Терри Брукс - Колдовское зелье

— Теперь ты должна пойти к отцу, Мистая, — произнесла она. — Когда я тебе скажу, иди ему навстречу. Ступай прямо к нему. Ни к кому больше. Поняла?

Мистая вдруг сообразила, что происходит нечто такое, чего она не понимает, что-то скрытое и, возможно, опасное. Она ощутила это в словах Ночной Мглы точно так же, как она обычно чувствовала настрой ведьмы. Девочка заколебалась, не зная, как поступить. Но она понимала, что сделать ничего не может, кроме как согласиться. И Мистая молча кивнула.

— Ваше Величество! — снова позвала Ночная Мгла. — Ваша дочь идет к вам! Сойдите с коня и идите ей навстречу. Один! Это входит в условия договора.

И снова Мистая увидела, что отец колеблется, размышляя. Ясно, что-то ему не нравится. Что-то его беспокоит. Что-то такое, чего он не может понять. Девочка подумала, что ей, возможно, стоит успокоить отца, и тут же поняла, что она и сама не уверена и обеспокоена. Ее зеленые глаза нашли Райделла. Король Марнхулла не шелохнулся. Мистая взглянула на ведьму. Ночная Мгла стояла спокойная и невозмутимая.

Отец медленно слез с лошади и двинулся вперед. Сапожок пошел было за ним, но король жестом велел кобольду остаться.

— Теперь иди! — быстро шепнула ведьма девочке на ухо. — И обними его за меня покрепче!

Мистая нехотя пошла, по-прежнему размышляя, что же все-таки ее смущает и что же здесь не так. Она медленно шла по засохшей траве, наблюдая за приближавшимся отцом. Девочка оглянулась на Ночную Мглу, но ведьма не отреагировала. Высокая темная фигура на фоне скалистого пейзажа. Мистая отбросила волосы с лица и быстро глянула по сторонам. Отец приближался медленно и настороженно. Девочка увидела озабоченную улыбку на его лице и ясно разглядела выражение глаз. Там явственно читалось облегчение, будто он не надеялся вновь ее увидеть. Мистая забеспокоилась. Почему он так на нее смотрит?

И вдруг ей захотелось сделать то, что сказала Ночная Мгла. Прижаться к отцу крепко-крепко, оказаться в его надежных объятиях, чтобы он успокоил ее и утешил. Сказать ему, как сильно она по нему соскучилась. Ей вдруг стало ужасно необходимо услышать, что он ее любит.

Стоял жаркий тихий день, и веющий в лицо легкий ветерок был сухим и горячим.

— Отец! — выдохнула Мистая и во весь дух понеслась вперед.

И тут тишину нарушил чей-то отчаянный крик:

— Ваше Величество! Мистая! Подождите! Слева из-за деревьев выскочил советник Тьюс. Взъерошенный и расхристанный, в рваном балахоне, он летел к ним, размахивая руками, с развевающимися седыми волосами и бородой и совершенно дикими, испуганными глазами, как у преследуемой охотниками дичи. Мистая с отцом развернулись от неожиданности, глядя на бегущую к ним нескладную фигуру. Позади волшебника шагах в тридцати выполз из-за деревьев запыхавшийся и взмокший Абернети, тщетно пытавшийся догнать советника.

И тут Мистая услышала гневный вскрик ведьмы. Ночная Мгла присела, как готовящийся к прыжку кот, и вытянула вперед руки, будто отмахиваясь от чего-то ужасного. Ее красные глаза пожирали Мистаю.

— Иди к отцу! — яростно взвизгнула ведьма. Мистая послушно двинулась вперед, едва ли отдавая себе отчет в том, что делает. Но советник Тьюс приближался, несясь во весь опор по пыли, все время надрывно крича:

— Мистая, нет! Не подходи! Это ловушка! И Мистая снова остановилась, ничего не понимая. И вдруг все засуетились. Ивица помчалась вперед вслед за Сапожком, за ней по пятам поскакали гвардейцы. Ночная Мгла широко раскинула руки, став похожей на огромную птицу. Райделл пытался сдержать своего напуганного черного жеребца. Абернети кувырком покатился по склону, оступившись. И Бен внезапно рванулся вперед со спринтерской скоростью.

Но первым все же подоспел советник Тьюс, буквально пролетевший последние метры. Схватив девочку, как соломенную куклу, он прижал ее к груди.

— Мистая! — радостно выдохнул он. И тут между ними полыхнул ядовито-зеленый свет, вылетев из кулона, словно осколки стекла. Советник Тьюс охнул и побелел. Руки его ослабли, и он рухнул на колени, едва держась за девочку.

— Советник! — в ужасе взвизгнула она. Сообразив, откуда бьет свет, она отшатнулась и быстро глянула вниз. Шипы на стебле розы увеличились невероятно и вонзились старику в грудь, как пики. Из ран текла кровь. Советника трясло, пальцы скрючились.

Он судорожно пытался вздохнуть. Мистая выдернула шипы, сорвала кулон и отшвырнула прочь. Глаза советника незряче посмотрели на нее, затем он осел на землю и остался недвижим.

— Советник! — ахнула Мистая. — Советник, встань! Пожалуйста, встань!

Тьюс не шевелился. Дыхание его оборвалось. Мистая вскочила на ноги, всхлипывая от ярости и отчаяния.

— Ночная Мгла! — закричала она. — Сделай же что-нибудь!

Подскочивший отец хотел было обнять ее, но девочка его оттолкнула. Подбежав к выброшенному кулону, она посмотрела на него, затем подняла глаза на ведьму:

— Ночная Мгла!

Ведьма неподвижно стояла на месте, ее гладкое бледное лицо не выражало ничего, лишь в глазах плескалась беспредельная ярость. Она опустила руки, сдержав выплеск магии.

— Это ты дала мне кулон! — кричала Мистая. — Это из-за тебя все произошло!

Ночная Мгла легонько взмахнула рукой:

— Моей вины в том нет! Советнику не следовало вмешиваться! Он сделал глупость!

— Я доверяла тебе! — взвизгнула девочка. Подъехавшая Ивица спешилась и подошла к дочери. Гвардейцы остановились тоже, держа оружие на изготовку Сапожок злобно шипел на ведьму.

— Мистая, посмотри на меня, — приказала Ивица девочке.

Но Мистая отмахнулась, схватила кулон за цепочку и швырнула его в Ночную Мглу.

— Ты ведь предназначала это моему отцу, да? Это ты для него приготовила!

— Я не…

— Не смей мне больше лгать!

— Да! — завизжала, взорвавшись, ведьма. — Да, это предназначалось ему! Яд должен был убить его, а не этого старого дурня!

Мистаю трясло от злости. Ее маленькое тельце сделалось словно древко копья — прямое и готовое взлететь. Руки сжались в кулаки, лицо заливали слезы.

— Я тебя ненавижу! — закричала девочка. Затем она подбежала к кулону, надавила на него ножкой, покрутила, как бы растаптывая, и отбросила носком. Маленькие ручки взметнулись вверх, сорвавшийся с них огненный язык выплеснулся на кулон, обратив металл в пыль. Бен с Ивицей невольно отшатнулись, потрясенные могуществом дочери.

Абернети наконец-то добрался до них, задыхаясь и высунув язык. Склонившись к советнику, он прижался собачьим ухом к груди чародея.

— Сердце не бьется! — прошептал он. Мистая теперь шла прямо на ведьму — вся сплошная решимость и железная воля.

— Помоги ему, не то пожалеешь! — прошипела она. — Слышишь, Ночная Мгла?