Роберт Говард - КОНАН. КАРАЮЩИЙ МЕЧ

— Ага, так ты его пес,— проворчал Конан,— Ладно, Баал-птеор, или как тебя там, чтоб с тебя слезла твоя смуглая шкура! Где девушка, которую вы утащили в тайную дверь?

— Мой хозяин следит, чтобы она не скучала,— рассмеялся человек на диване,— Прислушайся!

Из-за двери напротив той, в которую вошел Конан, раздался девичий вопль, заглушённый расстоянием и стенами.

— Да чтоб ты сдох,— вырвалось у Конана.

Он уже сделал шаг вперед, но тотчас обернулся, а всю кожу изнутри словно закололи иголочки. Баал-птеор смеялся. И такая угроза слышалась в его смехе, что волосы на шее у Конана попытались подняться дыбом, словно щетина, а глаза начала застилать кровавая пелена, сулившая смертоубийство.

Он двинулся к Баал-птеору, так стиснув меч, что побелели костяшки… И тут супостат что-то метнул в него очень быстрым движением. Неверный свет отразился в хрустальном шаре, взвившемся в воздух…

Конан инстинктивно шарахнулся, уворачиваясь, но шар чудесным образом остановился и повис в воздухе в нескольких футах от его лица. Он не упал на пол — так, словно невидимые нити подвешивали его к потолку. Пока киммериец соображал, что к чему, шар начал вертеться со все возрастающей скоростью. Вращаясь, он еще и рос, пока не заполнил всю комнату и не поглотил самого Конана. Не стало видно ни мебели, ни стен, ни улыбающейся коричневой рожи Баал-птеора. Конан затерялся в синеватом, бешено несшемся вихре. Невероятные ветры со свистом мчались мимо него, силились подхватить, оторвать от пола и унести,., прямо в крутящуюся воронку…

Издав придушенный крик, Конан что было силы рванулся назад, чуть не потерял равновесие, но потом ударился спиной о твердую стену. От удара иллюзия рассеялась без следа. Пропала титаническая сфера, исчезла втягивающая воронка. Все лопнуло, точно мыльный пузырь. Конан по-прежнему стоял в комнате под серебряным потолком, лишь у ног перетекал серый туман да на диване корчился от беззвучного смеха Баал-птеор.

— Ах ты, сын шлюхи…— Конан перехватил меч и бросился на врага, но туман взвился между ними непроницаемой завесой. Пока киммериец пытался ощупью добраться до супротивника, его постигло непостижимое чувство перемещения… а потом исчезло сразу все: и комната, и туман, и Баал-птеор. Конан стоял в полном одиночестве среди топкого болота, в зарослях тростника, а на него, грозно опустив голову, несся буйвол. Варвар увернулся от острых рогов, изогнутых, как ятаганы, и всадил меч буйволу под лопатку. Клинок прошел между ребрами, поразив сердце… И Конан увидел, что не бык умирает перед ним в болотной жиже, а темнокожий Баал-птеор. С проклятием Конан снес ему голову, и отсеченная голова-внезапно взлетела, чтобы вцепиться звериными клыками ему в горло. При всей своей силе, Конан оказался неспособен отодрать ее от себя. Он задыхался… он совсем не мог дышать… а потом все кругом понеслось неизвестно куда и с чудовищным толчком встало на место. Конан опять оказался все в той же комнате и увидел Баал-птеора, изнемогавшего на диване от смеха. И голова силача по-прежнему благополучно сидела у него на плечах.

— А наловчился ты глаза отводить…— пробормотал Конан, пригибаясь и силясь вцепиться в твердый мрамор пальцами ног.

Его глаза горели убийственной яростью. Скотина Баал-пте-ор играл с ним, выставлял его на посмешище! Все его колдовство по сути было детской игрой с туманами и тенями сознания, оно не могло причинить вреда. Один прыжок вперед, один удар доброго меча — и приспешник темного культа окровавленным трупом свалится к его ногам. «Ну уж на сей раз ты меня никакими иллюзиями не проведешь…»

Конан ошибался. Позади прозвучал жуткий рык, и киммериец, вертанувшись, ударом меча встретил пантеру, прыгнувшую на него с овального стола. В тот же миг видение исчезло, а клинок с оглушительным звоном обрушился на столешницу, сделанную из неведомого материала… Конан сразу почуял неладное, и точно. Лезвие намертво прилипло к столу! Он яростно дернул — без толку. И это был уже не отвод глаз. Стол представлял собой гигантский магнит! Конан обеими руками схватился за рукоять… когда голос за плечом заставил его оглянуться, и он увидел, что Баал-птеор наконец покинул диван.

Он несколько превосходил киммерийца ростом и был гораздо тяжелее. Выпрямившись, он навис над Конаном — этакая живая гора непомерно развитых мышц. Могучие руки обладали удивительной длиной, огромные ладони то расправлялись, то сжимались в кулаки… Конан оставил бесполезные попытки освободить плененный меч и, прищурившись, стал наблюдать за приближением исполина.

— Я сейчас тебе голову откручу, киммериец,— насмешливо сулил между тем Баал-птеор,— Я голыми руками тебе шею сверну, точно цыпленку. Так сыны Козалы приносят жертвы Яджуру! Варвар, ты видишь перед собой Душителя Йота-понга! Еще во младенчестве я был избран жрецами Яджура и провел все детство и юность, совершенствуясь в искусстве удушения голыми руками, ибо только так у нас приносятся жертвы. Яджур любит кровь, и мы не растрачиваем впустую ни капли у жертвы из жил! Когда я был ребенком, мне давали душить младенцев, подростком я лишал жизни маленьких девочек, когда же стал юношей, мне доверяли женщин, стариков и мальчишек. И лишь когда я вполне возмужал, мне позволили удавить на алтаре Йота-понга взрослого мужчину.

— Многие годы я приносил жертвы Яджуру… Сотни шей хрустнули вот под этими пальцами! — И Баал-птеор пошевелил ими у Конана перед глазами,— А почему я бежал из Йота-понга и стал служить Тотразмеку, тебя не касается. Еще миг, и тебе станет не до любопытства… Жрецы Козалы, Душители Яджура, непредставимо могучи, но даже среди них не было равного мне по силе! Готовься, варвар, сейчас я тебе шею сломаю!..

Его руки метнулись вперед, точно две кобры, и сомкнулись у Конана на горле. Киммериец даже не попытался увернуться, не попробовал их разжать… Нет! Он сам стиснул пальцами бычью шею козаланца!

Глаза Баал-птеора округлились от изумления. Сколько шей перебывало в его руках, однако таких жилистых мышц, как те, что защищали горло киммерийца, осязать ему еще не приходилось! Зарычав, он пустил в ход всю свою поистине сверхчеловеческую мощь, так что мышцы чудовищными буграми вздулись на его длинных руках… Но вот у него самого вырвался судорожный вздох — это пальцы Конана нащупали его глотку!

На какое-то мгновение противники замерли, точно две статуи, с лицами, искаженными страшным напряжением, синие жилы вздулись на висках у обоих… Конан, ощерив зубы, рычал по-звериному. У Баал-птеора глаза лезли из орбит, удивление в них постепенно сменялось начатками испуга.

Это была сила против силы. Коса нашла на камень! Совокупная мощь двух исполинов могла бы выворачивать с корнями деревья, сокрушать черепа быкам. Обычному человеку такой поединок трудно даже представить…