Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая

Воздух между ними заискрил, затрещал от противоборствующих стихий. Ани сжала зубы и вздернула подбородок.

— Это я уже слышала, Нории. Предложи мне что-нибудь новое. Что-то, что заставило бы меня хотя бы на секунду поколебаться.

— Ты можешь создать здесь цивилизацию почти с нуля, упрямая принцесса, — он наконец-то отвел взгляд, и первая Рудлог чуть не пошатнулась от облегчения. — Можешь стать архитектором своего мира, легендой и надеждой для народа. Я дам тебе ту полноту власти, которую ты захочешь взять. Разве не для этого тебя воспитывали? Быть первой.

— Для своих людей, — сказала она едко. — В своей стране.

— Там ты уже не будешь королевой, — возразил он, безразлично глядя во тьму. Огни мерцали, окружали их светящейся дугой. — Я могу научить тебя тому, как управляться со своей силой. Ты не справишься сама, и когда-нибудь, когда меня не будет рядом, взорвешься снова. Рядом со своими родными, к которым ты так стремишься.

— Потому что они нуждаются во мне, Нории.

— Оставь своей сестре право совершать свои ошибки, Ангелина. Ты не проживешь жизнь за нее. Тебе нужно жить своей жизнью.

Она вдруг почувствовала себя страшно уставшей, от этих переговоров, от его голоса, от противостояния, которое не приводило ни к чему.

— Жить с тобой, Нории. Не своей жизнью. Твоей.

— Я могу сделать тебя счастливой, — уверенно пророкотал он. — Только поверь мне.

Она молчала. Дракон отошел на несколько шагов, начал оборачиваться, подставил крыло. Молчала, когда они приземлились во дворце, когда он оделся, и проводил ее к ее покоям. И только у дверей заговорила.

— Я останусь с тобой на месяц. Но не буду обещать, что не попробую уйти, если понадобится.

— Что ты хочешь взамен? — Владыка открыл ей дверь, зашел за ней в покои. Служанки испуганно пробежали мимо них.

— Дай мне возможность связаться с родными. Я должна знать, что там происходит.

— Хорошо, — кивнул он.

— Ты будешь учить меня справляться с огнем.

Ангелина села у фонтана, провела рукой по воде. Захотелось ополоснуть лицо, но это потом.

— Научу, принцесса. А ты позволишь мне иногда касаться тебя, — ответил дракон. — Тогда, когда мне нужно будет восстановиться.

Она поболтала рукой в воде.

— Хорошо. Ты расскажешь мне о состоянии дел в городе и примешь во внимание мои предложения.

— Ты сможешь заняться, чем захочешь, — пообещал он. — Но хватит ли тебе месяца?

— Месяц и так слишком много, — отрезала она. — Не дави на меня, Нории.

Он легко улыбнулся.

— Что-то еще, сафаиита?

— Завтра предоставлю тебе полный список, — Ангелина вдруг почувствовала, что страшно проголодалась. — Мне нужно все обдумать. Оставь меня сейчас одну.

Чуть позднее, лежа в теплой пузырящейся минеральной купальне, пока служанки накрывали ужин, Ангелина хмурилась и спрашивала себя, не сделала ли она огромную ошибку. Как так получилось, что она пошла на уступки, а Нории, фактически, остался при своих позициях, да еще и выиграл время?

А дальше по коридору, в своих покоях, спал красноволосый Владыка. Он тоже устал, так, что даже не захотел есть. За окном царила южная ночь, родная ему влажная и теплая ночь, пели птицы, чуть слышно журчал фонтан в холле.

Рядом с фонтаном, на маленьком столике, все еще стояла шахматная доска с выстроенными друг против друга белыми и черными фигурами. На них падали тени от колышущихся занавесок, и казалось, что они двигаются, меняют свои застывшие позиции, ведут свою, невидимую человеческому глазу игру.

Нории пришел к ней рано с утра, когда она еще спала, разметавшись на кровати. Посидел в кресле, понаблюдал. Лицо ее сейчас было совсем мягким, и тепло от нее шло мягкое, не буйное, обволакивающее, спокойное. Он буквально чувствовал, как тяжелеют его веки, и захотелось лечь рядом, коснуться, заснуть в волнах этого убаюкивающего пламени.

Интересно, как же она выглядит на самом деле?

Красноволосый дракон оставил невесте дары и тихо вышел. Он должен был зайти к Энтери и поговорить.

Ангелина же сладко проспала время, когда она обычно уже и поплавала, и позавтракала, и сны ей снились легкие, беззаботные. Будто она снова совсем малышка, трех лет, и не знает ни о том, что ей предстоит управлять государством, ни правил этикета, ни того, как должна вести себя наследница Рудлог. И мир вокруг прекрасен и нов, и дни тянутся долго и полны чудесных открытий, и все ее любят — а как иначе? и можно плакать и смеяться, когда хочется, и сердиться, и даже кататься по полу в истерике, и никто не посмотрит с недоумением или отвращением, не укажет, что это недостойно. Разве что пожурит и поохает, но разве на это нужно обращать внимание? Ведь ее любят за то, что она есть.

Указания и обучение начались потом, но сны этого не показывали. Они сплетались с ее смутными воспоминаниями, как они всей семьей, с отцом и беременной мамой поехали первый раз на море, в королевскую резиденцию Лазоревое. И как заворожило ее море, до такой степени, что она в свои три года научилась плавать, и наотрез отказывалась надевать нарукавники и круги, плескалась на мелководье, ныряла под бдительным присмотром нянек и спасателей, грелась на солнце, строила замки, лепила куличики. И была совершенно, беззаветно счастлива. Так, как могут быть счастливы только маленькие дети, не знающие мира.

Ангелина в последние годы, когда было особенно трудно, иногда вызывала эти картинки и чувства в памяти, но редко, осторожно, чтобы не замазать остроту впечатлений и не растерять их. Это помогало держаться. Ведь воспоминания о счастье легко принять за обещание счастья.

Она проснулась и еще какое-то время пыталась удержать в голове ускользающие воспоминания. Но сон развеялся. Нужно было вставать.

На столике перед ее кроватью стояло широкое блюдо, на котором лежало несколько персиков, белых роз, мешочек с чаем. Толстая тетрадь в ручном переплете, грифели в золотых оправах. Заколки на волосы, костяные гребни, без украшений, простые. Но необходимые ее отрастающим волосам.

Принцесса вдруг почувствовала, что ее будто оплетают сетью, встала, решительно взяла блюдо, подошла к окну. Ярко светило солнце, и далеко справа виднелись поломанные деревья. Постояла немного и понесла обратно.

Все равно он ее не удержит. А тетрадь ей нужна для работы.

После завтрака Нории зашел к ней, задержал взгляд на ее волосах, но ничего не сказал. Уселся напротив, подождал, пока она допишет в тетради.

— Когда и как я смогу связаться с семьей? — спросила она, поднимая глаза.

— Через две недели мой брат летит к своей невесте, в город Тераноби, что на юге Милокардер, — сказал он, глядя на ее руки. — Он говорил, там есть почтовый телепорт. Местные его знают, он сможет передать письмо и дождаться ответа, не вызывая паники или сообщений в центр.