Сергей Малицкий - Печать льда

Олфейн снова шагал последним и думал о выпавшей ему доле, которая закручивалась, словно потоки Иски в Мертвой яме под Водяной башней. Захлестывала его самого и его друзей так туго, что даже близкий бой с негодяем Фейром отодвигался куда-то к горизонту.

– Слышите? – остановился Орлик и, подняв факел к закопченному сводчатому потолку неведомо чьего подвала, приложил палец к губам. Рин прислушался и услышал скрежет. Он был ни на что не похож. Ни на удары каменного зубила, ни на визг пил. Это был тупой, далекий, безостановочный скрежет.

– Вот! – прошептал Орлик. – Это и есть – кости земли. Трутся друг о друга!.. Кстати, похлебка была отличная. Ну теперь-то уж точно подгорела! Кстати, какие будут соображения по поводу обеда?..

Глава 22

СОВЕТ

В десятом часу утра Рин Олфейн, Айсил и Орлик вошли в магистрат. Миновали стражников, которые всей сотней высыпали к ступеням здания и впились любопытными взглядами в опекуншу незадачливого отпрыска старшего магистра, и стали подниматься по главной лестнице. В зале первого этажа друзей встретил Кофр, который с достоинством поклонился Рину Олфейну, выцепил взглядом перстень на пальце Айсил и ей тоже отвесил поклон. Затем сделал шаг назад, извлек откуда-то из складок мантии пухлые ладони, сцепил их на животе и надтреснутым голосом объявил, что Совет магистров начнется в ту же минуту, как опекун дома Олфейнов, именуемая Айсил, займет родовое место за столом Совета. После этого Кофр прокашлялся, неодобрительно покосился на Орлика и добавил, что охрана, советники и слуги магистров в зал Совета не допускаются, потому как не являются попечителями города, но все вышеуказанные персоны могут дождаться окончания Совета непосредственно на верхнем ярусе магистрата близ поста стражи благословенного Единым вольного города Айсы.

– И к какой же категории ты причислишь меня, Кофр? – процедил сквозь стиснутые зубы Рин.

Делатель поморщился, но все-таки склонил голову еще раз и с ухмылкой, которую можно было счесть как презрительной, так и глупой, добавил:

– Как опекаемый Айсил неспособный наследник дома Олфейнов – Рин Олфейн имеет право находиться в зале Совета, стоя за спиной опекуна. Изложение собственного мнения по всем вопросам, кроме вопросов, связанных с имуществом либо правами членов дома Олфейнов, Рину Олфейну либо его опекуну допускается только по прямой просьбе исполняющего роль старшего магистра Гардика. Не являющийся магистром Рин Олфейн должен оставить оружие у подчиненных ему лиц либо у старшины дозора на этаже. Все ясно?

– Все, – отрезал Рин и шагнул к лестнице.

– У тебя не возникло непреодолимое желание спустить делателя в красной мантии с лестницы? – поинтересовался Орлик, с раннего утра находящийся в плохом настроении.

Рин только мотнул головой. Выспаться толком не удалось: еще поздним вечером друзья выбрались из подвала в одном из домов по Глиняной улице. Но город был наводнен стражей, и Айсил предложила накинуть на троицу что-то вроде непрогляда. К общей досаде уже на Медной улице по их следам увязались пятеро храмовых жрецов, которые рыскали по городу, пресекая неразрешенное колдовство, и уходить от ушлых храмовников пришлось без всякой магии. Айсил, правда, сказала, что при некотором упорстве можно попробовать подобрать магию, которую и храмовникам не учуять, но Рин не услышал обычной уверенности в ее голосе и повел друзей в казарму. Идти было больше некуда. Лекарская Ласаха оставалась на крайний случай, а стучать в двери одного из постоялых дворов значило собрать стражников с нескольких улиц.

Казарма по-прежнему была закрыта, но Орлик сорвал ставни с бывшей комнаты Грейна на первом этаже, а после всю ночь вышептывал ругательства, потому что собрать в одной клетушке несколько тюфяков и одеял оказалось несложно, но это не утешило великана, который ни в одной из комнат не смог вытянуть ноги.

Утром Орлик долго разминал затекшее за ночь тело, но к легкому завтраку отнесся со всей серьезностью, разом лишив всю троицу запасов еды. Затем Айсил потребовала у Рина горячей воды, и тому пришлось вновь обрадовать своим появлением Ласаха. Травник тут же начал суетиться, поглядывая с откровенным интересом на опекуншу. Вывалил все последние городские новости, начиная с бегства из его владений неугомонного и злого на весь мир Арчика и заканчивая неуловимыми разбойниками-скамами, которые устроили погром и убийства сразу в двух местах города. «Сколько же этих разбойников в городе, если в доме Ворта было убито не меньше двадцати, и в логове Орлика сгорело или было изранено с десяток? – подумал Рин. – Может быть, потому они и неуловимы, что не осталось их больше?» Ласах продолжал суетиться, но время уже поджимало, и успевшая привести в порядок платье, расчесать волосы и сделать что-то с лицом Айсил остановила суету травника одним возгласом:

– Пора.

От дома Ласаха до магистрата было рукой подать, но Орлик и за краткое время успел припомнить все столь же ужасные пробуждения в его жизни, когда он оставался без приличного завтрака. Рин лениво отругивался от вельта, Айсил не произнесла ни слова. Впрочем, и Рин заткнулся, когда, обернувшись, разглядел опекуншу в дневном свете.

Она была одета просто: шерстяную черную свитку перехлестывала перевязь из тонкой кожи, над плечами уже привычно торчали рукояти мечей, порты были убраны в ловкие сапожки с короткими голенищами, ворот тарской рубахи скрывал широкий черный шарф, под которым Айсил спрятала и волосы, и шею, и даже плечи. Раздраженный, что Олфейн перестал откликаться на его ворчанье, Орлик тоже обернулся и, точно как Рин, тут же прикусил язык. Лицо Айсил словно светилось – смуглость кожи не скрывала ее нежность, а словно подчеркивала. Черты казались простыми, но совершенными. Губы, затененные глаза, скулы, подбородок, нос – можно было скользить взглядом по изящным линиям, не испытывая пресыщения, бесконечно.

– Никакой магии. – Айсил обожгла улыбкой друзей. – Ну немного любопытных мазей с айского торжища, чуть-чуть краски, самую малость, и все то, что помог спасти от ожогов мой подопечный.

– Эти мази стоят кучу денег, – пробормотал Орлик, которому приходилось иногда баловать своих подруг мелкими подарками.

– Да, – кивнула Айсил и улыбнулась вельту со всей возможной наглостью. – Твоих восьми серебряных, воин, мне не хватило бы и на один глаз!

Орлик закашлялся и вернулся к привычной ругани, а Рин судорожно стиснул кулаки: не так он представлял возвращение дома Олфейнов в магистрат.

– Нет, – продолжал ворчать Орлик уже на лестнице. – Этот магистрат даст форы большинству скамских замков, но я вовсе не чувствую в нем запахов пищи! Где грохот котлов, бульканье похлебок? Где потрескивание углей в огромной печи и шипение жира на широких сковородах? Для чего можно построить такую громадину, как не для радости и пира? Для Совета магистров десятку стариков вполне хватило бы и сожженного негодяями моего убежища! Я не имею тебя в виду, Айсил. Я думаю, что скажу Камрету, если, конечно, он оказался глупее даже нас и, как и мы, все еще бродит улицами несчастной Айсы…