Ольга Золотухина - Гостиница Четыре стихии

парубок...

Баньши в небесах пронзительно завизжали. Предупреждение угрозе было слабеньким: радужный туман нёс к острову Буяну нездешний ветер. Такой был не подвластен и прекрасной соратнице Воздуха, и её маленькой разбойнице-дочурке. Мировое Древо, словно первоисточник древней магической силы, манил прожорливых тварей как пчёл нектар. От них невозможно было отгородиться. Хрупкая защита из стаи взбешённых неудачей вестниц смерти обречена была тонкой папирусной бумагой разлететься лоскутами при первом же натиске.

Морган-джан вгляделся в близкую даль без должного трепета, деловито вытащил трубку, но под изумлённым взором молодого колдуна оставил мысли о куреве и изобразил на лице сосредоточенность.

- Они выпьют Древо и обретут силу тысячи нефритов... Но я не могу закладывать на них заклинания: они пожрут меня ещё раньше! Морган-джан, ты, сын моря, единственный можешь им противостоять.

- А ты предпочтёшь отсидеться в сторонке? - усмехнулся господин корабля.

- Неправда! - слёзы брызнули из глаз верной баньши. - У него есть меч! Он уже спас меня один раз от злого демона, он сделает это снова! И без магии даже, ясно тебе, нехороший человек?

- Ты единственный, - повторил Хасан. - Для магии ты - сущий яд. Она пересыхает рядом с твоей стихией.

- Эх ты, юнга... - сиреневая дымка гигантской пастью раскрылась по контуру острова и жадно вгрызлась в добычу. Крона и корневище превратились в сотни

150

разящих мечей, мельница завертелась со всех сторон света, беспощадно разрубая податливые тела урчащих в предвкушении пира тварей. Но их число бесконечно множилось с каждой убитой фурией. А серая пудра, в какой-то миг покрывшая дымку, быстро впитывалась и опадала пожухлыми листьями в воду. Кожистые крылья баньши ещё несколько мгновений держали сломленные тела на плаву, а потом утаскивали на дно. - Я ведь не какой-нибудь супер-пупер-герой. И обычно не почкуюсь как гидра, чтобы быть одновременно со всех сторон. Прицельной пальбы по мишени не получится, могу задеть кого-нибудь нужного. А так и сложится, прикинь, парень!

Несколько тварей отделились от дымки, кубарем вылетели, сцепившись с баньши. Новая вспышка медового света, рёв Мирового Древа - и два серых тела вечных плакальщиц безжизненно упало на воду. Твари, поджарые демоны с длинными паклями волос и когтистыми лапами, зависли над морем, потягивая воздух ноздрями.

Опасным огоньком вспыхнул взгляд, обнаруживший нетронутый лакомый кусочек. Пара фурий и ещё четверо увязавшихся следом тварей резкими рывками устремились к волшебному ковру.

- Э-э, что за мужчин такой: тол'ко жалыват'ся может, да! Придумай что-нибуд', как малэн'кий, э!

- Долго я не протяну, даже с ятаганом аль-Рассула. И ковёр насквозь промок...

- Без паники, юнга! Ещё не хватало мне с детским садом возиться, - Морган-джан подбил набегающую на ковёр пену ладонью, и магический летун, сухой до последней ворсинки, радостно подскочил в воздух. - Есть один фортель, прямо скажем, по головке меня за него не погладят... Но попробовать стоит.

Морган-джан подмигнул раскрасневшейся от слёз Маб и рыбкой скользнул в морские волны. Молодой колдун сделал ровно пять судорожных вдохов и выдохов, прежде чем баньши не затеребила его за рукав.

- Смотри! Смотри - видишь? Вон он, плывёт! Ой, какой он красивы-ы-ый!

- Не это в мужчине главное, - насупился Хасан. Взглянул в указанном направлении и восхищённо раскрыл рот.

Он действительно был прекрасен. Стройный молодой человек, катившийся на волне, исчезавший и вновь являвшийся; единое целое, неотъемлемая часть... и в то же время дивное творение первозданной Стихии. Морган-джан утрачивал человеческую форму, сливался с пенными гребнями, струился, терял очертания, снова обретал, но уже, казалось, не принадлежал миру земных существ. Он стал чем-то на порядок выше, недоступнее - и осязаемее, прозрачнее. Соединившись со Стихией, он мог быть отныне везде и нигде одновременно. И в этом была подлинная сила, которая не снилась пресловутому Шаззару с его Книгой.

Первыми с новым воплощением соратника Воды познакомились неосторожные твари, что посчитали лёгкой добычей одинокий летучий ковёр. Водяные путы ткались из накатывавших волн, ядовитыми змеями бросались на пошевелившихся существ и ныряли с обессилившими тварями под воду. Хасан злобно расхохотался, испугав Маб

-- Малика, которые изрядно сроднились за последние часы. Ковёр повиновался мимолётному касанию пальцев господина и петлял среди десятков разгорячённых поглощённой магией тел. Одна за другой твари сыпались в морскую пучину. Рубин тонко свистел, упиваясь сражением. Маб пересадила макаку на плечо и развернула

151

крылья. Хасан всё ещё виделся ей мальчиком, нуждающимся в опеке и присмотре. И баньши готова была вцепиться в горло каждой твари с недобрым оскалом.

Мировое Древо медленно сдавалось. Могучие ветви висели бесполезными плетьми. Голодные твари в тщетной попытке насытиться выламывали корни потоньше. Мёртвые, добытые отростки ещё хранили нежное медовое тепло, но быстро остывали и устремлялись в свободное плавание. Поверхность воды широким кругом у корневища была чёрной в цвет древесной коре.

Рубин запел. Его нудная тягучая песнь не внушала ужаса и не будила бесстрашия в сердце господина. Однако послужила настоящей насмешкой над сумасшедшим неистовством ненасытных тварей. Неопытный в бою, Хасан словно обрёл второе дыхание. Ятаган аль-Рассула делал любую руку ловкой и сильной. И всё же он не мог даровать воинского умения всему телу, а рано или поздно владелец чудесного клинка был обречён на мелкую ошибку.

Молодой колдун оступился, слишком широко замахнувшись в пылу сражения. Ятаган срезал клок волос с макушки фурии, Хасан беспомощно взмахнул руками и неуклюже свалился в воду. Твари победно взревели и кинулись добивать назойливого соперника. Волны всколыхнулись, принимая колдуна в заботливые объятия, и сотнями разящих кулаков ударили в нерасторопную погоню. Хохочущий Хасан пробкой вылетел в воздух и приземлился точно на магического летуна. Маб возникла перед ним сказочной Сивкой-Буркой, погрозила кулаком и состроила плаксивую мордочку.

- Ты меня так испугал! Так испугал! Какой негодный мальчишка!

- Думай, с кем разговариваешь, женщина! Не тебе оспаривать мою годность! - Хасан присел, следуя манёвру ковра, и красивой дугой рассёк летящее наперерез чудовище. Маб хватило мгновения ока, чтобы обидеться, разреветься, вытереть глаза