Илья Одинец - Младший вовсе был дурак

Я вызвал пелену и посмотрел на купюру — обычный лист золотой бумаги.

— Всеобщие, — улыбнулся я. — Тогда поехали.

Мы пошли на остановку, сели в автобус и добрались до ночного клуба без приключений. Кондуктор невозмутимо приняла нашу фальшивку, отсчитала сдачу и пробурчала что-то насчет того, что молодежь сегодня пошла невежливая, места пожилым людям не уступает, а одевается черти как.

Охранники на входе в "Плазма—сити", содрав с меня за вход триста рублей, тиснули на тыльную сторону ладони ультрафиолетовую печать, и подмигнули Лаврентьевой. Ленка уверенно повела меня в раздевалку. Мы сдали вещи и прошли в зал.

Танцпол "Плазма—сити" вмещал около пятисот человек, а сегодня явилось и того больше — бесплатный вход привлекает девушек, а девушки — парней. В полумраке зала было тесно и душно, музыка бухала басами, синие и красные отблески зеркальных шаров пробегались по головам отдыхающих, отражались в зеркальной витрине небольшого бара, и таяли на потолке. Народ веселился.

— Потанцуем? — крикнул я Ленке. — Заодно поищем твою близняшку!

— Давай к барной стойке! — крикнула Лаврентьева и начала пробираться сквозь толпу танцующих. — Там обзор лучше!

У барной стойки обзор оказался действительно неплохим. Находилась она на небольшом возвышении, а если прибавить к тому высоту огромных трехногих табуретов, мы с легкостью могли осмотреть весь зал, если бы было немного светлее. Я взгромоздился на стул и протянул верзиле—бармену сторублевку.

— Два светлых пива.

Ленка села рядом и приблизила лицо к моему уху.

— Смотри внимательнее, она где-то здесь!

Я потягивал пиво и смотрел, но в колыхающемся людском море не мог разглядеть ни одного человека. Стробоскопы делали моментальные фотографии, на которых акцентировалась только одна деталь. Вспышка: чьи-то глаза, вспышка: татуировка на бицепсе, вспышка: растянутые в улыбке губы, вспышка: копна рыжих волос, залитых лаком с блестками. Таким образом рассматривать танцующих можно часами, и не факт, что найдешь нужного человека. Если Ленкин клон вообще сегодня пришел в "Плазма—сити". Пелена тоже не помогла, магии в клоне осталось очень мало.

Неожиданно басы затихли, и ди-джей объявил медленный танец. Толпа взревела и быстренько разделилась по парам. Часть девушек и парней отошли к стенам, часть уселась за свободные столики в зоне барной стойки. Освещение изменилось, бешеная скачка красных и синих огней сменилась плавными желто-оранжевыми переливами.

И тут я увидел ее. Невысокую брюнетку со стройной спортивной фигурой, одетую в облегающий красный топ и джинсы на бедрах. Ленкин клон сидел за столиком и целовался с каким-то светловолосым парнем.

Я толкнул Лаврентьеву в бок и кивнул в сторону сладкой парочки.

Ленка улыбнулась, а потом ее глаза удивленно расширились. Я посмотрел на клона и замер. Ленкина копия, если не считать цвета волос, целовалась не просто с каким-то парнем, а со мной. С моей копией, если не считать дурацкой клетчатой рубашки, какую я никогда бы не надел.

— Это что? — я закрыл рот и растерянно повернулся к Лаврентьевой. — Это что, мой клон?

Глава 29

Не сговариваясь, мы с Ленкой встали и направились к сладкой парочке. Ленкин клон заметил нас раньше своего спутника, и поднялся навстречу. Мой клон, увидев, что его девушка встала, посмотрел на Ленку и замер. Замешательство длилось ровно секунду, затем он открыл рот и произнес:

— Сестричка у тебя высший класс.

После этого его взгляд встретился с моим. Нижняя челюсть молодого человека поползла вниз, на физиономии отразилось удивление и узнавание. Ну еще бы, повстречаться с собственной копией тот еще сюрприз. Я ухмыльнулся, отметив, что когда удивляюсь выгляжу довольно глупо, и подмигнул двойнику. Что-то я не припомню, чтобы у меня был брат—близнец. Может нас, как в индийском сериале, разлучили в детстве?

Я открыл рот, чтобы спросить об этом клона, но тот неожиданно вскочил и рванул в толпу танцующих.

— Эй! — крикнул я. — Стой!

Мой клон врезался в дрыгающуюся в такт музыке молодежь, отчаянно работая локтями, стал продвигаться к двери.

— Стой! — снова крикнул я, но мой голос утонул в очередной волне басов.

Я проскользнул между танцующими подружками в одинаковых белых майках, нырнул в просвет между спинами двух здоровенных парней и налетел на высокую рыжую девчонку с колечком в правой ноздре.

— Эй! Потише! — возмутилась она.

— Извините! — крикнул я, выискивая глазами близнеца.

— А ты ничего, симпатичный, — девушка подмигнула и прижалась ко мне. — Потанцуем?

В другой день я обязательно принял бы приглашение рыжей, даже более, сам предложил бы потанцевать, но Сергей–2 уже преодолел большую часть пути, и я понял, что если не поспешу, рискую никогда его не догнать.

— Извини, — произнес я и отодвинулся. — Мне надо подышать.

— Козел! — девушка обиженно меня толкнула. — Вали давай! Не мешай веселиться!

И я свалил, по крайней мере, попытался. Продвигаться сквозь колышущееся море, плотностью сравнимое с плотностью человеческого тела, та еще задачка. Я подныривал под руки, протискивался между чужими спинами, а кое-кого и вовсе отталкивал, стараясь не потерять клона из вида. Увы, двойник оказался шустрым малым. У раздевалки он обернулся, выискивая меня в толпе, и выбежал на улицу.

— Черт!

Наплевав на приличия, я рванул к выходу, ощущая себя экскаватором, расчищающим снежные заносы. Меня окрикивали, ударяли по спине, однажды даже легонько пнули, но я не задерживался. Когда добрался до входной двери, клон сворачивал в подворотню. Оранжевые фонари метнули в мою сторону длинную тень, и я припустил следом.

Бежал так быстро, что даже не чувствовал мороза, только в легкие врывался ледяной воздух, напоминая о времени года. Дважды поскользнулся, едва не свалившись в сугроб, перескочил занесенную снегом лавочку и вбежал в подворотню.

Обычный задний двор обычного жилого дома, каких полно в любом спальном квартале: выставленные рядком контейнеры для мусора, сломанные качели, ржавый остов отслужившей своей век старенькой девятки, занесенная снегом песочница и арка, выходящая в такой же задний двор соседнего дома.

Клон преодолел полдвора, обернулся, заметил погоню и нырнул в арку. Я рванул следом.

В арке эхом отзывалось бренчание гитары. Я выбежал в соседний двор, и увидел, что у одного из подъездов собралась молодежь: четыре парня и девушка. Гитарист — высокий качок в лыжной куртке и черной вязаной шапке, сидел на лавочке. В зубах он держал сигарету, и сосредоточенно дергал струны. Справа от него сидела замерзшая брюнетка в дутой куртке, тонких капроновых колготоках и сапожках на высоких каблуках. Она зябко ежилась и прижималась к качку. Слева сидел еще один качок в лыжной куртке. Он пил пиво и что-то доказывал двоим пацанам, стоящим рядом.