Анри Лёвенбрюк - Гаэльская волчица

«Я должна отыскать сайман, — твердила себе девочка, сжимая кулаки. — Он здесь, в земле. Я — Кайлиана. Я — Дочь Земли».

Стоявшая рядом Фейт выстрелила из лука и на сей раз попала — ее стрела вонзилась прямо в сердце одному из врагов. Он упал, но двое других продолжали биться с Галиадом. Магистраж вкладывал в каждый из ударов всю свою силу. Он знал, сколь могущественно оружие герилимов, и понимал, что для победы придется сделать невозможное. Галиад сражался с двумя противниками, покуда Мьолльн не подоспел на помощь, добив раненого Фейт всадника. Гном едва доставал герилимов своим коротким мечом и очень скоро, несмотря на уроки Эрвана, пропустил жестокий удар и без чувств упал на землю.

Алеа ощутила дикую ярость и тут же упустила сайман. Вскочив на ноги, девочка схватила меч — Эрван ведь наставлял и ее — и с воплем бросилась на всадников. Галиад воспользовался мгновением передышки, удвоил усилия и заставил отступить одного из противников. Пылающая гневом Алеа сражалась с другим, походу дела вспоминая разные обманные движения. Ей нужно застигнуть врага врасплох. Побеждает тот, чья рука сильнее и гибче, Алеа. Нужно гнуться, но оставаться твердой. Лезвие меча скользнуло по черной кожаной перчатке герилима, и она резким движением выбила у него оружие.

Алее следовало добить врага, но она так удивилась, что промедлила, и герилим воспользовался ее ошибкой. Он отпрыгнул назад, подобрал воткнувшийся в землю меч и кинулся на девочку, выплеснув в крике свою ненависть. Алеа попыталась уклониться, но он ударил ее в бедро, и девочка, закричав от боли, свалилась на землю.

Чуть в стороне Фелим продолжал биться с Зультором. Его пламя то и дело ослепительно вспыхивало, выжигая все вокруг. Увлеченный битвой, друид не видел, что Алеа упала.

Тем временем черный всадник приблизился к Алее и занес над головой меч, но, заметив, что Фейт натягивает лук, бросился на бардессу, оставив Алею лежать на земле, и всей тяжестью обрушил клинок на плечо Фейт. Та, не успев отклониться, без чувств рухнула на землю. Всадник медленно повернулся к Алее. Ему отдали четкий приказ. Убить маленькую паршивку.

Герилим готов был заколоть девочку мечом, когда на его шею сзади неожиданно обрушился удар меча, и голова черного всадника покатилась прочь. Тело герилима тяжело осело на траву, и позади него Алеа увидела сына Галиада Эрвана.

Пока изумленная Алеа с трудом поднималась на ноги, Эрван с яростным криком поспешил на помощь отцу, бьющемуся с третьим герилимом.

— Что ты здесь делаешь, сын? — Галиад даже в пылу схватки не удержался от вопроса.

Не отвечая, Эрван воткнул свой меч в живот герилиму, тот выронил свое оружие и упал на колени, схватившись обеими руками за смертоносное лезвие.

Галиад и Эрван даже не успели обернуться, когда грянувший за их спиной страшный грохот и вспышка света швырнули обоих на землю.

Поднявшись на ноги, они не сразу поняли, что произошло. Из густого дыма появился Князь герилимов. Капюшон черного плаща был откинут назад, являя миру страшное лицо, в котором живая плоть срослась с вороненой сталью. В его глазах сверкал глумливый вызов. У ног герилима лежало нечто темное и неподвижное. Галиад сжал кулаки. Как он хотел ошибиться!

Когда дым окончательно рассеялся, сомнений у магистража не осталось: на земле лежало мертвое тело друида.

Огонек в мозгу Галиада погас, как свеча, задутая порывом ветра. Все исчезло. Связь прервалась. Фелим умер.

Его убил Князь герилимов.

Все утро Имала блуждала по лесу. У нее почти не осталось сил, она была ранена и смертельно голодна, но все-таки убежала от дыбунов — а это главное. Волчица получила новый урок. Сначала ее изгнала собственная стая, а теперь дыбуны. Она им доверяла — и напрасно! Имала знала, что осталась одна в целом мире, это приводило ее в отчаяние, но и одаривало новой силой. То была сила знания. Имала училась жизни.

На склоне дня она вдруг почувствовала, что вступила на территорию родного клана. Она чуяла запах Аэны.

Внутренний зов погнал Ималу вперед, и она побежала на поиски стаи. Имала летела по ночному лесу, отталкиваясь от земли лапами, с гордо поднятой головой, ведомая этим голосом, и знала, что остановится, только достигнув цели.

Наконец она добралась до волчьего логова. Самцы, почувствовав запах, заступили ей дорогу. Потом волки узнали Ималу и расступились, спрятав клыки.

Она знала, зачем пришла сюда, и призывно зарычала, и Аэна поднялась с земли и узнала Ималу.

Волчицы встали морда к морде, бросая друт другу вызов.

Мьолльн постепенно приходил в себя. То, что он увидел, открыв глаза, превосходило его понимание.

Время словно остановилось. Звуки стихали, движение замедлялось, пока не прекратилось окончательно.

Сначала гном решил, что снова теряет сознание, но заметил застывших, будто заколдованных, Галиада, Эрвана и Алею. Их тела замерли на взлете, когда друзья бросились на герилимов. Мьолльн и сам не мог шевельнуться.

Потом силуэты его друзей и черного всадника начали медленно таять и исчезли.

Как только время снова пошло, гном вскочил на ноги. Из раны на шее текла кровь, ему было ужасно больно. Ноги дрожали. Но он хотел убедиться, что ему не померещилось.

Он сделал несколько шагов вперед, протер глаза и вынужден был признать, что не ошибся. Алеа, Галиад и Эрван действительно исчезли, как и Зультор.

Мьолльн зажал рукой рану на шее, чтобы остановить хлеставшую кровь. Гном хромал, у него кружилась голова. Фейт неподвижно лежала на земле — она была без чувств. Мьолльн подошел, взял бардессу за руку и, нащупав под кожей слабое биение, облегченно вздохнул. В нескольких шагах от Фейт он заметил безжизненное тело Фелима. Гном заплакал.

Они в небытии.

Зультор перенес своих врагов в пустоту с помощью манита Джара — он знал, что страх, неизвестность и пространство Джара ослабят их. Им неведомо это место. Они не понимают его законов и правил. Зультор убьет их — всех троих. Магистража, его сына и девушку. И положит ее мертвое тело к ногам Хозяина.

Алеа мгновенно замерла. Она видит только Галиада, Эрвана и всадника. Зультора. Он завлек их сюда. Она уверена. Но что это за место? Здесь нет ничего — ни вещества, ни света, ни расстояний, ни силы. Все вокруг другое — и все-таки Алеа не сомневается: она — в мире снов, там же, куда позвал ее Оберон. Она все поняла.

Зультор приближается.

Она должна ему помешать.

Сайман в глубине ее существа все еще не отзывается. Зультор совсем близко. Он здесь. И сейчас начнет думать смерть. Да, здесь убивают именно так. Силой мысли. Она должна ему помешать. Но Галиад и Эрван не понимают. Они — другие. Отец и сын не видели Дерева Жизни, не пережили ни одной из ее грез.