Лесса Каури - Золушки из трактира на площади

— Конечно, Рэд, — улыбнулась та.

Кай с сожалением отпустил Бруни. Остаться друг без друга хотя бы на мгновение обоим казалось невыносимым.

— Кай! — Матушка поднялась из кресла, куда он ее пересадил, и потянулась за ним, как росток за солнцем.

Он вернулся. Взяв ее за подбородок, нежно поцеловал и прошептал:

— Не волнуйся больше сегодня, я не разрешаю! Нам предстоит пара безумных дней перед свадьбой, а после я увезу тебя в свое поместье, и мы сможем побыть вдвоем. Только вдвоем!

— Свадьба? — прошептала ему вслед Матушка.

И, кажется, третий раз за это утро приготовилась упасть в обморок.

— Тих-тих-тих… — вовремя подошедшая Ники обняла ее за плечи и вновь усадила в кресло. Крикнула в переливающийся муар портальной воронки:

— Брут, принеси нам печенье и облепиховый чай с парой капель моей настойки, той, в серебряном фиале с рубиновой крышечкой. Нет, пожалуй, мне пару, а девушке — четыре. Ей еще предстоит выдержать все это безумие!

Гном появился спустя минуту. Доброжелательно поклонился Бруни, уже не как пришедшей на прием посетительнице, а как старой знакомой, составил с подноса на стол чашки с чаем и тарелочку с грибными печеньями.

— Госпожа, — негромко сказал он, — вам следует знать…

— Про бунт? — подняла брови Ники. — Так я давно знаю! Люди начали стягиваться ко дворцу спустя час после того, как девушку забрали из дома. Сейчас внизу собрался почти весь квартал Мастеровых, к которому присоединились торговцы и любопытствующие. Будет весело!

— Что?! — Матушка вскочила, но голова закружилась, и она рухнула в кресло.

Все-таки переживаний за сегодняшнее утро было более чем.

— Да не волнуйся ты так, Бруни! — Ники насильно всучила ей чашку с чаем и печенье. — Выпей! Наш король — мастак разыгрывать партии, в которых победителем может быть только он, и сегодня ты испытала это на себе… Пей, говорю!

Матушка послушно выпила горячий и очень сладкий чай. В голове зашумело, как в приложенной к уху раковине, и течение мыслей неожиданно стало возвращаться в привычное русло, а в ногах появилась сила.

— Ники, — прошептала она, — значит, я не ошиблась, когда месяц назад подумала, что Кай вернулся?

— Не ошиблась, — ласково улыбнулась архимагистр. — Ты вообще умница, девонька… Все сделала правильно!

— Значит, — Бруни с надеждой посмотрела на нее, — проклятье действительно снято?

— Навсегда!

— Но как король узнал об этом? Ты сказала ему?

Никорин смешным жестом взъерошила волосы:

— Мне нечего было ему сказать, ведь я не знала, получится у тебя задуманное или нет. Королевскому астрологу, мэтру Яну Шабину довелось стать свидетелем удивительного события — изменения карты звездного неба в той его части, которая отвечает за судьбу его высочества Аркея. Мэтр вначале не поверил своим глазам и пригласил меня проверить его. Получив подтверждение, он отправился к королю. А когда принц вернулся из инспекции… К слову сказать, опередив свой обоз почти на сутки — видимо, очень торопился! — он заявил отцу, что любит девушку из квартала Мастеровых и собирается прожить с ней всю жизнь…

— …Его величество изволил долго орать нечеловеческим голосом, — раздалось с порога.

Дрюня зашел в кабинет и тщательно закрыл за собой дверь. Придвинул третье кресло к столу, цопнул печеньку и упал на сидение, закинув ноги на подлокотник.

— Он так ревел, что ему отозвался племенной бык по кличке Железнобок из дворцового хлева! Однако принц Аркей был непреклонен. И тогда его озверевшее величество заточил сына в самый настоящий каземат, тут, неподалеку, под фундаментом, и посадил на хлеб и воду.

— Но как король узнал о Ральфе? — удивилась Матушка. — Все, и я в том числе, давно считали его погибшим!

Дрюня преувеличенно громко захрустел лакомством.

Ники незаметно пнула его в бедро:

— Рассказывай, шут!

— Чего дерешься? — обиделся тот, потирая ушибленное место. А затем вдруг скатился с кресла и рухнул перед Бруни на колени.

— Прости меня, маменька! — искренне попросил он. — Ванилька взяла с меня слово, что я никому не расскажу о письме, найденном в твоей комнате! Она принесла мне его показать и спросить совета, как тебе помочь. А я… я показал его Рэду!

— Пресвятые тапочки!.. — пробормотала Матушка. В одно мгновение она почувствовала себя обманутой и… почти счастливой. Почти — поскольку Кая не было рядом!

— Нас обоих прости! — Дрюня с волнением сжал ее пальцы. — Меня и супругу мою. Мы только добра тебе желали!

— Каешься, братец? — насмешливо спросил с порога вернувшийся Редьярд. Вошедшие за ним Аркей и полковник Торхаш смотрели невозмутимо. — Я на месте моей будущей невестки велел бы тебе голову отрубить!

Он выжидающе посмотрел на Бруни.

— Прощаю, — твердо сказала та. И добавила, погладив шута по макушке, как маленького: — И люблю вас обоих!

Король невразумительно хрюкнул.

— Врожденное благородство — это прекрасно! — с преувеличенным энтузиазмом заявил он, отступая в сторону, чтобы дать пройти сыну. — Однако миром правят подлецы! Такие, как я.

— Все мы смертны! — сердито пробормотал шут, поднимаясь с колен. Кажется, он всерьез разозлился на Редьярда.

Кай подал Бруни руку. Вкладывая свою ладонь в его, она ощутила, как сжимается сердце: каждое новое прикосновение любимого не захватывало ее всепоглощающей страстью, от которой у героинь рыцарских романов подгибались ноги, темнело в глазах и прерывалось дыхание, но дарило ощущение возвращения домой. Из долгого, полного лишений путешествия…

— Куда мы идем? — с волнением спросила она.

— Нам придется показаться перед народом, — улыбнулся Кай. — На площади собрались твои друзья, знакомые и, полагаю, большая часть посетителей трактира. А с ними полгорода. Они требуют твоего освобождения…

— И обижают меня, невиноватого, называя тираном и деспотом, — вмешался Редьярд, хлопая проходящего мимо Дрюню по плечу с такой силой, что у того подкосились ноги: — Не сердись, братец! Я пошутил насчет казни. Ну не все же тебе шутить?

— Шутник… — буркнул тот.

— Слушай, — приобнял его Рэд, — у меня сегодня праздник — наклевывается свадьба сына, о которой я даже не мечтал! Правда, казне это встанет дороже, поскольку обоих обормотов придется женить в один день, но это мелочи. Главное, — он окинул Матушку оценивающим взглядом, — внуки обещают быть хорошенькими!

— Я бы сказал — породистыми! — хихикнул шут, оттаивая.

Прежде пустые коридоры наполнились испуганными придворными и прислугой. Взволнованные шепотки сопровождали короля и его свиту с замыкающими ее гвардейцами, но никто не осмеливался спросить о происходящем.