Вячеслав Шалыгин - Время Зверя

— А над ними стоят другие и так до бесконечности? — предположил я.

— Верно, — согласился невидимка.

— Ты Творец? — робко предположил я.

— Нет, — собеседник усмехнулся. — Твои поиски идут в верном направлении, но я не тот, кто тебе нужен. Однако один совет я все же дам…

— Если ты не Создатель, оставь свои советы при себе, — подозревая, что эта беседа всего лишь тактический ход преследующего меня стража, предложил я.

— Нет, я не страж, — в ответ на мои опасения сказал неизвестный.

Сам я читал сокровенные мысли прочих существ достаточно легко, однако с обратным явлением встретился впервые, если не считать Дашиного случая, и это меня крайне взволновало. Ведь девушка являлась, по сути, моей частицей, и я сам подарил ей такую привилегию, а этот невидимка читал все, что было в моей голове, без зазрения совести и совсем этого не скрывал.

— Хорошо, — неуверенно сказал я, — говори…

— Это касается Земли, — заявил собеседник. — Живущие на ней создания являются образчиком сообразности существ условиям жизни на планете. Это одна из лучших работ самого талантливого из создателей…

— Одного из многих? — уточнил я.

— Разве я ещё не сказал, что количество вселенных не поддается подсчету? И у каждой из них есть свои создатели…

— Если упростить метафору до уровня понравившихся тебе людей, получается, сколько в деревне домов, столько и строителей? — привел я пример.

— В общем, примерно так, — согласился невидимка.

— А какое дело тебе до народного творчества этих многочисленных Творцов? — удивился я.

— Я же сказал, люди уникальны, а значит, эту работу следует сохранить как образец для подражания, — терпеливо повторил собеседник.

— Почему ты просишь об этом меня? — все ещё упираясь, но в основном из вредности, спросил я.

— А кого? — удивился незнакомец.

«Верно, — подумалось мне, — стража об этом просить было бы глупо».

— Тебе пора собраться, — напомнил собеседник. Да, я чувствовал, что он прав. Мне следовало собраться, причем не в переносном, а самом прямом смысле. Мои частицы уже теряли связи между собой, и через некоторое время я мог просто исчезнуть, смешавшись со звездной пылью и квантами блуждающих энергетических полей. Концентрируя свою суть в ограниченном объеме пространства, я, недолго думая, прихватил все, что осталось от стража, и, видимо, эта ассимиляция внезапно внесла в мое сознание новую струю. Я почувствовал, как нехотя и со скрипом открывается дверь в последний из запертых подвалов моей памяти. Уже вливаясь в знакомый поток тахионов, я ощутил некий толчок и в который раз оказался в самом центре водоворота новых знаний. Светляки восприняли мое возвращение как нормальное явление и ничуть не удивились.

— Приготовься, — подлетая ко мне, строго приказал желтый светлячок, — Стена…

Я взглянул вперед и увидел то, что невозможно было описать никакими словами, кроме Истинных. Стену, Перегородившую Вселенную…

Поток светлячков впереди вздрогнул и, не снижая скорости, нырнул в пробитую Словом брешь. Я почувствовал, как замирает мое несуществующее сердце и слабеют невидимые ноги. Чуть освещенные светлячками-тахионами, края пролома приближались стремительно и неотвратимо. Я трусливо зажмурился и нырнул в дыру. В Обитель своего, как выяснилось, «участкового» Творца…

Глава 34

Точка сотворения

И был день первый… Я стоял на покрытой толстым слоем ржавчины поверхности Изначального Времени нашей Вселенной, и с восторгом вращал головой. У моих вновь материализовавшихся ног лежали настоящие истоки, а над головой нависал недосягаемый, но реальный купол обители Творца. Раньше я представлял себе её немного по-другому, чем-то вроде райского сада или идиллического островка с горным пейзажем посреди Бездны, но теперь я видел неухоженный кусок спирали, воткнувшейся в Стену, которая ограничивала сферу расширяющейся во все стороны Вселенной, и млел от счастья. Я дошел, я сделал то, к чему стремился всю свою бессознательную и осознанную жизнь. Моя память окончательно освободилась от оков, а мысли стали ясными, как горный хрусталь. Я знал все нужные Слова и правду о структуре мироздания. Я видел суть всех компонентов бытия, как материальных, так и энергетических или виртуальных. Я мог выделить и проследить любую вероятность или изменить любое состоявшееся событие. Если бы потребовалось, я мог даже создать новую Вселенную… Я чувствовал в себе силы сделать что угодно, однако все мое существо стремилось к одной цели. Я хотел выполнить поручение высшего разума так сильно, как не хотел никогда и ничего в своей долгой жизни. И, чтобы спасти лучший из созданных в Бездне миров, мне оставалось только найти его Творца. Но я не торопился. Обитель была невелика, поэтому я не сомневался в том, что либо сам найду его достаточно быстро, либо он вскоре заметит мое присутствие.

Я прошелся по ржавчине, и там, где ступали мои босые ноги, поверхность пружины приобретала нормальный стальной цвет. Расчистив таким образом значительный участок, я немного унял охватившую меня нервную дрожь и попробовал сосредоточиться на вопросах, которые намеревался задать Творцу. Я тщательно подбирал слова, комбинировал их в сотни вариантов фраз и запоминал наиболее лаконичные и содержательные. Наверняка все вылетело бы из головы вмиг, стоило мне увидеть только его тень, но все-таки что-то могло и остаться, а вот без подготовки — шансов предстать перед Ним и при этом выглядеть не совсем круглым идиотом не было вовсе.

Я прислушался, но ощутимого результата это не принесло. Меня окружала плотная завеса тишины. Запустение спирали было почти ощутимым и окончательным. Я сделал пару шагов к неровному краю истока и снова прислушался. И снова не услышал ни звука. Здесь не было даже моего вездесущего Ветра, поэтому и шорох шагов и шуршание одежды гасли, едва родившись. Я склонился над истоком и провел рукой по краю пружины. Бахрома ржавчины осыпалась в Бездну. Я был на месте, но по-прежнему один. Творец меня игнорировал. Его не могло не быть в обители, значит, я оказался перед ещё одним разрывом? Этот вопрос мучил меня, словно боль от застаревшей раны. Неужели это не реальные истоки, а всего лишь очередной обрывок бесконечной спирали? Неужели тот помпезный светлячок был прав, говоря, что все наши пружины лишь дрейфующие в пространстве обрывки растерзанной струны Времени? Я в отчаянии замотал головой и взревел. От моего крика по пружине прошла волна вибрации. Поднимая в воздух клубы ржавой пыли, я затопал ногами и бросился к Стене. В припадке ярости я набросился на пыльную и равнодушную поверхность препятствия, словно именно Стена была повинна во всех моих неудачах. Я колотил по ней с силой парового молота, но облегчения не наступало. Более того, я вновь почувствовал усталость и страх, как во время первой схватки со стражами. Эти неприятные чувства немного отрезвили меня, и я перестал буйствовать.