Диана Удовиченко - Зеркала судьбы. Изгнанники

– Как я уже сказал, это случилось пятьсот лет назад, – продолжил Атиус. – В то время Арвалийская империя была далеко не так сильна, как сейчас. Да, строго говоря, была она и не империей, в маленьким королевством, которое постоянно разрывали междоусобицы, войны и голодные бунты. На троне тогда сидел Август Четырнадцатый, прозванный в народе Странным. Поговаривали, что он просто-напросто был умственно неполноценным. Свое прозвище король получил за любовь к изданию нелепых законов. Например, Август запретил есть мясо утки простолюдинам, поскольку считал его изысканным кушаньем, достойным лишь дворян. Естественно многие охотники были недовольны. Также он издал указ, гласивший, что каждый аристократ, имеющий любовницу, должен поставить в известность о ней свою жену. Так что и высший свет не был ему благодарен: из-за дурацкого нововведения распалось множество браков. Закон о мясниках тоже был хорош в своем роде. Однажды, проезжая по столице, король почувствовал неприятный запах, исходивший от мясной лавки. Вернувшись в замок, он сочинил закон, обязывающий мясников вынести торговлю за черту города. Тем же, хотел продавать мясо в столице, предписывалось четыре раза в день опрыскивать свою лавку духами, чтобы перебить дурные запахи. Люди были очень не рады, узнав, что за свининой и говядиной им придется ходить за городскую стену. Естественно, народ возмущался глупостью правителя, постоянно бунтовал. Было еще множество мелких нелепых законов, таких как запрет на чаепитие после двух часов дня или запрет на ношение деревянных башмаков в городе после восьми часов вечера, дабы их клацанье по мостовой не мешало людям отдыхать.

Положение Августа Четырнадцатого на троне становилось все более шатким. Чтобы восстановить в глазах народа и аристократии свой авторитет, король решил развязать быструю победоносную войну. Никто из соседних стран на роль слабого врага не подходил, все могли дать достойный отпор. И тогда Август обратил свой взор на кроверов. У крылатого народа никогда не имелось чего-то напоминающего государство, они жили в горах стаями. Монарх посчитал их идеальными противниками. И чтобы был повод для нападения, провозгласил кроверов исчадиями зла, а войну назвал священным походом, который сам и возглавил.

Приведя армию к горам, король велел всем взбираться наверх, устанавливая на удобных выступах баллисты и катапульты. Также у всех солдат на вооружении были луки и арбалеты.

Кроверы с интересом наблюдали, как стая людей с муравьиным усердием карабкается на гору, по пути устанавливая осадные машины, которые все равно не могли докинуть снаряд до цели. Когда передовые части солдат подобрались к жителям гор на расстояние полета стрелы, кроверы спокойно снялись с насиженных мест и перелетели на соседнюю вершину.

Из похода армия вернулась без главнокомандующего. Генералы сообщили народу, что Август погиб в тяжелом бою, храбро сражаясь против вселенского зла. Естественно, никто не поверил в это, но все вздохнули с облегчением.

История, рассказанная Атиусом, действительно была забавной. Магу удалось немного ослабить сковывавшее всех напряжение.

– Ладно, я отправляюсь спать, чего и вам советую, – сказал чародей после недолгого молчания. – Быстрее закончится эта неприятная ночь.

Все разошлись по своим спальным местам, кроме воинов, заступивших в караул. Орка с Алом должны были дежурить с первым десятком.

Я долго не мог уснуть: просто лежал, глядя на костер, размышляя о том, насколько глупыми могут быть поступки так называемых разумных существ.

От раздумий меня отвлекли странные звуки, которые уловил мой чуткий слух. Рядом кто-то очень тяжело дышал, воздух выходил из легких человека с напряженным хрипом. Приподнявшись на локтях, я увидел в отблеске костра искаженное судорогой лицо охранника по имени Мак. Глаза мужчины были налиты кровью, а изо рта на землю падали клочки пены.

Все остальное произошло в считанные мгновения. Мак вскочил на ноги и, выхватив меч, с диким воем напал на двух часовых, которые совершали обход лагеря. Одному из них воин вонзил оружие в грудь с такой силой, что лезвие пробило доспех и вошло в тело почти по рукоять. Второй часовой не растерялся и сразу рубанул Мака мечом по шее. Тело сумасшедшего, дергаясь в конвульсиях, рухнуло на камни.

Вскоре к месту происшествия стянулся весь лагерь, но на этом все не закончилось. Неожиданно еще один из людей Стоцци, издав громкое рычание, попытался напасть на своих товарищей. Но воины уже были настороже, и несколько человек быстро скрутили и связали мужчину.

Я пробился сквозь толпу, окружившую Мака, и склонился над его телом. Пальцы на руках мертвеца были скрючены, мимические мышцы свело судорогой, а на губах застыла вскипевшая слюна. Все симптомы указывали на то, что охранник болен бешенством. Но где он мог его подцепить?

Мара

Мне сразу не понравилось это место. И не потому, что тут когда-то случилось нечто страшное, приведшее к гибели множества людей. Орки не боятся ни смерти, ни мертвых. Запах… здесь был очень странный запах, которого не ощутили ни люди, ни даже высокомерный ушастик. Для них здесь пахло всего лишь сыростью. Мои же ноздри улавливали еще какой-то слабый, но раздражающий оттенок – кисловато-сладкий, напоминающий аромат брожения медовухи. Он навязчивым призраком преследовал меня с самого утра, а здесь, в форте, еще усилился. От него по спине то и дело пробегал неприятный холодок, все чувства вопили о близкой опасности. Зрение и слух, как у дикого зверя в ожидании врага, обострились до предела. Я решила, что должна сказать об этом Атиусу. Возможно, это выглядело глупо, ведь я не могла точно назвать причину своего беспокойства. Но маг, выслушав меня, помрачнел и приказал обыскать весь форт. Мы не нашли ничего подозрительного, кроме толстого слоя серо-зеленой пыли, который покрывал полы домов, каменную мостовую и прогнившие деревянные тротуары.

– Считаешь, лучше остановиться на ночлег за пределами форта? – тихо спросил Атиус.

– Нет смысла. Я ощущаю этот запах уже полдня. Он везде. Просто здесь он чуть сильнее. Но тут зато ветер слабее.

– Ясно. Тогда я предупрежу людей, что здесь нечисто. Становись в караул с Алом. И, Мара… гляди в оба.

И вот сейчас я прохаживалась по спящему лагерю, чутко ловя каждый шорох и перекликаясь с другими часовыми. Внешне все выглядело спокойно. Мирно сопели усталые мулы, подергиваясь и перебирая копытами во сне, словно все еще брели по бесконечной дороге. Чуть поодаль от них сонно кивали головами кони. Возле костров стихли разговоры: воины отдыхали перед следующим переходом. С высокого северного неба, осыпанного ледяными осколками звезд, падал холодный ветер, ерошил пламя, переносил завихривающуюся пыль. Но запах… он усиливался. Ал, поеживаясь от пронизывающего дуновения, недоверчиво наблюдал за мной.