Кейт Ринка - Оскал Нейлы

— Отпусти их, — рыкнула она на непослушного мужчину, крепко стиснув запястье его руки, которая держала ошарашенного Каспера. — Эрик, я же просила тебя не трогать моих ликанов. Это дело Стаи, это мое дело, и я сама в состоянии с этим разобраться.

— Отпусти моих сыновей, Эрик, — гневно сказал Пол, который тоже оказался рядом.

— Отойди! — завопил Олаф, приставляя к его виску пистолет.

Эрик усмехнулся, и вроде усмешка выглядела веселой, но Лия уже знала, что это значит — злость Эрика стала в несколько раз сильнее, а ведь после какого-то предела его уже никто не остановит.

— Во-первых, Олаф, — произнес Эрик, не глядя на ликана, — у меня есть одно правило — если мне угрожают, я могу, по настроению, дать или не дать всего один шанс на эту попытку, и еще один — на спасение своей жалкой жизни, и на счет три я уже не оставляю никаких шансов. — Рука Олафа дернулась, когда Эрик повернул к нему голову и посмотрел тому в глаза. Лие даже не нужно было гадать, что именно Олаф в них увидел. Она не один раз замечала, как глаза Эрика обещают смерть своему противнику, и от этого взгляда даже у нее по спине пробегал холодный озноб. — А во-вторых…

— Э, э, э, а ну-ка быстренько все успокоились и разошлись, — перебил Джозеф. — Вы меня уже задолбали своими разборками.

Растолкав толпу, Джозеф подошел к Эрику и оперся рукой о его плечо, как старый приятель.

— Пол, по-моему, ваши сыновья могут и сами за себя постоять, ну а если не могут… — Джозеф покрутил кистью руки по воздуху, вроде как подбирая следующие слова, — значит, их хреново натренировали. — От такого замечания Пол изменился в лице, но ответить оказалось нечем. — Эрик, а вот теперь ты мне скажи, что ты будешь делать, если завалишь кого-то из членов Стаи той, ради которой готов свернуть горы и залезть в петлю? А? Не видать тебе ее тогда, как своих ушей…

— Я знаю, — рыкнул Эрик, отпуская ликанов, дергая плечом и сбрасывая с себя руку Джозефа.

А потом Эрик сделал всего одно движение, которое не смог уловить ни один глаз, и пистолет Олафа оказался у него. Ликаны-охранники дружно повытаскивали оружие, Лия закричала всем "нет", хватая Эрика за руку, даже Джозеф вытащил свой пистолет, в раз став серьезнее. Но вся эта суета оказалась бессмысленной. Стиснув челюсть, Эрик перехватил руки Лии, медленно убирая их в сторону и протягивая Полу оружие рукояткой вперед.

— За незнание моих правил, Пол, я сейчас сделаю твоим сыновьям поблажку, но в следующий раз, если ты или кто-то из твоих ликанов станет мне угрожать, я всем что-нибудь поотстреливаю. — Олаф нервно выхватил у Эрик пистолет, пыхтя от злости, и едва не брызжа слюнями. — И еще одно, — снова посмотрел Эрик на Олафа, — не очень предусмотрительно портить отношения со своим потенциальным Альфой, — заметил Эрик, подмигивая ликану с ехидной улыбкой.

— Да как ты смеешь! — завопил Олаф быстрее Пола, но к ним тут же подошел Джозеф, отталкивая назад, и начиная успокаивать своими методами.

Лия же потянула за собой Эрика, который сейчас ей это позволил. Остановившись в сторонке, она повернулась к нему и открыла рот, чтобы наорать. Но не тут то было. Эрик дернул ее в свои объятья, и горячий поцелуй вышиб из нее это желание, сменив на другое, более интересное, и куда более сильное, чтобы заслонить все на свете. Как и всегда, он целовал без всяких правил приличия, словно бы они были одни во всех школе. Его язык и губы не только требовали, но и щедро дарили ласки. И это голодное неистовство во всех красках напоминало ей то, что обычно у них происходило во время таких поцелуев, отчего каждый кусочек тела начал бастовать от отсутствия привычного удовольствия. Но нет, сознание упорно кричало, что сейчас было не время и не место.

Насладившись ее губами, и стерев с них весь яд, которым она была готова в него плеваться, Эрик отстранился, стянул с себя футболку, и всучил ей со словами:

— Только не падай в обморок, и не старайся прекратить это, хорошо?

Лия с трудом его поняла, учитывая, что после такого поцелуя она и соображала-то с трудом. Но, не дожидаясь ее ответа, Эрик развернулся и прошел в центр зала, где стоял Роб с плетью в руке. Лишь увидев этот черный, длинный кнут, на конце которого блестели серебряные иглы, Лия быстро отрезвела. Вот черт! Она, конечно, многое видела, но на таком наказании присутствовала впервые, поэтому плохо знала, чего ожидать. И теперь слова Эрика стали яснее, и он ведь знал, о чем говорил — если она не упадет в обморок, что вряд ли, то наверняка попытается это остановить. Одно дело тридцать ударов плетью, и совершенно другое — тридцать ударов плетью с серебряными наконечниками, которые будут не резать, а драть, и даже не кожу, а живое мясо уже после пары ударов. Стоило только подумать о том, что ей это предстояло, Лие стало нехорошо. Хотя, она прекрасно знала, что выдержала бы — и не такое бывало. Но наблюдая, как Эрик поворачивается к ней лицом и опускается на колени в центре зала, заводя руки за голову, Лия осознала, что она будет в этой боли вместе с ним.

***

У Роба была твердая рука, и Эрик знал это не понаслышке, снова испытав на себе всю силу и точность его техники. Ликаны молчали, слышно лишь было, как раз за разом его спину полосуют хлесткие удары, которые отсчитывал женский голос. Но самым болезненным было, когда серебряные наконечники обратно выдергивали из тела, оставляя горящие рваные раны. Его руки до онемения сцепились за головой, а сжатой челюсти грозило быть сломанной от той силы, с которой он ее стиснул.

— Пятнадцать, — озвучила Хайди очередной удар.

Эта девчонка стояла сбоку от него, снимая происходящее на камеру. Если бы Эрик не знал порядки, от этого предмета уже ничего не осталось бы. Но он знал, что снимается каждое подобное наказание, с целью разослать по Стаям и показать другим, что их может ожидать от Ветхих за серьезные нарушения. Эрик видел немало таких роликов, и обычно на этом счете "экзекуторам" уже приходилось держать на весу полуживое тело. Он же собирался выдержать все. Только вот уже начинал сомневаться, выдержит ли это Лия.

Его девочка перестала находить себе место после десятого удара, начиная бродить из стороны в сторону. Она так переживала за него, что у Эрика невольно расползалась на лице улыбка. И Эрик соврал бы себе, если бы не признался, что ее волнение доставляет ему удовольствие. Их глаза почти не теряли контакта. Он прерывался лишь тогда, когда она на мгновение отводила взгляд, или когда он на секунду закрывал глаза от чересчур острого укола боли. Смешно, но ту же самую боль можно и не почувствовать, если в теле кипит адреналин, да или хоть какие-то чувства. А когда ты относительно спокоен и неподвижен, то ощущаешь отклик каждого нерва.