Алексей Пехов - Ветер полыни

– Не кажется ли тебе, что Набатор слишком далеко продвинулся? – поинтересовался у меня Шен, когда мы остановились на ночевку.

– Что? Не ожидал от них такой прыти?

– Нет.

– Я тоже. Если разъезды углубились столь далеко, значит весь низ равнин Руде в чужих руках. Ничего радостного, а? Альсгару обложили, Гаш-шаку тоже. Им нечего опасаться удара в спину. Вот и полезли.

– Но северо-запад степей пока свободен.

– От Гаш-шаку до Радужной долины прямая дорога, – с сомнением произнес я. – Они уже давно могут быть там. А, значит, все наше путешествие не имеет никакого смысла.

– Нет. Долину они не тронут. Во всяком случае, пока не падет город Скульптора. Чтобы взять школу Ходящих, им потребуются все некроманты. Все до единого.

– Это еще не значит, что их нет поблизости. – Его слова меня ни в чем не убедили.

– Тогда что ты предлагаешь? Сидеть здесь? – начал злиться Целитель.

– Быть осторожнее и не надеяться на то, что впереди нас никто не ждет. Просто запомни – теперь все, что южнее Катугских гор, небезопасно.

Пришлось сделать здоровенный крюк и вновь отклониться в сторону моря, чтобы миновать опасные, на мой взгляд, участки. Затем мы опять повернули на северо-восток… Эти необходимые блуждания заняли два с лишним дня.

Я ожидал неприятностей все это время, но либо всадникам так и не удалось избежать зубов мертвецов, либо нас не сумели найти. Никто не явился по наши души, и в первую неделю осени, незадолго до полуночи, мы оказались возле дороги.

В свете убывающей луны она выглядела отлитой из снежного серебра. Заиндевевшей. Мертвой. Высокие заросли полыни на обочинах были словно запорошенная щетина огромного мертвого кабана. Не слишком дружелюбное место. Казалось, оно оставлено тысячи лет назад из-за какого-то древнего проклятия. Ужасно хотелось убраться отсюда, как можно быстрее и как можно дальше – пустой тракт меня нервировал.

Я не Га-нор и, в отличие от него, читаю следы гораздо хуже, но мне вполне хватило опыта, приобретенного в Сандоне, чтобы понять, что здесь никто не проезжал больше пяти дней.

– Чего? – нахмурился Шен, увидев мое выражение лица.

– Да, в общем-то, ничего, – я пожал плечами. – Пусто. И давно.

– Это хорошо или плохо?

– Смотря с какой стороны поглядеть. На лошадок можешь не надеяться, но и патрулей тут не было. А, значит, можно предположить, что сюда набаторцы пока не добрались. Ты был в этих местах?

– Ну… да. Путешествовал из Радужной в Альсгару. Но сколько нам еще добираться – не знаю. Степь кругом одинаковая. Тяжело найти приметные местечки. Пойдем-то мы как? Ночью?

– По возможности, – уклончиво ответил я, хотя именно так и планировал. – Во всяком случае, пока ничего не изменится. Если мне не изменяет память, скоро начнутся поселения.

– Твоими бы устами…

– Светает. Надо поспать. Я покараулю первым.

Лаэн разбудила меня к вечеру.

– Кто-то едет, Нэсс!

Я тут же схватился за у-так, но вместо ожидаемого многочисленного грохота копыт военного отряда услышал тихое цоканье да поскрипывание колес.

Понурый серый в яблоках мерин тащил за собой старенькую рассохшуюся телегу. На козлах сидел жрец, облаченный в черную рясу Мелота. Он путешествовал в одиночку, и я решил рискнуть. Поднялся из травы и выбрался на дорогу. Точно также поступили Лаэн с Шеном. Последний держал в руках заряженный арбалет, недвусмысленно направив его на незнакомца.

И этот чистюля еще пытался учить меня жизни?! Тоже мне, нашелся бандит с большой дороги!

Увидев нас, человек резко натянул поводья, заставив мерина остановиться, и быстро стрельнул глазами по прилегающим к дороге полям, проверяя, не прячутся ли в засаде наши сообщники. У него оказалось одутловатое лицо, светлые густые брови, большой мясистый нос и тяжелый, далеко выдающийся вперед подбородок. Широкие плечи, бычья шея. Крепкий мужик. Его руки внушали уважение – большие, с узловатыми пальцами, цепко держащими поводья. Такими лапами можно раздавать прекрасные тумаки. А уж тем, кто попадет в медвежий захват, и вовсе не позавидуешь.

– Вы разбойники? – голос у него был низкий, глухой. Точно из бочки.

– Разве мы на них похожи? – влез в разговор Шен, опередив меня.

Жрец мрачно изучил наставленный арбалет и изрек:

– Еще как. У меня ничего нет.

– У слуг Мелота всегда что-то есть, – возразил я, выразительно посмотрев на коня. – Но мы не разбойники.

Повисло недолгое напряженное молчание. Здоровяк обратил на меня серые подозрительные глаза:

– Подбросить, что ль, куда надо? – неуверенно спросил он.

– Если для тебя это не слишком трудно, добрый человек, – ответила Лаэн.

Он задумчиво посопел, поерзал, вновь поглядел на степь, затем на опустившего арбалет Ходящего, и, все еще ожидая подвоха, кивнул:

– Залезайте.

«Сяду с ним рядом», – сказала мое солнце.

«Давай. Только не зевай, если что».

Лаэн уселась с возницей, а мы с Шеном – в застланную соломой телегу. Жрецу не слишком понравилось, что у него за спиной оказалось двое чужаков. Я видел, как напряглись его плечи.

– Мелот говорит, делай добрые дела и не бойся поворачиваться к ним спиной, – процитировал я Святую книгу.

– А также он речет – порой за спиной у тебя одни лишь тени, и следует ждать от них беды, ибо не знают они, что такое свет, – тут же ответил он, покосившись на нас одним глазом.

– Мы знаем, что такое добро, и благодарим тебя, – мягко сказала Лаэн.

Жрец пробурчал что-то о том, что кругом одни знатоки, затем чмокнул губами, заставляя мерина перейти на неспешный шаг. Я ткнул Шена локтем в бок и кивнул на нашего нового спутника. Мол, следи. А сам свесил с телеги ноги, то и дело поглядывая назад, на тот случай, если на дороге кто-нибудь появится. Через нар это занятие мне надоело, и я завалился на солому. Целитель скорчил недовольную рожу, покосился на жреца и, плюнув, улегся рядом.

Было очень хорошо вот так ехать, ни о чем не думать, смотреть в безоблачное небо и слушать, как умиротворяюще поскрипывают колеса. Солнце с каждой минкой садилось все ниже. Но прежде, чем стемнело, жрец направил мерина с дороги. Отъехав от нее ярдов на четыреста, он натянул поводья.

Шен спал, как младенец, и я не стал его будить. Раньше утра мы вряд ли двинемся дальше. Так что пусть спит.

Я помог распрячь серого в яблоках. Здоровяк не спешил общаться, и, если честно, меня это совершенно устраивало. Во всяком случае, мы избежали массы ненужных ни ему, ни нам, вопросов. Я нисколько не страдал от того, что не надо врать.

Мы завели беседу лишь после того, как я увидел в его руке кристалл огненного камня.

– Стоит ли разжигать костер так близко от тракта?

Он безо всякого выражения посмотрел на меня, пожал плечами и убрал камень в небольшой мешочек на поясе.