Молка Лазарева - Фрейлина специального назначения

— Глеб, у тебя есть во что переодеться? — Плед меня порядком достал, он кололся и раздражал кожу. — Хоть майку какую-нибудь.

Зельевар, стукнув себя по лбу, поставил бутылку на пол и отошел к одному из шкафов, скрытому в стене.

Рылся он там недолго, через минуту мне в руки сунули мужские шорты и черную майку с надписью «ЙА ЧОТКИЙ ПАТСАН». Я вытаращила глаза и, не выдержав, расхохоталась:

— Что это? — сквозь смех только и умудрилась выговорить я.

— Троя притащила из Внешнего мира, — отмахнулся он. — Сказала, что буду самым шикарным мужиком на любой тусовке в вашем мире.

Я рассмеялась еще сильнее.

— Она тебя нагло обманула, — констатировала сей непреложный факт я. С такой майкой Глеба приняли бы либо за хорохорившегося заучку-очкарика, либо за шизанутого айтишника. И первый и второй могли себе позволить подобные майки.

Успокоилась я только минуты через две.

— Где можно переодеться?

Кивок получила в сторону неприметной с первого взгляда двери, которую раньше принимала за очередной скрытый в стене шкаф. Решительно встав с кровати, по-прежнему придерживая одной рукой плед, я подхватила выделенную одежду и зашагала в указанном направлении. То, что там окажется ванная комната, я догадалась и раньше, но вот увиденное в зеркале — шокировало.

Оттуда на меня смотрело странное зареванное, запуганное страшилище. Растрепанное, с размазанной тушью и подводкой под глазами, алая помада растерта по щекам и подбородку. Господи, в таком виде меня лицезрел Глеб и даже словом не обмолвился! Захотелось поставить мужику памятник, нужно иметь огромную выдержку, чтобы вытерпеть такой ужастик на протяжении почти получаса рядом с собой. Более того, он меня еще успокаивал и обнимал.

От этих мыслей я почувствовала себя вдвойне дурой. Нашла чему удивляться, любой нормальный мужик так поступил бы на его месте. Решив не терять времени, плюнула на все приличия окончательно и полезла в душ. Едва оказавшись под струями горячей воды, поняла, что именно этого мне и не хватало. Очень хотелось смыть с себя гадкие воспоминания прошедшего часа, начиная с принца и заканчивая Эриданом.

Едва я подумала о последнем, стало тошно… А ведь он меня теперь точно выгонит из Академии, наверное, уже подписывает приказ об отчислении и прыгает где-нибудь в своем кабинете до потолка от радости. А я еще тут заморачиваюсь о двусмысленной ситуации с Глебом — курсантка пьет с преподом. Да мне вообще можно от горя нажраться, потому что я теперь стопроцентно свободная и отчисленная недоучка.

Захотелось расплакаться, но такой роскоши себе не позволила. Достаточно на сегодня слез и рева, умирать — так с музыкой!

Вылезала из душа я с улыбкой. Зеркало на этот раз меня обрадовало — мое чистое, без косметических разводов, лицо лучилось… Чем именно лучилось лицо, я и сама понять не могла, радоваться было нечему, счастья с неба тоже не предвиделось, поэтому, кроме излишней наглости и самоуверенности, других эмоций мое лицо не отражало.

Выделенные Глебом шорты свалились при первой попытке на себя надеть, казалось, в них можно засунуть одного слона или трех девиц, как я. Поэтому пришлось довольствоваться майкой, которая оказалась длиною почти до колен. А раз так, то будет «пищащим» модным платьем.

Из ванной вышла в боевом настроении, гордо шлепая босыми пятками по полу и готовая своротить гору.

Магистр за это время сумел справиться с бутылкой, и два бокала вина уже ожидали, когда их выпьют.

— Эль, я тебе шорты зачем дал? Чтобы ты их проигнорировала? — строго нахмурившись, упрекнул зельевар.

— Зануда, — буркнула в ответ. — Думать надо, когда даешь мне гиппопотамовские размеры. Чтобы я в них влезла, мне надо разъесться до размеров «пирожка» Кларентины.

Визави лишь улыбнулся и протянул мне бокал.

— Сервировочного столика у меня нет, поэтому считай, у нас фуршет, — он кивнул на раскрытую коробку конфет, которая лежала посередине кровати.

Я пожала плечами, хомячить шоколад в постели — это очень по-девчачьи.

— А мы будем есть мороженое и драться на подушках?

— Боюсь, столько не выпьем!

Чокались мы без тоста, и первый бокал вина я выпила почти залпом, словно компот.

«Вот вам и Юрьев день, — удивилась сама себе. — Фрейлина из меня не получилась, а вот алкоголик выйдет на славу».

— Эль, кстати говоря, — Глеб свой бокал тоже опустошил, то ли меня решил не смущать, то ли он уже был алкоголиком со стажем, что в принципе не исключено. — А ведь спор, выходит, ты выиграла! Эридана поцеловала, и он тебя не прибил за это!

Мой бокал едва не выскользнул из рук.

— В гробу я видела такую победу! И платье это красное — там же! Глеб, я ведь знаю про Ридрегу, и мне очень жаль Эридана — она поступила с ним ужасно. И я не собиралась даже пытаться выигрывать этот дурацкий спор. Даже с Крис и Фисой поговорила, мы решили, что не будем в этом участвовать. Ты просто осознай эту издевку судьбы — прийти на годовой бал в почти полной копии того платья, в котором похоронили женщину, предавшую Эридана. И заработано оно будет не честной работой, а поцелуем на спор. Это тянет на еще большее предательство! Удар в спину топором отдыхает на заднем плане по сравнению с этим. Я бы себе никогда не простила такого поступка… Ранить чувства человека ради тряпки!

— Даже после того, как он сегодня с тобой поступил?

— Тем более после этого! Я ведь там оказалась случайно, вместо меня могла быть любая, и закончилось бы это вообще плачевно! Такой подлый способ, который выбрали Ванесса и Кларентина для достижения цели, точно не для меня!

Глеб молча слушал высказываемые мной мысли и с каждой минутой хмурился все больше.

— Все же я ошибся насчет тебя, когда увольнял с поста музы. — Он присел на край кровати слева от коробки конфет. — Ты не такая расчетливая стерва, как мне показалось в тот момент.

— А может, я тебе все это сейчас специально говорю, чтобы зародить зерна сомнения. — Захотелось поинтриговать, я обошла постель с другой стороны и присела справа от коробки. — Может, я вообще самая опасная из всех расчетливых. Вот смотри, ты же сам заметил — спор с Эриданом я, по сути, выиграла, при этом еще и жертвой осталась.

Глеб потянулся за конфетой и со всем скептицизмом опустил меня с небес бахвальства на землю.

— Ну-ну, самая опасная! А если бы я не явился, что тогда?

Ответа у меня не было; все, что смогла, это огрызнуться.

— Фу, обломал всю игру, магистр страстей! — Я протянула Глебу руку с пустым бокалом, мол, мужчина, не зевай — наливай. — Кстати, откуда это дебильное прозвище? Сам придумал?