Оля Виноградова - Здесь эльфов нет! или Другой мир для чайников

После обеда за мной пришла медсестра. Соседи по несчастью из общей палаты, куда меня перевели четыре дня назад, помахали мне вслед и пожелали удачи. Врачам.

За проведенные в моем обществе дни девушки, женщины навсегда усвоили бесценные знания о характере одной особы. Достаточно соблюдать два элементарных правила: не злить меня и еще раз не злить меня! Я одна ходячая на пять разумных баклажанов, вяло шевелящихся по койкам, и только я могу вовремя попросить медсестру принести или убрать "утку". Мокрые простыни и специфический запах в течении половины дня чрезвычайно пособствовали установлению порядка со мной во главе. Всего лишь за плату в две конфеты за сутки. Пациенткам сладкое все равно вредно: они зубы чистить не могут.

Процедура прошла быстро и завершилась успешно, потому что я не видела приближающихся к голове различных колюще-режущих предметов: глаз на затылке не имею. Нахлобучив на меня ситцевую косыночку и попросив не снимать ее еще недельку, лечащий врач Ринат Батькович выставил меня за дверь с чувством великолепно проделанной работы. И зачем-то закрыл дверь перевязочной с внутренней стороны.

Я пожала плечами и хмыкнула. В конце концов там медсестра осталась… Личная жизнь в рабочее время с врачебной этикой в противоречие не вступает. Хотя… Я эту королеву БСМП запомнила! И где график дезинфекции "уток" висит знаю, и где чистые бланки лежат тоже!

Косынка сразу же оказалась в кармане. Не идет мне облик колхозницы. И дело даже не в отсутствии рабочего — на физиономии вместо паспорта большими буквами отштамповано — городская!

Обратный путь до палаты занял десять минут: я оглядывалась посмотреть над чем смеются за моей спиной гуляющие по коридору пациенты, но ничего веселого не находила. Мда, не зря я отказалась кушать поданный на обед грибной супчик. То, что в нем плавало идентификации не поддалось. Другие очевидно не настолько брезгливы и не ведут правильный образ жизни вкупе с раздельным питанием: котлеты в рот, а овощи в помойку!

Как выяснилось причины для веселья были и весьма веские. Добросердечные соседки по палате посоветовали взять два зеркала и внимательно осмотреть затылок. Я послушалась…

Мать твою. Святая Тереза… От роскошных волос остался тонкий ободок вокруг головы, а посередине чисто выбритой тонзуры сиял огромный неровный крест… Кто-то должен за это ответить!

Остаток дня я провела в тяжелых раздумьях. О, нет! Месть меня интересовала так же, как позавчерашние новости о конце света сегодня. Я планировала самую настоящую полномасштабную войну с применением легкой пехоты, тяжелой артиллерии, ракет земля-воздух и ядерного оружия. Авиацию в запасе придержу! Несмотря на то, что вела я себя мирно и таблички "осторожно, злая собака" возле не висело, люди обходили меня стороной — инстинкты работали! К девяти вечера я была готова и с нетерпением ожидала наступления ночи…

За время пребывания в больнице один вопрос не давал покоя моему обколотому лекарствами, а потому немного лучше, чем обычно соображающему мозгу: почему первую раздачу таблеток и уколов проводят ровно в шесть утра, безжалостно уничтожая сладкий предрассветный сон? Зачем для этого вкдючают основной свет и орут громким голосом "подъем"? А после нараспашку открывают окно, которое закрыть могу только я и то, встав на мысочки и дотянувшись кончиками пальцев до ручки?! Чтобы нам жизнь раем не казалась?!

Но сегодня утром все было иначе… Отчего-то не загорелись лампочки, поэтому медбрат не заметил во тьме заботливо поставленного поперек двери костыля. Да, мы проснулись, но под замечательную музыку для исстрадавшейся души, что исторгла глотка интерна. Жаль не смогли насладиться изображением к звуку! А как он окно открывал! Не понимаю, откуда на ручке взялись прикленные суперклеем иголки от шприцов. Двадцать штук в два ряда…

И это было только начало эпидемии диверсий, охватившей нейрохирургическое отделение…

На следующий день в восемь часов утра заведующий отделением заметил, что таблички на дверях внезапно изменились. И ладно бы их просто поменяли местами, а то на ординаторской появилась надпись "общественный туалет", а на перевязочной "паталагоанатом". Некоторые лежачие пациенты резво спрыгивали с каталок и удалялись в неизвестном направлении, едва подъезжали к двери процедурной.

Чуть позже врачи обнаружили, что замок их туалета плотно забит спичками и залит эпоксидной смолой. Пришлось им ходить в наш. Не поверите, как быстро его отмыли. К унитазу стало можно подойти без лицезрения счастливых морд смертельно опасных облизывающихся микробов!

Сутки спустя стены коридора оказались украшены карикатурами на весь персонал отделения. Подробно нарисованными, одиночными и групповыми, со всеми детали, кроме одной — одежды! Врачи страдали и пытались отодрать ватманские листы, Александр Андреевич рвал и метал, больные разучивали хоровое стадное ржание, а я скромно прятала в карманах испачканные фломастерами руки и придумывала себе супергеройский псевдоним.

Защищать униженных и обездоленных оказалось неожиданно приятно для моего чувства собственной важности. Эх, мне бы воспитателем в детском саду работать! Какое бы замечательное поколение выросло!

Дети… Ксан… Рин… Просто красивый сон… Нереально красивый…

В четверг персонал сдался. Первым додумался мой лечащий врач, отозвав меня в сторонку, он прямо спросил, чего я добиваюсь. На оформление документов понадобился час. Вся команда нейрохирургии вышла проводить меня на крыльцо и от души пожелала больше не болеть никогда и беречь голову. Две визитки с преложением звонить в любое время дня и ночи я обнаружила в вещах уже дома.

Звонить или не звонить, вот в чем вопрос? Не буду. Карточки отправились в мусорку. Не хочу повторения коралунской истории. Я теперь ни за что не перепутаю явь и иллюзию. В том-то и дело! Визитки легли передо мной. Кому? Опять проблема выбора. Бумага разорвана на мелкие клочки. Склеена. Разрезана, выброшена. Вместе с остальным мусором вынесена на общую помойку. Дабы не искушать себя!

Для визита на работу я приобрела черную кожаную бандану. Не удержалась от покупки таких же брюк и корсета. Вкупе с белой блузкой и сапогами на шнуровке наряд валил мужских особей наповал точно в сердце, если оно ниже поясницы расположено… Трепещите коллеги — я вернулась!

На моем рабочем месте в кресле, купленноми и настроенным специально под мое нежное седалище развалился мой заместитель. Рабочий стол был усыпан крошками, ноутбук обзавелся похабной заставкой на экране, а сам он читал газету и наслаждался кофе. Зама не смутил стук каблуков и наступившая тишина. Зато должностная инструкция в моем исполнении сострясала стены офиса полчаса! Пока не пришел мой шеф… Тогда уткнуться в бумаги пришлось уже мне.