Вадим Панов - Дикие персы

И власть медленно, но неотвратимо переходит в цепкие руки повелителя домена Сокольники.

— Всеведа!

Задумавшаяся фата недоумённо уставилась на барона, и лишь следующее, уже третье по счёту обращение вернуло её в реальность.

— Всеведа!

— Да?

— Рад, что вы снова с нами.

Показалось или тон Мечеслава действительно изменился, стал жёстче, не таким корректным, как во время разговора с другими фатами?

— Я задумалась.

— О чём?

— О безопасности Великого Дома Людь, барон, о чём же ещё?

— Вот как? — саркастически произнёс Мечеслав.

Нет, не показалось, и, похоже, будущий венценосный супруг планирует устроить ей публичную выволочку.

«Занятно…»

Всеведа не храбрилась, её действительно смешило происходящее: тряпка-воевода и напыщенный мужлан, пытающийся утвердиться за её счёт. Немного злили молчащие и отводящие глаза коллеги, но сейчас она преподаст им урок самоуважения.

— Надеюсь, ваши мысли о безопасности пребывали недалеко от темы нашего совещания? — продолжал напирать Мечеслав.

— Совсем рядом, барон.

— И у вас есть что добавить к выступлению вице-воеводы Градиславы?

«Ага, значит, я пропустила доклад приказа „М“».

В принципе, ничего страшного, поскольку проблема мятежных масанов касалась приказа «В» весьма опосредованно, но Мечеслав понял, что «поймал» фату и намеревался сполна использовать её оплошность.

— Что скажете о возможности внезапной атаки со стороны восточных Робене? Нам интересно ваше мнение, вице-воевода.

К сожалению, до сих пор барон ни разу не принимал участия в совещаниях старших офицеров «секретного» полка и не знал, что руководитель приказа «В» никогда и ни при каких обстоятельствах не выступает во время общих докладов. Он присутствует, но отвечает перед воеводой наедине, потому что слишком уж тонкой может оказаться его информация, и чем меньше ушей её услышит, тем лучше.

Мечеслав об этом не знал, Ожега предупредить не успела, а остальные не сочли нужным, с интересом наблюдая за развитием скандала.

— Я могу отвечать? — вежливо спросила Всеведа, не глядя на барона.

— Да, пожалуйста.

— Итак, восточные Робене… Первые подозрения насчёт вашего троюродного брата, барон, у нас появились после того, как его семья «задержалась» с возвращением из Парижа. Мы не следим за подданными специально, однако отметили, что Лешко вернулся один, и стали ждать объяснений. Он предпочёл их не давать, делать вид, что всё в порядке, и тем вынудил нас установить за ним круглосуточное наблюдение.

В кабинете установилась такая тишина, что, казалось, можно было услышать жужжание автомобилей на далёком МКАДе. Ожега открыла рот, словно намереваясь заставить Всеведу умолкнуть, но передумала. И отвернулась, побоявшись выдать свои чувства.

— В ходе проведённых следственных мероприятий было установлено, что жена и дочь Лешко пребывают в заложниках у французской ветви Луминаров, условием их освобождения стала помощь в проникновении в Тайный Город ударного отряда кровососов как раз во время праздника. К нам Лешко так и не пришёл, зато исполнил первую часть задания. Мы договорились с навами, провели совместный рейд в Париж и освободили семью вашего троюродного брата, его жена и дочь не пострадали. А самого Лешко мы арестовали за десять минут до совещания, поэтому вам ещё ничего не известно. — Всеведа выдержала эффектную паузу, внимательно оглядела красного как рак Мечеслава и небрежно закончила: — Ах да, мы говорили о восточных Робене… О них, барон, у меня информации нет.

Градислава догнала Всеведу у самых дверей, ведущих в приказ «В», прикоснулась к плечу, привлекая внимание, отвела в небольшое ответвление коридора и негромко произнесла:

— Врать не буду: твоё выступление всем безумно понравилось, и мы с удовольствием посмотрели бы его в записи. Но ты понимаешь, что натворила?

— Сказала то, что должна была сказать, — хладнокровно ответила Всеведа. — Ничего лишнего и ничего личного.

Из всех высших офицеров «секретного» полка Градислава вызывала у Всеведы наибольшее уважение: хоть и молодая, но умная, талантливая, отличный профессионал, да и пост свой заняла ещё до того, как Ярина села воеводой. Градислава имела все шансы на повторение карьеры старшей подруги, но пока была уверена в том, что ей повезёт больше, и старалась «играть по правилам», ни в чём не противореча набравшему силу барону.

— Ты приобрела врага.

— Я показала врагу, что не боюсь его.

— Откуда ты знаешь, что Мечеслав тебе враг?

— Он не особо скрывает.

— Да, мы заметили, — вздохнула Градислава. — Сложилось впечатление, что он явился на совещание только для того, чтобы тебя унизить.

— Надеюсь, ему понравилось.

— Ты всегда была гордой.

— И собираюсь такой оставаться, — не стала скрывать Всеведа. — Мне нравится быть гордой: не приходится стыдиться, глядя на себя в зеркало.

— Ты понимаешь, что теперь твоя карьера идёт до первой ошибки?

— Понимаю.

Градислава кивнула, выразив бунтарке максимально возможную поддержку, вновь прикоснулась к её плечу и негромко пожелала:

— Удачи, Веда.

— Спасибо, Слава, удача мне понадобится.

Межотраслевая генно-седативная лаборатория корпускулярных технологий ФПП

Москва, Малый Власьевский переулок,

24 апреля, воскресенье, 14.41

Что значит: «Какой Клопицкий»? Вы издеваетесь? Вы действительно не знаете Лёню Клопицкого? Не шутите? Не притворяетесь? Не слышали о челе, который оптимизировал боевые жезлы и превратил их в по-настоящему многозадачные? Вам не рассказывали анекдоты о его знаменитом псевдониме?

— Привет! Есть кто живой? — Я осторожно приоткрыл дверь. — Пройти можно? Меня научной работой не накроет?

Не смейтесь — бывало. Эксперименты Клопицкого периодически выходили за рамки и блуждали по коридорам в поисках жертв и разрушений, пока магическая энергия не заканчивалась или Трофим их не распылял, проводя одновременно полевые испытания очередной версии боевого жезла. Но наибольшую опасность представляли не последствия экспериментов, а вырвавшиеся за пределы лаборатории обрывки заклинаний: смешиваясь друг с другом, они порой такие торнадо порождали, что Лёне приходилось порталом прыгать в надёжнейший подвал.

— Ау!

Входную дверь Клопицкий запирал, только когда покидал своё логово, а так ограничивался мороком запертости: обычные челы не пройдут, а те, кому можно, не потревожат противным звонком. С одной стороны, удобно, с другой — не очень, поскольку иногда приходилось минут по пять-десять таскаться по старенькому, но уютному особнячку в поисках хозяина. Мой рекорд — двенадцать с половиной, но сегодня я сразу взял нужный азимут и обошёлся без долгих хождений.