Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ) - Валерия Панина
– Боюсь, брошу кормить, и вся красота пропадет, – озабоченно говорила Рыся, закончив кормить дочку и разглядывая груди. – Будут вместо красоты уши спаниеля...
– Ерунда, – отмахнулась Мель, гордо оглядывая декольте, из которого вырывались сливочные волны и даже в некотором смысле цунами. – Я вот шестерых выкормила, и все только на пользу!
Глава тридцать первая, подружки.
– Росинка, нас пригласили в гости. Вчера видел в полку Фитора Луана, – укладываясь спать, вспомнил Арден. – Только, может, девчонок с няней оставим?
– Как ты можешь, Арден?! – излишне пылко возразила Рыся. – Они же наши дети, да еще такие крохотные! Они должны быть с мамой постоянно! – Арден открыл рот, что бы согласиться, судя по выражению лица. – Впрочем, я думаю, на несколько часов мы можем их доверить няне, -передумала Росинта. – Должно же быть у нас личное время? Вот сейчас, например? Иви только к утру кормить...
Дом, в котором теперь жила Микил, и сравнить нельзя было с особняком Самсана Данира ан Третока. Простой каменный дом в два этажа, похожий на соседей слева и справа. За кварталом Белокостных, начиная от набережной Русалок, отстроили новый квартал, прозванный в народе кварталом Клыкастых. Селились там, в основном, офицеры и те гвардейцы Черного полка, которым было разрешено жить не в казарме ввиду семейного положения. Правда, одним дом Фитора отличался – под окнами, вдоль тротуара, возле крыльца – на каждом свободном клочке цвели цветы, необычные для Вишенрога. Их Микил присылали с родины. За домом еще была устроена оплетенная плющом беседка и качели, какие ставят в Крей-Тон. Больше никаких воспоминаний о Крее Микил не хотела. Обстановка дома, угощение, прическа и гардероб хозяйки, даже разговоры – все было подчеркнуто ласурское. После обеда оборотни удалились смотреть коллекцию оружия, а Рысю Микил с таинственным видом поманила на второй этаж. В самой теплой и тихой комнате, заваленной игрушками, в колыбельках спали два малыша, по виду годовалый и месяцев девяти.
– Вот, Росинта, познакомься! Сыночки, – гордо представила Микил, щупая пеленки. – Ты же мне сразу говорила, что детей ждать нечего. А какая семья без детей? Мы как обустроились, обжились, я думать стала. Говорю своему левику: 'Может, я тебе изменю разик? Это ж для дела!' А у него клыки и когти как вырастут! Ладно, говорю, ладно! А ты? Он говорит: 'Что я?' Предложи что-нибудь, а то только и можешь, что критиковать! Взял меня за руку и повел. Приходим в больницу королевы Рейвин, он с порога – подкидыши есть? Ни тебе 'добрых улыбок', ни 'теплых объятий'! Служительница, чинная такая, опешила и говорит: 'Есть, как не быть'. Фитор ей – несите. Выносят нам – один ничего, сытенький и головку держит, а второй! Дня два от силы, синенький, худой, голова большая. Берите, говорят, того, который побольше, второй может, и не жилец даже. Куда там! Я в него вцепилась, Фитору кричу – бери второго! Так бежали, как гнались за нами! А кто бы отнял? Кормилицу нашли – из наших, соседка то есть. Своего котенка кормила, и нашего, полгода где-то. Теперь-то он как братец, козье пьет. Выправился.
Стукнула дверь, пропуская оборотней, и Микил зашикала, для порядка, чтобы не шумели.
– Госпожа, к вам молодая фарга, – доложила Катарина. Рыся была очень занята – учила пить молоко из блюдечка крохотного щенка, подарок Его Величества. Правнук Стремительного носил имя Молниеносный, коротко – Моня. Следом за Катариной в гостиную вошла Филис.
– Филис! – Рыся накинулась на подружку с объятиями и поцелуями, однако встречена была довольно холодно.
– Рыська, как ты могла?! – вместо 'здрасьте' вопросила лисичка. – Как ты могла его там оставить?!
Росинта виновато вздохнула, вручила Моню и блюдечко Катарине, повернулась к подруге:
– Филичка, так отпуск только Ардену дали. И то только потому, что мы в Крее неизвестно на сколько останемся, а Лин с Нили год дослужат и сменятся.
– Год! – заламывая руки, как актриса на ярмарке, повторила Филис. – Год! У тебя двое детей, у Жульки – трое, Белл родила, Тойя беременна, одна я – как пустая бутылка!
Вернувшаяся с подносом Катарина, вернее, содержимое подноса, и покаянное обещание Рыськи взять Филис с собой – а там-то уж Лин от детей не отвертится! – немного примирили фаргу с действительностью. Однако хвастаться дочками Рыся решила повременить.
За свиными ребрышками были поданы знаменитые вафли, конечно, не такие вкусные, как пекла Ее Высочество, но тоже ничего. После третьей Филис отмякла.
– Я тебе подарки привезла от наших. Самим-то вам не получится в Козеполье наведаться? Ну, мы так и думали. Жалко. Соскучились все. Посмотрела бы, как живем. Вокруг кузни уж целый хутор. Тибо с Беллой с родителями живут, одну спальню им переделали, во второй пока я, потом опять детская будет. Госс со своей Иллкой тоже в клан не захотел, отстроились. И Тойя с Нэхором. Сколько к ней сватались – губы гнула. А тут отец на ярмарку наладился, ну и мы с ним – свое продать, чужое купить. Ходим по рядам, прицениваемся. Стоит мужчина, благородной такой наружности, седой, волосы до плеч кудрями. С ним парень, сразу видно – сын. Один-в-один, только не седой, а черный. Торгуют они серьгами, кольцами, и вообще женским разным. Ну, мы с девчонками зацепились глазом. Старик нам и говорит, примерьте, мол, молодки. Я себе серьги приглядела, маме колты, ты же знаешь, она носит по-старинному. Белл выбирает и себе,
