род имеет такую силу над ней? А может, она боится тех людей, что смотрят сюда из всех щелей? В который раз его дернула мысль о том, что не надо было возвращаться.

– Что твоя Матушка говорит? – спросил он.

– Пошла за Старейшиной, – ответила девушка, – приведет его. Она мне верит.

– А мне?

Ак Ми Э промолчала, но Тай понял и так. Она не любила обмана.

– А если никто мне не поверит? Тогда что сделают? – спросил он настойчиво, но спокойно. Невозможно отбросить такие слова, и она не смогла.

– Тогда… изгонят из Рода.

Наконец-то он услышал, что ему грозит. Раньше Ак Ми Э старательно избегала говорить об этом.

– А ты… останешься? – Тай прикусил язык.

Ведь знал же, что глупость уронил, а удержаться ума не хватило. «В этом – твоя беда, – снова донесся до него наставительный голос Ранжина. – Ты говоришь больше, чем думаешь, а значит – больше, чем надо».

Лицо девушки побелело.

– Нам некуда уходить, – ответила она, справившись с собой. – Другой Род тебя не будет принимать. Ты будешь умирать в лесу зимой, и я с тобой, и… – Ак Ми Э прикусила язык, едва не проболтавшись, он зря ждал продолжения.

«Она говорит: все равно – что убьют, что выгонят, – сообразил Тай. – Какие благородные. Теперь понятно, чего они разведчиков Хаадида отпустили. Вельды всех отпускают. Если духи позволят – человек спасается. Если нет… Сами руки пачкать не хотят чужой кровью! Все на других перекладывают. А где они, другие-то? Духи-то их собственные, родовые. Их предков, стало быть. Какие они сами, такие и духи. Одно. Вот выгонят меня в лес зимою – какой дух поможет? Да все боги Адья не в силах помочь, как их ни проси! А вельды с чистым сердцем говорить будут и даже думать – духи покарали!»

Он услышал тихий скрип. За своими мыслями и не заметил, как Ак Ми Э скрылась от него. Не хотела больше расспросов.

Тай торопливо поел, дергаясь под взглядами людей И Лай. Как раз успел до прихода Матушки со Старейшиной. Тот лишь вскользь глянул на чумазого и ободранного человека у порога, еле заметил. Старик как старик, что ковылял, опираясь о высокую мощную палку. Кряжистый такой, сильный когда-то был человек, сразу видно. Дверь опять хлопнула, затворившись, и Тай устало привалился к стене, завернувшись в теплое покрывало, из жалости данное старухой.