Елена Плахотникова - Последний Хранитель

Я не сразу понял, что вожак говорит со мной. Он несколько раз повторил мое имя, и только тогда я услышал его.

– Что? – Прошлое не хотело отпускать меня.

– С тобой все в порядке? – спросил вожак.

Он наклонился и посмотрел мне в лицо, а я не знал, что ответить. Уже несколько дней я хотел пить, а рядом с подземной рекой – еще сильнее. Есть я тоже хотел – голод давно кусал меня за живот. Еще я далеко от дома и не скоро вернусь в клан, если вернусь... А еще я делю тропу с такими сопутчиками, что в другие дни и близко не подошел бы к ним. Я беглый пленник в ошейнике, и любой, кто поймает меня, получит награду от Повелителей. Я куда-то иду и не знаю куда, а смерть крадется за мной. Она так давно за мной крадется, что я скоро перестану ее бояться. А тот, кто не умеет бояться, тот быстро умирает. А еще я забрался в место, проклятое Повелителями, – прячусь от одной смерти в тени другой. Интересно, со мной все в порядке?..

– Я задумался. – У меня не нашлось ответа на вопрос вожака. – А зачем ты меня звал?

– Хотел узнать, как дела с убежищем в ваших местах. Или постройку Хранителей там тоже обходят стороной?

– Не знаю. Я никогда не был в Убежище и не знаю, где прятался клан в прошлый Приход. Тогда мою мать еще не приняли в клан. Не знаю, живет она или сгорела в Очищающем огне... не знаю.

Я старался не думать о таком, а тут вдруг взял и подумал. И сразу стало трудно дышать, и заболели глаза почему-то. Я моргал и моргал, а глаза болели и болели. Потом они стали мокрыми...

– Не надо так переживать. Все едино ты не сможешь помочь ей.

Я повернулся к Игратосу. Он удивил меня, и я спросил:

– А разве я переживаю?

– Переживаешь, – кивнул он головой.

– Это очень заметно?

Мне не понравилось, что мой голос вдруг задрожал, но не поймать ветер, не остановить слово.

– Не очень сильно.

Я вздохнул с облегчением, и это не укрылось от Игратоса.

– Я не заметил, я почувствовал, – сказал вдруг он. – Это получается у меня еще не очень хорошо, но я научусь...

Что-то противилось во мне его словам.

– Зачем ты мне это говоришь? – разозлился я. – Мне это не интересно!

– Хотел помочь тебе...

– Ты уже помог мне! – Я надеялся, что Медведь заметит насмешку и избавит меня от непрошеной помощи.

Или вызовет на поединок. Если удача не отвернется...

Игратос удивленно посмотрел на меня, в его глазах были удивление и обида. Значит, поединка не будет, а жаль. Я отвернулся и стал смотреть на воду. Она была так близко, но как дотянуться до нее? Это было так похоже на шутку старых воинов. Они любили прокладывать тропу до глубокой ямы, потом вернуться так, чтобы следы вели в одну сторону. Еще старики могли сделать петлю на тропе, и всегда – ВСЕГДА! – находился кто-то, кто попадал в яму или долго кружил по болоту. Когда от таких шуток умирали, то про мертвого говорили, что он был глупым и неосторожным. Ученики никогда не отвечали на такую шутку. У них нет столько хитрости и умения.

– Ладно, хватит сходить с ума, – сказал вожак, поднимаясь. – Вернемся к нашей воде.

Сколько раз вижу, как он садится, переплетая ноги, а потом встает, и всякий раз удивляюсь. Я тоже пробовал так сесть, и хорошо, что никто не видел, как я потом поднимался. Таким слабым и беспомощным я не чувствовал себя с молочных зубов.

– Пошли, Малышка? – Вожак провел пальцем между ушами Ипши.

И она пошла, а Медведи пошел за нами. Медведи шли так тихо, что я оглянулся посмотреть: вдруг они остались еще отдохнуть. Они не остались.

Едва вожак подошел к реке, Ипша тут же легла и свесила голову над водой. Тогда он по-хитрому присел рядом. Еще одна из его причуд, ее я тоже не могу повторить. Присесть, опираясь только на пальцы ног, вытянуть перед собой руки и сидеть так неподвижно. Из этой позы вожак тоже поднимается легко и быстро.

– Надо идти, девочка. – И вожак тронул ухо Длиннозубой.

Ипша повернула голову и молча оскалилась. Похоже, ей не хотелось вставать и куда-то идти. Потом она облизнулась и опять уставилась на воду.

– Я тоже хочу пить, Малышка. – И вожак стал смотреть в реку. – Но пока еще не придумал как.

Ипша лизнула его пальцы и тихонько рыкнула.

– Нет, девочка. – Вожак засмеялся и пошевелил рукой. – Так слишком долго и слишком опасно. Я тебя, конечно, люблю, но пальцы мне тоже нужны. Хотя... – Он вдруг засмеялся, подняв лицо к каменному небу. – Кажется, у меня есть идея. Сейчас попробуем... Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.

Он быстро поднялся и стал снимать с себя странную одежду. Одежду вожак бросал под ноги, и только одна одежда осталась в его руках. «Майка» – так назвал он эту одежду.

Мы с интересом следили, что он делает. Я даже не заметил, когда подошел ближе, но Ипша тихо зарычала, и я остановился. Длиннозубая еще не злилась, только предупреждала, что я близко от тени ее Зверя. Шаг назад, и рычание стихло. За спиной слышалось дыхание воинов-Медведей; кажется, они тоже забыли про осторожность.

– Спокойно, ребята. – Вожак оглянулся и улыбнулся нам. – Я знаю, что вы хотите пить, но это еще не повод прыгать в канал.

Мерантос тут же попятился, сжав лапой плечо соплеменника. Игратосу пришлось отойти от опасного края. Мне такое напоминание не понадобилось, еще при первом рыке Ипши я вспомнил про осторожность.

Вожак растянулся на берегу реки, сильно перегнулся, одной рукой вцепившись в ошейник Длиннозубой, а другую опустил за край плиты. Мы услышали плеск воды.

– Ну вот и все. Вытаскивай!

Ипша легко поднялась на лапы. Вожак тоже поднялся, в его руках был мокрый комок ткани. Комок истекал водой. Настоящей водой! Я чувствовал ее запах, я почти пробовал ее языком!

Но первой попробовала воду Ипша.

Каждая капля, что падала мимо ее языка, разбивалась о каменную плиту, и звук ударов разносился по всему городу, отражался от стен и возвращался к нам. Капли собирались в тоненький ручеек, обтекали ногу вожака и исчезали за краем плиты. Бегущий в реку ручеек вплетал свой голос в песню падающих капель.

Язык Ипши мелькал все медленнее. Вожак держал комок ткани уже двумя руками, сильно сжимая его. Под гладкой, почти безволосой кожей вожака шевелились мускулы. У воинов-Котов не бывает такого сильного тела, но рядом с воинами-Медведями вожак не казался сильным. Я тоже не кажусь сильным, но те, кто думал, что я слабый, остались в Чаше Крови.

– Ну вот и все, – сказал вожак, выдавливая последние капли. Ипша поймала их на лету, облизнулась и требовательно рыкнула. – Сейчас достану еще, – успокоил ее вожак.

Длиннозубая удовлетворенно вздохнула и легла так, чтобы голова оказалась за краем плиты.

Все повторилось еще раз, и еще, а когда Ипша напилась, вожак посмотрел на нас.