Тень великого колдуна (СИ) - Шумских Светлана Геннадьевна

— Это ты, старая каракатица?

— Я, ваше благородство.

— Ну, залетай…

Вряд ли говорящий рассчитывал на такое доскональное толкование своих слов. Финалисты стремительного залета распределились в следующей последовательности: кипяток, таз, несчастный дед. Открывший дверь мужик кубарем откатился в сторону, приложившись затылком о стол, и затих, в полной мере прочувствовав силу образных выражений. На этот раз о площади покрытия медных тазов.

Их оставалось пятеро сильных, здоровых, спортивных, хорошо вооруженных наемников. Всего пятеро. Спустя несколько мгновений в комнате, не считая нас с охотником, из живых остались лишь удалившийся в обморок дед, всполошенная грохотом крыса и привязанный к креслу Тимхо. Дед все еще внушал мне подозрения. Я в раздумьях склонилась над ним, нервно перебирая пальцами рукояти кинжалов.

— Умбра, не нужно! Он хороший человек.

Я пришла примерно к такому же выводу, поэтому убрала оружие, и обернулась к мальчишке. Асеер уже перерезал веревки и теперь внимательно осматривал вяло вырывающегося Тима. Кучерявый бедокур выглядел необычно бледно, словно после излома тяжелой болезни. Голый по пояс, осунувшийся, с широкими окровавленными повязками на локтях. Но живой. Живой.

Только теперь я поняла, какую жуткую тяжесть таскала на себе все это время. Коленки задрожали, чуть не подогнувшись, в горле запершило. Следовало взять себя в руки, но они тряслись, как при хореи, да и вчерашняя буря в груди снова разбушевалась не на шутку. Мне было уже все равно. Я подковыляла ближе, обняла Тима и закрыла глаза, прижавшись щекой к его вихрастой макушке. Живой. Боги, как хорошо стоять и чувствовать, как бьется его сердце… как он недовольно ворочается… обхватывает меня руками и с жалостным всхлипом утыкается в мою куртку…

— Умбра… Убмра… все случилось так внезапно… прости… я полный гидж… балбес… я…

— Ты все, что у меня есть, малыш. Ты и Шушуня.

— Как бы семья?

— Семья… думаешь… у меня бы… получилось?

— Мне кажется, у тебя есть все, что для этого нужно. Даже больше.

— И мне. — Признался прочувствованный, но немного сдавленный голос.

Я растерянно заморгала. Не каждый день вот так вдруг обнаруживаешь в своих объятиях дингир-ура. Надо отдать ему должное, Асеер терпеливо пересидел приступ игигских чувств, на корточках, притулившись к моему боку, в том же положении в каком его шея попалась под мою дрожащую руку. Балбес…

Раньше я бы резко отстранилась и еще более резко выразилась, но сейгеш просто улыбнулась, и сжала обоих балбесов покрепче, старательно запоминая свои чувства. Потом все-таки, нехотя, отстранилась.

— Все, проваливайте.

— Что?!!

— Тиму нужно поесть, выспаться и отдохнуть. Тебе, кстати, тоже. А у меня остались дела. — Я как можно небрежнее махнула рукой в сторону дальнего угла комнаты, где на полу был начертан круг с двенадцатью знаками перемещения. Рисунок слабо светился. — Портал еще не успел закрыться, значит, им воспользовались совсем недавно. Отправлюсь следом и, возможно, успею найти того гада или гадов, которые все это заварили и хорошенько насолю, а то и наперчу.

— Даже не думай. Это может быть ловушкой.

— Ну, конечно, Асеер, лучше сидеть и ждать: а кого же там они на этот раз прикончат? Все, давайте, идите уже.

— Никуда я не пойду. — Дингир-ур невозмутимо перешагнул через труп наемника и встал напротив меня.

— В смысле ты никуда не пойдешь?! А Тим?

— Серьезных ран нет. До гостиницы рукой подать. Или поддать… хотя он уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно о себе позаботиться и может принимать взвешенные решения.

— О! Тогда я тоже пойду с вами. — Влез Тимхо. — У меня с этим типом личные счеты.

— Ни за что! — В один голос рявкнули мы, и снова уставились друг на друга.

— Не ори на ребенка.

— Не указывай мне, на кого орать! — Потеряла всякий стыд я. Давно было пора поставить белобрысого на место. — Как лицо, обличенное властью императрицы, приказываю тебе немедленно уйти!

Он ничего не сказал, лишь пренебрежительно приподнял бровь. Здесь следует заметить, что меня очень сложно вывести из себя. Самообладание — предмет моей гордости, хлеб, соль, основное средство существования и главное достоинство. Даже Хозяину приходилось здорово потрудиться, чтобы довести меня до потери сего ценного качества. Охотнику хватило одного движения брови.

— Убирайся! — Проорала я, со всей дури толкая его в грудь. — Пошел вон, тебе говорят! Идиот упертый! Скотина! Одно мое слово — и тебя сегодня же шельмуют на главной площади, понял? За оказание сопротивления власти. Высекут! Клеймят! На кол посадят! Четвертуют!

Асеер пошатывался под градом тычков, пятился, но ни коим образом не мешал моему самовыражению, лишь слегка приподнимая брови в ответ на особо неуместные и грязные ругательства. Серьезные проницательные глаза спокойно смотрели на меня сверху вниз, и было непонятно, куда подевался тот неуравновешенный фанатик, который гонялся за мной по всему Шумберу с мечами наголо. И откуда интересно взялась эта буйно помешанная истеричка с голосом и замашками мелкочинушеской сволочи?

Что-то новое появилось в охотнике, чего я раньше не замечала. Какой-то Порог, преграда, от которой все оскорбления и грубости отскакивали, как крысы от огня. Нет, не порог, не преграда — внутренняя опора, уверенность в своих мыслях и действиях. Та самая, которой мне всегда так не хватало, которой мне так не хватает теперь. Но как у него получилось?

Я завидовала ему, ужасалась собой, но сделать ничего не могла, словно заклинатель духов, которого разбил паралич в самом разгаре магического ритуала — бесы вырвались и творили, чего хотели прямо на глазах у беспомощного господина.

— Смотри! Ты хоть понимаешь, что это за кольцо? Его дала мне сама императрица…

— На, держи, пусть у тебя будет два. Только успокойся. — И пока я, одурев до немоты, перекатывала в ладони кольцо на серебряной цепочке, как две капли дождя похожее на мое собственное, тихо добавил. — Все равно зря стараешься.

Одновременно с этим раздался знакомый чавкающий звук сработавшего портала. Прозрачный силуэт Тимхо еще несколько мгновений висел над площадкой перехода до того, как бесследно раствориться на фоне кирпичной кладки.

Мы появились из портала довольно эффектно. В яркой вспышке света. В классических боевых позициях. С клинками на изготовку. Встречай нас злодей с приспешниками, они непременно немедленно бы бросились малевать портрет или лепить статуи. Но единственный, кто мог оценить наше образцово-показательное выступление, увлеченно разглядывал переплетение труб, рычагов и зубчатых колес на стене. За спиной несколько раз моргнуло и погасло остаточное магическое свечение, до поры до времени улегшись обратно в знаки на полу. Во всем остальном темный, освещаемый единственным факелом (в руке у Тимхо) чулан остался совершенно равнодушным к незваным гостям.

— У-уй, Умбра-а… прекрати-и…  — Огрызнулся пойманный за ухо паренек.

— Немедленно возвращайся в Городец! — Прошипела я, испытывая жгучее желание переключиться с уха на шею.

— Но ты даже не поинтересовалась моим мнением!

— Хорошо. Чего ты хочешь?

— Пойти с вами!

— Отлично. Очень за тебя рада. А ну лезь обратно в портал, паразит!

Но этот паршивец неожиданно больно вывернул мне запястье хитрым приемом и отступил в сторону. Мальчишку тут же заслонил Асеер. Судя по их решительным лицам, они собирались стоять до конца. Я постояла с ними за компанию, разминая пальцы и выпуская пар, а потом медленно отошла в сторону, притворившись, что изучаю путаницу труб, соединяющую сифон и огромную бадью с водой, подвешенную на цепях системы весов и шкивов. Сдался мне этот логский колдун, в самом деле. Подумаешь, провел, как человеческого младенца, выставил в полных геджах, заморил кучу народа, пытался убить Тима. Навряд ли следующий пункт в его плане — перевести старушку через дорогу… смешно, но я чувствовала на себе ответственность за все случившееся. Если бы вместо того, чтобы предаваться радостям сельской жизни, я серьезно занялась поручением, исследовала магический фон, наладила сеть поисковых заклинаний, хорошенько прочесала территорию, да хоть бы хоть раз задумалась дольше одного геша, то много чего не случилось бы. Еще эти два героя лезут, сломя голову, сами не зная куда! Идиоты. И я тоже идиотка. Надо же было им про портал сболтнуть! Критинка. Ослица безмозглая. А теперь все. Теперь наши благородные борцы за справедливость уперлись своими ветвистыми рогами, и не угомонятся, пока им эти рога не обломают, вместе с хребтом. Неожиданно половая плитка под моим сапогом вдавилась в пол. Что-то хрустнуло, скрипнуло, на том месте, где раньше был портал, образовался черный провал, потолок начал медленно опускаться, выставив вниз острые металлические шипы. Я в отчаянье приложилась лбом о бадью. Нижнюю челюсть даю, где-то среди этой дхэрни навинченной запрятан ключ к спасению, но где? Я еще пару раз боднула чугунок, начиная входить во вкус. Закончив с самоуничижением, организм целеустремленно стремился к самоуничтожению.