Даринда Джонс - Восьмая могила во тьме

В лицо постоянно лезли длинные густые каштановые волосы. То и дело приходилось убирать их посиневшими от холода пальцами. Представить было страшно, как я выгляжу. Взглянув на промокшие ботинки, я покачала головой. Время явно не подходящее для того, чтобы переживать из-за внешнего вида. Есть вещи поважнее.

Оказавшись в каком-то коридоре, я пошла дальше. Справа была маленькая битком набитая комнатка. Слева – дверь с табличкой «Кабинет». Впереди виднелась кухня. Кое-как переставляя замерзшие ноги, я шла вперед. В кафе было темно, но в ярко освещенной кухне работал какой-то мужчина. Точнее прибирался. Сам мужчина был внушительных размеров, с копной зачесанных назад черных волос и в переднике повара. И занимался он тем, что выбрасывал мусор из маленьких корзинок в большую. Заметив меня, он застыл. Вслепую поискал какое-нибудь оружие, погрозил мне половником и рявкнул:

- Что тебе тут надо?

Что ж, густым баритоном он пользовался вполне успешно.

Я подняла руки. Те самые, которые посинели и заметно тряслись.

За спиной раздался еще один голос. Женский. Видимо, женщина вышла из кабинета.

- Что происходит? – резким тоном спросила она.

Я повернулась к ней. Лет сорок с копейками. Крупная. Зато волосы у нее были огненно-рыжие, а лицо круглое и симпатичное. Правда, мне показалось, что это лицо в свое время видело немало громких вечеринок. Ярко подведенные брови сошлись в одну линию.

- Кажется, мне нужна помощь, - тихо сказала я, так и не опустив рук.

Собака заскулила, но, похоже, ее присутствие никого не волновало.

- Здесь находиться запрещено.

- Понимаю. Извините. Я только… То есть я хотела спросить…

- Вываливай быстрее, подружка. Иначе вот-вот превратишься в глыбу льда. Отродясь не видела, чтобы человек так посинел.

- Да-да, конечно, - отозвалась я, стуча зубами. – Я хотела спросить, не знаете ли вы… не знаете ли вы, кто я такая.

- А в чем дело? – спросила женщина, уперев руки в бока. – Ты знаменитость, что ли?

- Нет. Я просто… Вы, случайно, не знаете, как меня зовут?

- Сама, что ли, не знаешь? – рассмеялся мужчина с половником.

Обняв себя, я повернулась к нему и, дрожа с ног до головы, ответила:

- Понятия не имею.

Бонус: Глазами Рейеса

- Нашел.

С трудом сдерживаясь, я повернулся к пацану, Ангелу. Если она все еще на земле, он при любом раскладе нашел бы ее в два счета. Страшило меня другое. Датч могла вознестись. Уйти с земли и занять законное место жнеца. Или даже принять обязанности бога в своем мире, а значит, войти в полную силу. И будь это ее выбором, я ни хрена бы сделать не смог.

- Где она? – спросил даэва, и все головы моментально повернулись к нему, потому что никто, кроме нас, мелкого болвана не слышал.

Кстати, понятия не имел, что даэва вернулся.

Поднялась Куки с покрасневшими опухшими глазами и стала переводить взгляд с даэвы на меня и обратно. Ее примеру последовал Боб, дядя Датч. Эмбер с Квентином пялились во все глаза, а Джемма, которая все это время бегала по кухне из угла в угол и неутомимо рыдала, резко остановилась и с надеждой посмотрела на меня:

- В чем дело? Этот твой мальчик вернулся?

- Он детектив твоей сестры. И да, он вернулся и говорит, что нашел ее.

Джемма прикрыла рот рукой, а потом метнулась обнять Куки.

Я опять повернулся к пацану.

- И?

- Она такая яркая стала, что фиг рассмотришь середину. В смысле ее саму во всем этом свете. И она в каком-то городишке в штате Нью-Йорк.

- В каком?

- Ну, который из книжки. Там еще был всадник без головы. Сонная Лощина.

- Что, на хрен, особенного в Нью-Йорке?

Пацан пожал плечами, и на этот раз все головы повернулись ко мне.

- Ничего не понимаю, - всхлипнула Джемма.

- Я тоже, - уже начинал кипятиться Своупс. От неизвестности такое с людьми случается.

- Ее всего час нет, - продолжала Джемма. – Как она могла за час добраться до Нью-Йорка?

Зато даэва все понял и застыл, как только пацан открыл свой рот. Я пошел к даэве, чувствуя, как жидким огнем по венам струится ярость.

- Чему ты удивляешься, раб? В этом виноват только ты.

Он встал и вплотную подошел ко мне. На самом деле внешность молокососа ни черта не значила. Он был на столетия старше, чем я, и в аду слыл самым смертоносным даэвой за всю историю самого ада. Может быть, когда-нибудь настанет день, когда удача ему улыбнется, планеты выстроятся в ряд, а приливы и отливы начнут влиять на гравитацию. Тогда, возможно, у него появится шанс размером с шар для гольфа надрать мне задницу. Но сегодня явно не такой день.

Похоже, он собирался что-то сказать. Только поэтому я заставил себя перебороть желание свернуть ему шею, не отходя от кассы. Даэва придвинулся так близко, что я вполне мог рассмотреть в подробностях его зрачки.

- Тебя выставили вон, недоумок. Папашка влез в твою шкурку и намеревался убить твою дочь. Что, по-твоему, я должен был делать?

- Явно не это, - процедил я, пытаясь унять природный инстинкт сначала рвать на куски, а потом задавать вопросы.

Даэва совершил немыслимое. Сказал Датч ее имя. Божественное имя. И теперь в ее жилах бурлит сила, которую она не в состоянии контролировать. А доказательство этому – незапланированное путешествие на северо-восток.

Прекрасно зная, на что мы способны, Своупс подкрался ближе.

Даэва лениво улыбнулся:

- В чем дело? Боишься, она поймет, кто ты такой на самом деле и что натворил, и бросит твою жалкую задницу?

Мысль о драке вызвала скачок адреналина, по которому я давно соскучился.

- Пугает меня только то, что я буду наслаждаться каждой секундой, закапывая сегодня в землю твой труп.

- Ты лишь ил первобытный, поднятый со дна мироздания, а она – хренов бог.

- Бог? – еле слышно от переизбытка эмоций переспросила Джемма. – Это какая-то метафора?

Только даэва еще не докопал себе могилу. Я не стал ему мешать. Дал время. Считай, лопату.

- Кто дал тебе право думать, что ты ее достоин?

- Тут, вообще-то, некоторые ни черта не понимают, - вмешался Своупс.

- Рейес… - Подошла Куки. Коснулась моего плеча. Заглянула в лицо своими поразительными синими глазами. – Пожалуйста, найди ее.

Повисла длинная гнетущая пауза. С трудом, но я все-таки проглотил гнев и неумолимую жажду крови даэвы. Куки права. Нам нужно понять, что происходит с Датч, а не развязывать войну.

- Это еще не все, - брякнул пацан.

Я зло покосился на него.

- Кажется, она память потеряла.

Все еще пыхтя от злости, даэва схватил пацана за грязную футболку:

- И что это значит?

- Руки убрал, pendejo, - оттолкнул раба мелкий болван и отряхнул футболку, словно от этого будет толк. – А значит это, что она не помнит, кто она такая. Но, может быть, помнит что-то другое. Точно не знаю.