Александр Сухов - Ученик демона

Любопытному Глану не терпелось узнать, что же такое интересное прячет от него Учитель. Однажды ему повезло, и пунктуальный эльф забыл закрыть один из сундуков. Каково же было удивление юноши, когда вместо изображений голых девиц в непристойных позах, которые по его глубокому убеждению, непременно должны там находиться (иначе зачем бы вообще прятать книги?) он обнаружил на страницах толстенных фолиантов какую-то непонятную галиматью: крючочки, закорючки, пяти- шести- семи- и так далее лучевые звезды, схематичные изображения зверей и человеческих фигур. Некоторые книги были на неведомых Глану языках, иные вроде бы и на эльфийском, но знакомыми в них были только буквы и отдельные слова.

Жилище отшельника-эльфа было сложено из слегка обтесанных каменных валунов, скрепленных между собой известковым раствором. Возводили его гномы и насчет защитной магии не поскупились. Поэтому означенная постройка и стоит непоколебимо на своем месте вот уже не одно столетие. Большие обманчиво хрупкие на вид окна не раз привлекали к себе внимание лихих людей, но гномья волшба в сочетании с эльфийской сметкой надежно защищает строение не только от различных проявлений стихийных сил, но и от разного рода любителей поживиться за чужой счет. Пара дюжин пожелтевших от времени черепов горе-грабителей украшают колья невысокого тына, опоясывавшего обитель отшельника. Большинство из них Глан знал, что называется, в лицо, однако за время его отсутствия коллекция пополнилась превосходным экземпляром черепушки тролля и парочкой человеческих черепов.

"Своеобразное чувство юмора у твоего бывшего учителя", — не удержался от комментария Азуриэль, наблюдавший за окружающей обстановкой посредством органов зрения Глана.

"Вообще-то, насколько мне известно, чувство юмора в человеческом понимании данного термина у представителей лесного народа отсутствует напрочь. Даже мой друг Ветерок, проживший всю жизнь среди людей, каждый раз удивляет меня тупостью своих поучительных историй, кои он почему-то именует анекдотами. Что же касается черепов, так это вовсе не юмор, а своего рода предупреждение для особо рисковых парней. Вообще-то, здесь не вся коллекция, лишь особо примечательные индивиды. Помнится, стреножил я одного горного великана, который взалкал откушать моего вкусного мясца, а вместо этого сам оказался на пыточном столе. Так вот, мастер из каких-то неведомых мне соображений не посчитал нужным украсить его черепушкой свой тын, а экземпляр, скажу тебе, был на загляденье. — Подойдя к распахнутым настежь воротам, Охотник удовлетворенно констатировал: — Учитель дома и он в курсе, кто именно заявился в гости. Сейчас, Азур, он покочевряжится малость, а через четверть часа непременно появится на крылечке. Готов поставить золотой против бронзовой шулейки, что этот зануда и выпендрила сейчас подсматривает из-за какой-нибудь занавески и ухмыляется, дескать, помайся ученик в ожидании, типа супротив борзости наилучшее средство".

"И за что же такое пренебрежение к своему лучшему ученику?"

"Единственному, Азур. Единственному ученику. Лайр эр-Энкин не подрабатывает преподавательской деятельностью. До сих пор не понимаю, по какой такой причине он сделал исключение для меня. И вообще, история моего появления в этом доме для меня тайна за семью печатями. Сколько раз я пытался раскрутить упертого эльфа, но тот ни в какую, мол, пока не время сынок, подрастешь, узнаешь, а еще, де, от великих знаний великие беды проистекают и так далее в том же духе".

"Значит, есть, что скрывать", — глубокомысленно заявил демон.

На что Глан громко рассмеялся и, забывшись, выдал вслух:

— Ежу понятно, Азур, если бы нечего было скрывать, давно рассказал бы.

Глан на этот раз ошибся, эльф не стал томить бывшего ученика долгим ожиданием и практически сразу вышел на крыльцо. Светлый не был уж очень высок по меркам лесного народа — всего на голову выше Охотника — тонок в кости, но, жилист и, вне всякого сомнения, силен. Передвигается с присущей всем эльфам кошачьей грацией, ни одного лишнего движения или жеста. Одет в зеленый охотничий костюм свободного покроя. По меркам людей ему можно было дать не больше тридцати пяти лет. Однако стоило взглянуть в его огромные зеленые глаза, становилось ясно, что они принадлежат существу, прожившему долгую и весьма насыщенную жизнь. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не густая сеть татуировок, покрывавшая всю его поверхность. Обладая необходимыми навыками, несложно расшифровать значение каждого знака, нанесенного на кожу эльфа. Глан этим знанием обладал, поэтому точно знал, какое количество междоусобных войн пережил его бывший учитель, скольких кровников отправил в Благословенные Чащобы Кииле или Ледяные Пустоши Вельха, сколько у него было жен, детей от них, а также еще очень много всякой всячины подобного рода.

Столь быстрое явление светлого эльфа тут же было отмечено ехидным замечанием демона:

"С тебя золотой, юноша".

Глан не успел ему ответить, поскольку лайр эр-Энкин вместо "Здрасьте, гость дорогой!" заговорил в своей обычной манере:

— Явился, не запылился, ученик! Вспомнил, наконец, о своем старом учителе. Не прошло и десяти лет…

— Семь лет, пять месяцев, три дня и два часа и шестнадцать минут, достопочтенный Учитель, — не моргнув глазом, выдал Глан. Вообще-то, насчет семи лет и пяти месяцев он не ошибся, а вот по поводу дней, часов и, тем более, минут бессовестно приврал. — Хочешь — верь, хочешь — не верь, достопочтенный, лайр, все это время я только и делал, что думал о своем одиноком учителе. Как там он в далекой глухомани? Не болеет ли какой хворью? Не загрыз ли его дикий зверь?..

— И не надейся, прощелыга изворотливый! — грозно рявкнул эльф, но тут же поменял гнев на милость и широко заулыбался: — Все такой же легкомысленный засранец, суетливый и неугомонный шнырь. Ну здравствуй, мой мальчик!

— Здравствуй, Учитель! Рад видеть тебя в животе и здравии. Честное слово соскучился ужасно.

Человек и эльф крепко по-мужски обнялись.

— Проходи в дом, Глан, ты как раз к ужину.

Набор продуктов питания на столе гостеприимного хозяина был стандартный: пресные лепешки, много мяса разной дичи, грибы во всех видах, гречневая каша, с добавлением меда и лесных орехов и, конечно же, знаменитая эльфийская лоза — вино, изготовленное из винограда, выращенного в защищенных от северных ветров долинах хребта Тарху. Лайр эр-Энкин, как уже отмечалось, был затворником, но ни в коем случае не аскетом.

Глан отсутствием аппетита не страдал, к тому же с дороги изрядно проголодался. К вящему удовольствию хлебосольного эльфа, он налег на еду, только за ушами трещало.