Андрей Астахов - Крестоносец

      - Это мой отец, великий скарбничий братства Оливер де Фаллен, - сказал Тьерри. - Он давно просил познакомить вас.

      - Мне очень хотелось увидеть своими глазами юношу, который заставил говорить о себе весь орден, - сказал рыцарь, подавая мне руку. - Будем знакомы, мастер Эвальд.

      - Сэр, это... - я замялся, не зная толком, что и сказать. Меньше всего я ожидал встретиться лицом к лицу с одним из высших иерархов братства. - Простите, я немного растерян. Мое почтение, сэр.

      - Оставьте формальности. Будем говорить как друзья, а не как господин и его слуга. Я велел подать нам ужин в номер. Вы ведь поужинаете с нами?

      - Милорд, я...

      - Вы пришли к Тьерри? - Казначей братства усмехнулся. - Простите, вас следовало предупредить. Я понимаю ваше смущение.

      - Я пришел поблагодарить за деньги.

      - Ты ведь их потратил, верно? - вставил Тьерри.

      - Да, потратил. Мне доставили сегодня конскую броню, которую я не заказывал. У меня осталось четыре гельдера.

      - Деньги дал я, - сказал де Фаллен-старший, отпив из кубка.

      - Почему? Откуда такая забота?

      - Вот об этом я и хотел бы говорить с вами, юноша. Тьерри, могу я попросить тебя постоять за дверями и проследить, чтобы никто не прижимался к ним ухом?

      - Конечно, батюшка, - Тьерри подмигнул мне и вышел.

      - Садитесь, мой друг, - де Фаллен-старший показал мне на свободный стул. - И давайте без церемоний. Сразу скажу, вы мне симпатичны. И Тьерри прожжужал мне о вас все уши. Вы для него чуть ли не герой.

      - Он преувеличивает.

      - А мне кажется, нет. О вас говорят даже на Высоком Соборе, а это что-то, да значит. Безвестный пришелец ниоткуда менее чем за полгода заставил говорить о себе и нажил себе немало друзей...

      - И врагов, не так ли?

      - И врагов, - кивнул скарбничий. - Их меньше, чем тех, кто к вам расположен, но не стоит их недооценивать.

      - Вы хотели поговорить со мной о моих врагах?

      - Давайте обо всем по порядку. В первую очередь поговорим о вашей наивности и неискушенности. Вы ведь считаете, что вступление в братство откроет вам все пути к богатству и славе?

      - Я хочу только одного: быть с любимой девушкой. Политика и слава меня не интересуют.

      - Вы на самом деле так любите эту эльфку?

      - Больше жизни.

      - Странные слова. Хотя чему я удивляюсь, вы ведь очень молоды. В вашем возрасте любовь кажется главным счастьем в жизни. Но неужели и вам впрямь считаете, что вашу любовь принимают за чистую монету?

      - Что вы имеете в виду?

      - То, что ваш мотив для вступления в братство многим кажется неубедительным.

      - Ах, вот вы о чем... - Я перевел дух: больше всего я боялся услышать от де Фаллена что-то вроде: "Домино не воспринимает твою любовь всерьез, парень. Поищи себе другую подружку". - Знаете, мне плевать, кому что кажется.

      - Не сомневаюсь. Но давайте попробуем помечтать. Вы получили свою девушку и обрели счастье. Что дальше?

      - У меня будет Домино, и больше мне ничего не нужно.

      - Вы не хотите сделать карьеру в братстве?

      - К чему мне она? - Я тут подумал, что де Фаллен вобщем-то говорит здравые вещи. - Я простой человек. Мне уже намекнули, что летать высоко у меня не выйдет.

      - А вы бы хотели летать высоко?

      - Нет. Оттуда больно падать.

      - Верно. Падать с большой высоты очень больно. Но и ползать по земле не совсем приятно. Теперь по поводу вашей простоты. Вы - наследник рода Квинси, одной из самых благородных и древних фамилий в империи. И это к чему-то вас обязывает, сударь.

      - Между тем на меня все равно смотрят как на выскочку и простолюдина.

      - Со временем станут смотреть по-другому. Не будем забывать Устав ордена, где в самой преамбуле говорится: "Да будут братья равны друг другу, да будут едино драгоценны для нас сын короля и сын скартебеля!" Обстоятельства вашего вступления в орден забудутся очень скоро, останутся ваша фамилия и ваши деяния на благо империи и ордена.

      - Почему вы решили дать мне денег? - не выдержал я.

      - По трем причинам. Во-первых, друг моего сына всегда может рассчитывать на мое расположение. Во-вторых, ваш добрый наставник сэр Роберт не оставил после себя золотых гор. В-третьих, мне хотелось испортить настроение тем, кто пытался поставить вас в неловкое положение.

      - Маршалу Бонлису?

      - И не только ему. Я же сказал, у вас есть друзья, и у вас есть недруги, - де Фаллен долил себе вина в кубок. - Но вы несправедливы к маршалу. Ногаре де Бонлис храбрый воин и честный человек, но он слишком спесив. Он, как цепной пес, готов разорвать всякого, кто посягает на дворянские привилегии, одна из которых - служба империи и матери-церкви в рядах братства.

      - Значит, у меня есть враги могущественнее маршала де Бонлиса?

      - Я не сказал "враги". Враг и недруг - немного разные вещи, юноша. Не льстите себе, вы пока еще не успели нажить себе настоящих врагов. Никто не испытывает к вам настоящей вражды. Лишь настороженность и недоверие. Ну, может быть, герцог Ян де Хох Лотарийский желает вашей крови - вы ведь грубо обошлись с его сыном?

      - Вы и это знаете?

      - Конечно. Вы сейчас некая диковинка. За вами наблюдают десятки внимательных глаз. Примерно так же, как зеваки на рынке смотрят на привезенное издалека чудище в клетке. Многие в братстве задают себе один вопрос: как получилось, что сэр Роберт де Квинси и сам Луис де Аврано, прямой потомок Гугона де Маньена, облагодетельствовали простолюдина, свалившегося с Луны, нет ли тут злого колдовства или еще чего?

      - Понимаю, - сказал я с горечью. - Вы тоже задаете себе этот вопрос?

      - Представьте, да. И пытаюсь ответить на него.

      - И каков же ответ?

      - Он зависит от вашего согласия помочь мне.

      - И потому вы решили выступить в роли благодетеля? Или, как говорят в моем мире, спонсора?

      - Ах, юноша, вы действительно сама наивность! Вы считаете меня идиотом, который всерьез полагает, что сможет купить вашу преданность и дружбу за пятьдесят монет? Или вы так дешево себя цените?

      - Тогда я ничего не понимаю.

      - Верно, - де Фаллен перестал улыбаться. - В братстве назревают перемены. Великий магистр Эльмар де Ганнон смертельно болен. Сколько он еще проживет - месяц, два, три - не суть важно, главное в том, что очень скоро нам придется выбирать нового магистра и новый путь, по которому пойдет братство. По нашим законам будут предложены три кандидатуры на должность магистра братства: первую назовет сам де Ганнон в своей духовной, вторую предложит император, третью - совет выборщиков из числа братьев, по одному от каждого конвента братства. Не исключено, что все они назовут одного и того же человека. Но я знаю, что единодушия не будет.