Роберт Хейс - Ересь внутри

— И все? — спросил Босс. — Больше ничего?

— Ну, он очень меня не любит, — добавила Джеззет. — С тех пор как из-за меня лишился земель вокруг Большой Заводи. Вернее, с тех пор, как я выиграла эти земли для Д’роана.

— Что ж, уже неплохо, — с легкой усмешкой сказал Мослак. Все взгляды устремились на него. — Я имею в виду, вряд ли ты решишь предать нас, зная, что он тебя ненавидит.

Черный Шип

Роза тяжело дышала, ее груди поднимались и опускались с каждым вздохом. И не важно, что они только что сделали это уже в третий раз, — Бетрим снова хотел ее.

Он грубо попытался ухватить ее за грудь целой рукой, но девушка шлепнула его по пальцам. Она наклонилась и взяла с прикроватного стола бутылку, откупорила и приложилась к горлышку, наслаждаясь сладкой янтарной медовухой.

— Открывай, — с улыбкой на губах и ярким блеском в глазах сказала она.

Бетрим открыл рот, и выпивка из перевернутой бутылки полилась ему в горло. Прицелилась Роза идеально.

— Ну что, заслужила я двойную плату? — игриво, но без усмешки спросила она.

Бетрим никогда особо не ладил с женщинами, во многом из-за уродливой внешности — даже без шрамов и ожогов красавцем он не был, — но здесь, с этой девушкой, ощутил внезапный наплыв романтики.

— Тебе и тройной мало будет.

Роза от удивления приоткрыла рот.

— Ты меня балуешь. — Она снова сама глотнула медовухи и дала выпить Торну. — Заплатив мне втройне, ты останешься без гроша в кармане.

— И плевать, — скрипнул зубами Бетрим. — После этой работы я либо разбогатею, либо умру. Лучше уж потратить все, пока еще могу, и больше всего мне хочется потратить деньги на тебя.

— Разбогатеешь или умрешь? — невинным голоском переспросила Роза. — Я надеюсь, что разбогатеешь. Тогда ты вернешься сюда, снова заплатишь мне втройне, и мы повторим наши сегодняшние шалости.

Сидя на нем, она выгнулась, наполнила рот медовухой и наклонилась, чтобы поцеловать его. Выпивка потекла Бетриму в рот, по подбородку, разлилась по телу. Ему было все равно.

Внезапно дверь в комнату с грохотом распахнулась.

— Шип, — раздался знакомый голос, но голова Бетрима наотрез отказывалась поворачиваться и выяснять, кто там. — Роза… — продолжал голос, явно улыбаясь.

Торн не мог понять, как голос может улыбаться, но вдруг до него дошло, что к ним пожаловал Шустрый.

Роза выпрямилась, все еще сидя нагой на Бетриме. Золотистая медовуха стекала по ее подбородку и капала на грудь. От этого зрелища Торн возжелал ее еще сильнее — прямо здесь, немедля, и плевать, что Шустрый смотрит.

— Братишка, ты же знаешь, нам с тобой нельзя. Мама говорит, что это неправильно. — Голос Розы был в десятки раз слаще, чем вся медовуха мира; она недовольно надула пухлые красные губы.

— Если бы, сестренка. Но я пришел за ним. — В голосе Шустрого слышалось нетерпение.

Роза невинно посмотрела на брата, а затем перевела взгляд озорных глаз на Бетрима.

— Знаешь, братец, мне кажется, он все же предпочитает женщин.

Торн зарычал и провел ладонями по ее ногам и бедрам.

— Отвали, Шустрый. Мы заняты.

— Тогда заканчивай, — сказал Шустрый и в три размашистых шага оказался у кровати.

Он обхватил Розу за плечи и стянул ее с Бетрима. А уже в следующее мгновение в воздухе сверкнула сталь, и один кинжал замер у горла Шустрого, а второй — у горла Розы. Бетрим ошарашенно наблюдал, не соображая, откуда у девушки взялось оружие, учитывая, что она была совершенно голой.

— Убери ножик, сестренка. У нас на это нет времени. — Шустрый бросил взгляд на Торна, все еще развалившегося нагишом на кровати. — Хах. Неудивительно, что ты ей понравился.

— Мы заняты, Шустрый, — повторил Бетрим, вспомнив про бутылку медовухи и хорошенько к ней приложившись. — Отвали.

— Твоя подружка Джеззет ждет внизу, Шип. Ее послал Босс. Нам пора.

— Черта с два. Он говорил про два дня, а я еще не все потратил.

Роза расплылась в елейной улыбке:

— Думаю, его кошеля хватит еще на несколько заходов.

Шустрый убрал нож от ее горла, и она сделала то же самое.

— По городу шастают охотники за головами. Они ищут нас. Их четверо, и ведет их Большеротый Кэл.

— Вот дерьмо, — бросил Бетрим и свесил ноги с кровати, одновременно ища глазами свою одежду. — Они точно по наши души?

— Если только в городе не объявилась еще одна банда головорезов, до этого убившая члена правящего Совета Чада. Да, они за нами.

— Двух.

— Что?

— Двух, — повторил Торн. — Мы убили одного, но умерли двое, и будь уверен, второго они тоже повесили на нас.

— На тебя, — хмуро сказал Шустрый. — Ты единственный там засветился. Так что быстро одевайся и пошли. Пока, Роза.

Шустрый поцеловал сестру, та ответила на поцелуй, а затем он развернулся и вышел.

Когда Бетрим закончил собираться, Роза взглянула на его кошель, все еще лежащий на столе, а затем на него самого. Она по-прежнему была голой — самая прекрасная из всех, кого Торн когда-либо видел.

— Забирай все, — услышал он собственный голос. — Но если я выживу и вернусь, следующий раз за счет заведения.

— Ни за что, — оскалившись, ответила Роза.

Бетрим попытался поцеловать ее, но она отпрянула от него. Ее взгляд стал пустым, а глаза превратились в темные пятна, не выражавшие ни единой эмоции.

Торн поспешил прочь из комнаты.

Арбитр

Танкуил присел под размашистым ударом и бросился влево как раз вовремя, чтобы уклониться от выпада сзади. По правде говоря, не бормочи он без остановки благословение стремительности, делавшее его реакцию и движения намного быстрее, был бы уже десять раз мертв.

Клинки снова устремились к нему. Первый он блокировал своим мечом, чтобы потом с возросшей силой оттолкнуть оружие обратно. Благословения стремительности и силы было легко сочетать, но использование их одновременно быстро выматывало. Противник сместился в сторону, и Танкуил ощутил укол боли в правой руке. Отпрянув на несколько шагов, он бросил мимолетный взгляд на источник боли — на его плаще возник новый порез, под которым открылась неглубокая рана. Между прочим, уже третья, и все они болели просто адски. Соперник, похоже, решил поиграть с ним.

А правда крылась в том, что и без того невеликое мастерство Танкуила в обращении с клинком за давностью лет совсем выдохлось. Если не считать небольшую стычку с Черным Шипом в Чаде, то уже минул год с того момента, как Даркхарт в последний раз всерьез размахивал мечом, и теперь это давало о себе знать.