Тата Орлова - Анастасия. Дело для нежной барышни

Я собиралась найти свою двоюродную сестру раньше, чем это сделают другие. Дело чести.

— Так и собираешься молчать? — уже у самого кабинета остановил меня Энгин, сделав еще одну попытку разговорить.

Коридоры департаменты были пусты, только в дежурке на первом этаже развлекалась игрой в ведьма-ведьма оперативная группа. Нас они если и увидели, то сделали вид, что не заметили. И лишь Допрос, пристроившийся на полу у самого порога, поднял морду и проводил задумчивым взглядом.

— Так и собираюсь, — толкнула я руку, которой он уперся в стену, преграждая мне путь. Второй прижимал к себе коробку с завтраком. — Все потом.

— Настя, — перехватил он меня за плечо. — Ты мне не доверяешь?

Вопрос был риторическим. Особенно, в свете того, что мне о нем было известно.

— Давай обойдемся без любовных признаний, — попросила я, не торопясь освободиться.

— Почему? — улыбнулся он, вроде как не понимая, о чем именно я сказала. — Ты мне нравишься.

— И не более того, — криво усмехнулась я. — Даже твой отец признал безуспешность первоначального плана.

— И зачем ты такая проницательная?! — обиженно протянул он, потом, неожиданно крепко прижал к себе. — Но если ты передумаешь…

— Я тебе сообщу, — пообещала я, отстраняясь.

В груди что-то ёкнуло — кафтан не позволял прочувствовать рельеф, но ощущение сильного, крепкого тела было волнительным, но я заставила это «что-то» заткнуться.

Не будь князя…

Все шло к тому, что всех мужчин, встречавшихся на жизненном пути, я буду сравнивать с ним. Почти одержимость…

— Настя… — на этот раз Энгин смотрел на меня вполне серьезно. — Ты самая лучшая девушка…

— … которую ты когда-либо встречал, — закончила я за него. — Идем, не будем терять времени.

На этот раз младший Паррей возражать не стал, и даже сам открыл дверь, пропуская меня в кабинет.

Сэм и Виль были уже там. Оба спали, используя вместо подушек пустые папки для дел.

— Давно? — шепотом поинтересовалась я у Энгина.

— Пару часов, — вместо Паррея отозвался Виль, поднимая голову. — О, завтрак! — тут же взбодрился он, заметив коробку в руках Энгина. — Настя, я тебя уже люблю!

— Вообще-то, она — моя невеста, — мрачно заметил Сэм.

— Я бы на твоем месте отказалась от этой мысли, — вроде как с энтузиазмом хмыкнула я, подходя к своему столу. — Что у нас нового?

— Задержаны Шаес и Кармир, — опередил всех Энгин. — В доме графа Стоуна службой Безопасности был произведен обыск, найдены расписки, подтверждающие, что оба принимали дурь.

— Оперативно! — криво усмехнулась я. — Ты ими и занимался?

Сэм посмотрел на меня укоризненно, мол, к чему глупые вопросы. Виль предпочел не услышать. Как и Энгин.

Кивнув, что и без слов понятно, перешла к более животрепещущему:

— Их уже допрашивали?

— Да, — коротко ответил Паррей, но, заметив, как я нахмурилась, тут же добавил: — Но только по дури.

— Я смогу посмотреть протоколы? — Его пояснение мало успокоило, но тут как раз тот случай, когда начальству виднее. Без разрешения Соула вряд ли обошлось.

— Да, — достал он из внутреннего кармана несколько листов, протянул мне. — Но с этим я советую повременить, — явно на что-то намекая, продолжил он. И взгляд стал хитрый-хитрый.

— Хочешь предложить что-то более интересно? — хмуро поинтересовалась, присаживаясь на стул.

Первым отреагировал на мой тон не Энгин, а Виль. Отвлекся от содержимого коробки, положил на край стола папку, на которой не так давно спал. Сэм был вторым, многозначительно усмехнувшись, и, ответ на мой вопросительный взгляд, опустив глаза.

— Я еще не говорила, что сегодня не в духе? — посмотрев на Паррея, уточнила я. Надеялась, что получилось достаточно многозначительно, чтобы послужить предостережением.

Моя завуалированная угроза не осталась незамеченной. Взяв папку со стола Виля, Энгин переложил ее на мой стол, а сам отошел к окну, устроившись на подоконнике.

Усложнять себе жизнь попыткой разгадать причины их весьма странного поведения я не стала, просто достала несколько листочков, которые оказались протоколом допроса, начала читать…

Остановилась уже спустя несколько секунд, переведя обескураженный взгляд с наблюдающего за мной Самюэля на скалящегося в ухмылке Энгина.

— Я правильно понимаю… — произнесла с трудом, сглотнув вставший в горле ком.

— Читай! — без малейшего сочувствия к моей растерянности, потребовал Паррей, продолжая все так же загадочно улыбаться.

Я кивнула, признавая его правоту, но надолго меня не хватило. К той строчке, на которой споткнулась, добавилось всего две.

— Нет, так дело не пойдет, — подошел ко мне Энгин, забрал бумаги, вновь вернулся к окну. — Так, — не глядя на меня, начал он, — это мы пропустим. Это — не интересно, это ты и так знаешь…

— Энгин! — прошипела я, стерев выступившие слезы.

И ведь не сказать, что сентиментальна, да и служба закалила, научив избавляться от ненужных эмоций, но тут сдержаться оказалось сложно.

— Значит, так… — словно и не услышав очередной угрозы в моем исполнении, продолжил он скользить взглядом по строчкам. — Протокол допроса потерпевшего Николаса Сванетти… Нет, это ты уже прочитала… Вот! — воскликнул он, наконец. — Впервые подозрение, что ко мне было применено заклинание подчинения, появилось четыре дня назад. По просьбе следователя Самюэля Джакс я сверял его рабочие записи с собственными заметками, когда понял, что не помню собственных действий в некоторые из тех моментов, о которых он упоминал в отчетах. Изначально данному факту значения не придал, списав на усталость, но в течение ближайшего дня подобное повторилось. При анализе последних событий удалось установить и точку подчинения. Произошло это…

— Подожди, — справившись с волнением, остановила я Энгина, когда он назвал дату.

Порывисто поднялась, подошла к двери, качнулась с пятки на носок и обратно, направилась к окну, но наткнувшись на понимающий взгляд Паррея, остановилась.

Следующая ночь после попытки проникновения в посольство…

Заглядывать в собственные заметки не пришлось, помнила достаточно хорошо. Осмотр консульского отдела, показавшееся слишком ранним утро, коробка с пирожными, принесенная курьером от имени Николаса Сванетти. Его появление в этом кабинете, те несколько минут, когда мы остались одни и его слова: «Я знаю, в чем именно был не прав и собираюсь все исправить».

На тот момент о заклинании речь не шла и все, сказанное и сделанное им, было искренним, настоящим.

Подчинивший Николаса об этом его стремлении не знал…