Галина Ли - Своя дорога

Мешанина из домов с плоскими крышами, карабкающимся по склонам все выше и выше, на первый взгляд казалась хаотичной. На второй, впрочем - тоже.

Улицы в Сырте соединяли крутые узкие лестницы, безопасные только для коз, и лишь изредка - извилистые дороги, по которым могла проехать лошадь с телегой.

Уже с первых же шагов я пожалел, что не заткнул Агаи рот, когда сирин объявлял себя лекарем.

Безумие и страх царили в Сырте. Эпидемия, захлестнувшая город, принесла в него не только болезнь, вместе с ней пришло жестокость и мародерство: многие дома зияли черными проемами выломанных окон и дверей.

Прямо на дороге валялось брошенное барахло: сломанная мебель, выпотрошенные тюфяки, рваные одеяла, белье, тряпки, битая посуда, и самое страшное - обклеванные воронами черные как головешки человеческие трупы.

Несколько раз попались на глаза еще живые люди, отмеченные синими пятнами пожирающей плоть болезни.

Как эти несчастные попали на улицу - из страха остаться непогребенными, или их попросту выкинули потерявшие от страха честь и совесть родные - я не знаю.

И от мертвецов и от умирающих шел непередаваемый смрад.

Очень скоро мне стало казаться, что болезнь начала просачиваться прямо через подметки сапог, топчущих залитую нечистотами мостовую.

Ядовитые миазмы проникали в легкие даже сквозь залитую душистым маслом ткань повязки.

Никогда мне еще не приходилось сталкиваться с подобным бедствием.

Я повернулся к Агаи, желая убедиться, что с ним все в порядке: уж если меня уже едва не выворачивало на изнанку, то непривычный к таким вещам юноша и вовсе мог свалиться в обморок. А эта дорога для падений очень неподходящее место.

Сирин брел как сомнамбула, спотыкаясь на ходу и озираясь. Аптекарь словно не верил происходящему.

Вот то- то же, думал я зря тебя за рукав тяну? Небось, теперь готов локти кусать, да только не дотянешься. Себя не жалел, хоть о девочке бы подумал!

Морра съежилась комочком у него на руках и уткнулась лицом в камзол, страшась смотреть на царство смерти.

И только Риз сохранял спокойствие, невозмутимо обходя полуразложившиеся тела.

Один раз к нам навстречу из закопченных пожаром руин метнулась молоденькая девушка, плача и заламывая руки, но наш провожатый не дал ей даже близко подойти - меткий бросок ножа, вошедшего ей в кадык по самую рукоятку, оборвал жизнь несчастной.

- Зачем?! - вскрикнул сирин, и так шустро кинулся на помощь к упавшей девице, что я с большим трудом успел поймать его за плечо и удержать на месте.

- Вы предпочитаете, чтобы умерли мы? - холодно поинтересовался Риз и указал пальцем на шею мертвой. Сквозь слой грязи на коже проступали крупные синяки, словно девушку кто-то пытался душить.

- Возможно, я смог бы помочь, - прошептал Агаи.

Глупец! Нашел время геройствовать.

- Агаи, давай подождем, пока ты сменишь слово 'возможно' на слово 'наверняка'. Пошли, - сдвинул я с места сирин.

А наш земляк даже не остановился, оставив свое оружие в теле трупа. По мне - так он правильно поступил.

Сырт оказался на удивление низким городом: я не заметил ни одного дома хотя бы в два этажа. Только ближе к вершине холма красовались яркими фасадами загадочные строения, так не похожие на остальной город.

На вопрос Агаи про квартал богачей наверху, Риз объяснил, что сирин ошибается, это не дома, а усыпальницы, гробницы горожан, которые после смерти желают стать поближе к богу.

Человек везде одинаков - чем больше он грешит при жизни, тем сильнее его стремление после нее попасть в компанию богов. Словно тех можно подкупить, как обычного судью, богатыми жертвами и подношениями.

Ну разве можно устраивать кладбища над головами живых людей?!

Я представил себе вымытые сильными ливнями кости, занесенные потоками воды во дворы, и меня передернуло от отвращения.

Немудрено, что, в конце концов, в городе разразилась эпидемия.

Это надо же додуматься - кладбище над головой!

Теперь покойники довольствовались простым сожжением в больших огнищах, чадивших колдовским зеленым пламенем. Рядом с кострами стояли люди, подобные тем, что встретили нас на причале. Других горожан на улицах не было совсем. Лишь однажды, из убогого домишки высунулся мальчишка и что-то прокричал нам вслед.

Риз невозмутимо перевел, - Он спрашивает, не желают ли господа побыть вечер с его сестрой, юной девственницей прекрасной как белая луна, гибкой, как виноградная лоза и скромной, как… Простите, последнего не расслышал.

Агаи с ужасом взглянул на Лаланна, - Как, сестру?!

- Вас удивляет? - холодно поинтересовался мужчина, - Большинство подобных мальчишек предлагают еще и себя. Или младших братьев.

Меня передернуло от отвращения.

Агаи ошарашено молчал некоторое время, а потом снова кинулся с вопросами, - Надо рассказать об этом ужасе правителю Сырта!

- Он знает. Здесь это в норме, привыкните, - коротко ответил наш земляк.

Ну, это вряд ли. Привыкнуть к такому нельзя!

Не могу сказать, что жители Наорга отличались благонравием и целомудрием - ищущие всегда могли найти место, где можно купить для плотских утех невинную юную девушку, выставленную на продажу родителями. Жертву нищеты и безвыходности. Но в открытую такими делами никто не занимался. А за мужеложство полагался позорный столб, штраф в 300 золотых и лишение дворянства. Простолюдина попросту бы повесили.

Ибо, как сказано в Законе Ирия - 'Не будут топтать грязными ногами землю, те кто восходит на ложе с подобными себе'. А наш король эту заповедь блюдет особенно рьяно, видно потому, что остальные - не получается.

- Вот мы и пришли, - остановился Риз перед очередным неказистым домишкой с заколоченными окнами.

Мужчина выбил дробью костяшками пальцев по гулкому дереву, и мы услышали, как сдвигается засов.

- Прошу! - отступил в сторону хозяин, пропуская нас в дом.

Прямо с порога Риз попросил нас разуться, - Мы несем на себе пары заразы. Плащи и сапоги придется сжечь. Не переживайте, мой слуга отличный сапожник, он стачает вам новые за пару дней. Плащи я вам подберу из своих запасов.

Ну что же, хозяину виднее. Он в этом кошмаре провел не один день.

Мы покорно избавились от одежды, а слуга тут же подцепил ее крюком и забросил в очаг.

Потом нам налили теплую воду, и поставили баночку с мыльным раствором. И только после того, как мы вымыли руки, провели дальше.

Жилище изнутри сразу поразило наше воображение: те строения, что мы видели на улицах, были лишь малой частью настоящих домов, которые прятались в склонах туфового холма.

Нас провели во внутренний круглый дворик глубиной в пять человеческих роста, служивший - если судить по небольшому столу и паре диванов, вырубленных прямо из породы - гостиной. Из него расходились лучами в разные стороны коридоры, ведущие в другие помещения.